Это цитата сообщения -Kaunotar- Оригинальное сообщение

Фанфик, самонадеянный, но прикольный. Часть 39

[699x525]
Настя понимала, что день этот не кончится никогда. Ей хотелось упасть прямо на подиуме – вот прямо сейчас, прямо здесь, под ноги другим моделям. Как Луисель Рамос, например. Ей хотелось просто заснуть - не от голода, а от банальной человеческой усталости.
Родной город встретил её фотовспышками в сонном сером аэропорту.
Шереметьево и папарацци – это как хлеб и «Рама»...

Потом был кастинг, который очень и очень хотелось завалить, но она прекрасно понимала, что она проходит его формально, поскольку не стала бы даже ноги с постели свешивать по пустячному поводу.
Юдашкин, Зайцев.. Да какая, в сущности, разница?
Телешоу, на которое её пригласили в качестве звезды. Этакая говорящая голова. Андрей Малахов суетился возле неё, всячески подчёркивая тот факт, что она – самая успешная модель в Германии родом из России. «Пусть говорят», - думала она, с унисон названию программы, улыбаясь знакомой миллионам улыбкой жёсткой и несгибаемой профессионалки Штейн.
Для них она Штейн – ни больше, ни меньше.
Отвечать на бесконечные вопросы о приставаниях толстосумов, наркотиках и анорексии в модельном бизнесе всегда казалось ей ужасно скучным. Больше всего ей сейчас хотелось домой, к маме... А лучше – закрыться в комнате, надеть пластинку для коррекции зубов и перечитать Гарри Поттера. В своей старой комнате, где на стенах ещё висели плакаты «Tokio Hotel»... Но нет, ей приходилось выслушивать пустые комплименты и купаться в лучах своей славы и людской зависти.
Ей было странно видеть, как бывшие её одноклассники, собравшиеся стайкой у входа в зал, где должен был проходить этот чёртов показ, испуганно шарахнулись прочь, лишь завидев её. Они ведь точно собрались поглазеть на звезду, с которой учились вместе. На звезду, которую не разглядели в ней.
Когда смеялись над её брекетами и считали далеко не красавицей.
Дёрнув пшеничной бровью, она продолжила надиктовывать свой райдер семенящему рядом менеджеру, тут же забыв о присутствии этих людей здесь.
Когда-то, не так давно, она забыла об их присутствии в её жизни.
- Только голубые полотенца. Голубые, а не синие, и десять, а не пять. Парикмахер мне не нужен - справлюсь сама. Я свои волосы доверяю только тому, что остался в Германии. Никаких интервью. Никого не пускать ко мне. Всё.
- Больше ничего? – бедняга смотрел на неё подобострастным взглядом, отчего Насте стало тошно.
- Ничего. Я сегодня добрая.
Подиум.
Первый, второй, третий прогон...
Девочки-модельки, чей шёпот за спиной сливался в тихое змеиное шипение: «Штейнштейнштейншшшшшштейншшшшш»...
Мокрые куры...
Она смотрела на них свысока – и совершенно справедливо, потому что зависть этих соплюшек толкала их к подлости, а никак не к самосовершенствованию.
И вот показ. После него она собиралась пойти домой.. Выход, второй, третий...
Улыбка...
Шаг...
Откачка...
Плавный уход за кулисы.
Переодевшись в чёрный пуховик, натянув до глаз вязанную, безразмерную (по последней моде) шапочку, под которой была надёжно спрятана копна пышных золотистых кудрей, она посмотрела на себя в зеркало: эту незаметную, худую и высокую девочку никто не узнает в метро – яркий макияж смыт, в глазах усталость и ни следа привычного лоска. Грубые ботинки утяжелят походку, непритязательные джинсы сотрут следы мира моды... Повернув ручку двери чёрного входа, она чуть не сбила с ног стоявшую за ней девушку, которая кого-то ждала, напряженно всматриваясь в лица. Увидев Штейн, она сначала отвернулась, но потом, откатом, узнала её.
- Штейн... Привет, ты нужна мне.
Сама Настасья узнала её по голосу.
Анна Яковлева, девушка Тома Каулитца.
Но почему здесь?
Ничего не говоря, она взяла её под руку и тихонечко потянула к выходу.
- Пойдём отсюда, я не хочу встретиться с охотниками до жареных фактов, и вообще, я безумно устала... – тихонько бормотала Настя. Аня послушалась, удивлённо пожав плечами.
- Ну хорошо.. Только не спрашивай, как я попала сюда.
- Не буду. А...Стэсс тут нет?
- Нет, - в голосе Анны послышалась то ли грусть, то ли злоба. – Стэсс здесь нет. Ты очень нужна мне, Штейн.
