На экране, стоя посреди языков пламени, пела рыжеволосая девушка, и ее ослепительные волосы сливались с огнем в один сияющий вихрь. Другая девушка, одетая в черную кожаную куртку и синие джинсы сидела в кресле, чуть подавшись вперед и внимательно смотрела в экран небольшого телевизора, стоящего на подставке, привинченной к стене. Клипы сменялся один другим, но исполнительница оставалась прежней, менялось только ее амплуа и как разительно менялось! Нельзя даже было сказать, что это одна и та же девушка, если бы не удивительные зеленые глаза и потрясающие огненные волосы, а еще голос. Да, как она пела! Этот голос не спутаешь ни с чьим другим. Потом запись кончилась, экран стал синим, еще с минуту сидевшая в кресле девушка смотрела в него, затем резко встала и пошла к двери. В эту самую минуту дверь распахнулась снаружи и в комнату вошел молодой человек, с длинными волосами и едва начавший зарастать светлой бородкой. В руках он держал кружку чая.
- Зем, ты нам нужна, - произнес он, ставя кружку на стол, заваленный журналами и коробками с DVD.
- Я всем нужна, - хрипло сказала Земфира и шмыгнула носом.
- Барабаны никак не хотят ложиться ровно, - виновато ответил музыкант.
- Макс, вечно у вас проблемы! - произнесла она, отходя к темному окну и начаная закипать. – Вы уже второй день пишете только одни барабаны к одной песне! Охренеть можно! Эдак к лету мы закончим!
Земфира сложила руки на груди и принялась смотреть на расстилающийся внизу и мерцающий бесчисленными огнями ночной город.
- А кто виноват, что тебе захотелось не только петь по-французски, но и так, чтобы это не только звучало как русский рок, а было при этом необычно! При этом, что значит «необычно» ты нам не объяснила! К тому же у нас нет голоса, на который можно наложить дорожку.
- А что я могу сделать, у меня насморк! – развела руками Земфира.
- Ну обратись к фониатору!
- Да, он напичкает меня всякой гадостью, два часа я попою, потом голос сядет совсем да и запись будет не лучшего качества. Голос, как из старого, расколотого унитаза, как написала критика о предыдущем альбоме!
- Ну тогда нечего здесь сидеть целыми днями! Ехала бы ты лучше домой, приняла аспирин, выпила бы чай и легла в постель.
- Я морально поддерживаю вас! – ответила Земфира.
- Да? Твоя поддержка музыкантов вероятно заключается в том, что ты периодически врываешься в студию и швыряешь в звукооператора чем-нибудь!
- А я что виновата, что это не звукооператор, а глухарь на токовище!
- Вот именно: на токовище! Весь день токует по телефону!
- Надо было ехать в Англию к Илье, там были бы нормальные специалисты, а тут одни понты! – вздохнула Земфираю
- Кто ж виноват, что у тебя начался острый приступ патриотизма, мол, сейчас нормально можно и в Москве записаться!
- Так, я не поняла, мне что, снова состав группы менять? – повысила голос Земфира.
- А, причем здесь это? – устало махнул рукой барабанщик. – У тебя одна панацея от всех бед: менять состав группы!
- Слушай, я сейчас не могу орать: у меня горло болит, так что не зли меня!
- Макс, ну ты скоро? – в открывшемся проеме звуконепроницаемой двери появилась голова басиста.
- Да, практически все, - ответил барабанщик. – А ты послушай моего совета: поезжай домой!
- Пожалуй, я так и сделаю, - миролюбиво заявила Земфира. – А ты облажи матом этого нашего Бетховена, скажи, что если он еще будет болтать по телефону, то ты засунешь трубку ему в … гм… ухо! Счастливо, ребята!
- Шапку надень, на улице мороз! Только твоего отита нам сейчас не хватало, вообще до лета тогда не запишемся! – крикнул ей в догонку барабанщик.
- Да пошел ты! – ответила Земфира, уже спускаясь по лестнице.