- Да тихо ты... Не называй меня так...
Только оказавшись на улице и направившись к метро «Проспект Мира» они смогли поговорить если не нормально, то хотя бы громко.
- А почему ты не в Германии? – удивилась Настя. Анька, снова передёрнула плечами.
- А почему ты ездишь на метро?
- Понятно, - вздохнула Настя с максимальной степенью безразличия. – Что за дело у тебя ко мне?
- Ты... Ты когда летишь обратно? – остановившись под фонарём, Аня посмотрела в лицо девушки, из-за которой не так давно устроила Тому форменный скандал. В её глазах горела такая отчаянная надежда, что Штейн просто не смогла бы отказать ей.
- Через неделю. А что?
- Блин, через неделю может быть поздно... – проговорила Анька, отступая. Снег, который начался ещё утром, падал ей на ресницы, тут же повисая талыми каплями, пряча её внезапно подступившие слёзы.
Штейн видела их, но ничего не сказала.
- Тебе куда ехать? – Анька посмотрела на неё устало, думая о своём. Штейн поёжилась от этого взгляда.
- Мне? На «Щёлковскую».
- Мне тоже.
Они пошли дальше молча.
Только у входа в подземку Аня вновь посмотрела на неё.
- Штейн, ты - последняя, к кому я могла бы обратиться за помощью. Но у меня нет выбора.
Взгляд у Аньки был зелёный и недобрый, но Настя ничего не сказала.
- Через неделю я буду в Германии. Если тебе нужна моя помощь – я помогу тебе. Я не враг…
Анька ковыряла снег носком ботинка.
- Хи… Может, и так. Пойдём, холодно тут.
Всю дорогу в метро они ехали молча.
Когда они прощались на «Щёлковской», Штейн протянула Аньке визитку: простую, с номерами телефонов.
- Эм… Спасибо, Штейн…
Модель обернулась с грустной улыбкой. Только сейчас Аннет заметила, что у неё по-настоящему добрые глаза.
- Настя. Меня Настя зовут…
- Я позвоню… - улыбнулась Аннет.
Им обеим на секундочку стало теплее.
***
Новогодняя вечеринка.
Том «увеселился», предельно нагрузив себя алкоголем.
Густав только то и делал, что обжимался с Надин где ни попадя.
Георг вертел головой по сторонам и со скучающим видом беседовал с Йостом.
- Билл, ты вмазался? - я легонько прихватила его за загривок, а он зажмурился.
- Мммм… немножко. Ну, сегодня праздник… - вывернувшись, он приобнял меня за талию и поцеловал горчащими от сигарет и абсента губами.
Сокровище моё шальное, но бесценное.
- Люблю тебя. Убить готова, но люблю…
Он склонился к моему уху, скользнул языком по замысловатому завитку ушной раковины, заставив меня мучительно вздрогнуть и прижаться к его твёрдому плечу. Его дыхание, остро коснувшееся влажной кожи, вырвало у меня вздох…
- Билл…
- Тссс…. Убить готова? Потерпи до дома, не растрачивай пыл напрасно. Когда я сниму с тебя всё это, - его пальцы пробежались по моему наряду, играя, - медленно, растягивая своё удовольствие и своё же мучение… Он тебе очень понадобится.
Коснувшись губами его проколотой брови, я отпрыгнула на шаг.
- Билл.. Я готова сбежать с тобой отсюда прямо сейчас…
- Это идея, – он снова притянул меня к себе, разжимая и без того податливые губы поцелуем, забыв о том, что мы не одни, что нас снимают десятки журналистов, забираясь своим языком, казалось в самое сердце… - как новый год встретишь, так его и проведёшь… Хочу тебя, хочу новый год в твоей постели…
- Секс под бой часов? – я рассмеялась, но он приложил палец к моим губам.
- Фи.. Секс.. Нет. Мы с тобой будем заниматься любовью. Всю ночь… Согласна?
Никто не удивился, увидев, как мы тихонько пошли к двери, целуясь по пути.
А минутой позже пришла Штейн.
Поздоровалась с Йостом.
Подошла к Тому.
Том вяло улыбнулся.
Он молча положила перед ним чуть голубоватый конверт из плотной бумаги. Склонив голову на бок, она тихонько сказала:
- С новым годом тебя, Томас.
Проводив её взглядом до двери, он надорвал свой «подарок».
На стол перед ним выпала чёрно-красная лента.
Anti Tokio Hotel
Нежно коснувшись её пальцами, он улыбнулся.
Ему казалось, что она ещё хранит тепло Анькиной руки.
Он понял всё сам – а она знала, что так и будет. Причины – это потом…
Зная, что она его любит, он позволил себе ждать. Просто ждать её возвращения.
Ведь любит, значит вернётся?

(С) Рита Диен, она же Соната_Арктика, январь 2008