Дома Земфира разогрела в микроволновке оставленные домработницей резиновые полуфабрикатные котлеты, поела, не чувствуя вкуса и стала думать, чем бы занять остаток вечера. Зажгла свет во всех комнатах, прошлась по квартире туда-сюда пару раз, так и не раздеваясь. Нашла на полу раскрытую «Пармскую обитель» в подлиннике, с отвращением подняла ее, захлопнула и швырнула на диван. Посмотрев на стоящий посреди комнаты синтезатор «Ямаха» и произнеся хрипло: «Ну, дела!», села на софу. Посидев так немного, подошла к полке с дисками и принялась их перебирать, приговаривая:
- В баню «Радиохэд» сегодня, Яхонсона сами слушайте, - извлекла компакт «Вoney M». Взяла плеер и так отправилась в постель.
Долго лежала в темноте, напевая: «Ra-ra-rasputin russian crazy sex machin». Сон давил ей на веки, но она всеми силами боролась с ним, зная, что стоит ей только закрыть глаза, как снова придут мысли о провальности альбома и изначальной бредовости. Но это было еще не самое страшное, пусть хоть все ее следующие альбомы станут провальными, было еще кое-что, гораздо более неотвязное – образ изящной рыжеволосой девушки из клипа, приходящий всякий раз, стоило ей только закрыть глаза. Вот уже несколько лет Она стала для нее не только идеалом для подражания в творчестве, но и неотступной мечтой. Земфира отложила плеер в сторону и натянула одеяло почти до затылка.
- Моя прелестная фея, если бы ты была со мной сейчас и позволила мне коснуться губами твоих рук, счастливее меня не было б в целой Вселенной! – прошептала она и соленые слезы потекли на подушку. – Если бы ты просто позволила несколько минут побыть рядом с тобой и дышать одним воздухом! Желать от тебя нечто большего кажется мне кощунством, ведь для меня ты кажешься небесным существом. Звук твоего голоса кажется мне райским пением, как ужасно, что он звучит, пока сытые самодовольные люди пережевывают что-то в кафе, покупают моющие средства в супермаркете, едут в такси. Даже в кабине мусороуборочной машины могут играть твои песни. На твое тело тысячи людей взирают с вожделением, а я стыжусь своего чувства, потому, что по-настоящему люблю тебя. Напрасно я изучала столько лет твой родной язык с надеждой переброситься с тобой хоть парой фраз. Мне осталось лишь горько повторять твое имя: Милен!
Измученнная слезами Земфира уснула. Ей снилися языки пламени, сквозь которые шла Милен в развевающихся прозрачных одеждах. Земфира пошла ей навстречу, но девушка шагнув в сторону бесследно исчезла. Земфира шла сквозь огонь, чувствуя жар. Внезапно огонь кончился и она заблудилась в бесчисленных коридорах темных коридорах. Найдя какую-то дверь она толкнула ее и очутилась лицом к лицу с Милен, одетую в белую кружевную рубашку, ботфорты и мужской парик. На боку у нее была шпага. Милен шагнула к ней и … опустилась перед ней на колено. Земфире стало неловко и она опустилась на колени тоже. Губы Милен оказались в соблазнительной близости от ее губ. Милен улыбнулась, провела языком по своим губам и внезапно с силой толкнула ее в грудь. Земфира полетела в какую-то бездну, а когда пришла в себя, снова оказалась в каких-то каменных коридорах, соединенных прогнившими деревянными лестницами. Потом ей удалось найти какую-то комнату, посреди которой в алом шелковом одеянии стояла Милен. Земфира подошла к ней и взяла ее ладони в свои руки. Она высвободила ладони и одним движением скинула с себя одежды, которые легко скользнули по безупречному телу на каменный пол. Теперь милен стояла перед ней абсолютно обнаженная и насмешливо смотрела на нее, затем подошла к ней и закинув одну ногу ей на талию, обвила руками ее шею. Земфира чувствовала на своем лице ее дыхание и чувствовала сквозь одежду жар ее тела.
- Скажи мне, что ты хочешь сделать со мной, - прошептала Милен ей на ухо и лизнула мочку.
- Я хочу тебя, хочу, чтобы ты стала моей! – задыхаясь крикнула Земфира что было сил.
В этот момент Милен засмеялась, обнажая острые клыки, а глаза ее были соверщенно зеленые, с продольными кошачьими зрачками.
- Я никогда не буду твоей, запомни!
В поту Земфира проснулась. За окном был серый московский рассвет. Кости ломило нещадно, болела голова, а в легких появился противный сухой свист. Смерив температуру она прсвистнула: 38`8! Покашатываясь, она прошла в гостиную к телефону.
- Макс, у меня 38`8!
- Поздравляю! По этому поводу пойду и разопью пару бутылок коньяка. Кто тебя просил сидеть в неотапливаемой студии целыми днями с больным горлом.
- Прошу, не начинай, мне так ху… худо, вобщем, мне!
- Сейчас привезем тебе врача и приедем сами. Держись!
Приехавший врач установил крупозную пневмонию и воспаление среднего уха на почве гриппа. К вечеру температура перевалила за сорок и Земфиру увезли на «Скорой». Ночью в полузабытью она разговаривала с кем-то невидимым по-французски…
Прошло почти полгода. Альбом уже давно был записан, на две песни сняли два клипа, которые показывали даже по зарубежному MTV. Сам альбом имел оглушительный успех по всему миру, но к сожалению для группы, не в самой России. Между тем Земфира казалось совсем не радовалась оглушительному успеху, продолжая ходить мрачной.
Из Лондона позвонил Илья Лагутенко.
- Поздравляю! О тебе вновь заговорила вся мировая пресса! Потрясающе, я горжусь тобой, вот не понимаю, почему ты решила запеть по-французски?
- Потому, что являюсь тайным поклонником Ива Монтана и Далиды, - ответила Земфира довольно мрачно.
- Да ладно, я сам периодически слушаю Азнавура! – не понял сарказма Лагутенко. – Ты себя не боишься – знать четыре языка?
- С тебя беру пример! – усмехнулась она.
Положив трубку она включила диск с клипами Милен Фармер. Слезы сами собой привычно заструились по щекам Земфиры. В это время зазвонил телефон и судя по звонку, это был ее продюсер.
Между тем месяцем ранее, сидя у себя в студии, Милен Фармер как всегда пила утренний кофе и смотрела MTV - ей хотелось быть в курсе всех музыкальных новостей. Увидев клип, где короткостриженная девушка со слегка раскосыми глазами пела по-французски, она подозвала своего продюсера.
- Она канадка или француженка и почему я ничего прежде о ней не знала? – спросила Милен.
- Нет, мадмуазель, она из России. Ее зовут Земфира.
Милен нахмурилась.
- Я бы хотела пообщаться с ней поближе. Она поет так, словно воскресла сама Пиаф! И какое имя, немного варварское и в то же время.
- Организовать ее концерты в Монреале и Оттаве – мечта не одного продюсеера. Думаю, в ближайшее время я этим займусь.
Земфира сначала не захотела брать трубку, но звонки шли один за другим. Вытерев слезы, она взяла телефон.
- Ты не представляешь, какое пердложение мы только что получили, - задыхаясь от радости кричали на другом конце телефонного провода. – Сам продюсер Милен Фармер собирается организовать для нас гастроли в Канаде, Британии и Японии. Сама Милен хочет с тобой пообщаться, оставила номер телефона и просила звонить в любое время.
- Номер! Срочно дай мне номер! – закричала Земфира в трубку. Ее сердце до боли гулко забилось о ребра, в голове зашумело, а сама она была близка к обмороку от неожиданной радости.
Негнущимися пальцами она набрала чрезвычайно длинный номер, боясь спутать цифры.
- Мадемуазель Фармер?
- Да. Вы Земфира? Вам уже передавали мое предложение? Прилетайте в любой момент, я буду с нетерпением вас ждать и побеседовать с таким талантливым музыкантом, как вы – честь для меня.
Земфира бросилась немедленно звонить в аэропорт заказать билеты. Через два дня она уже летела рейсом «Мостква – Монреаль», и вот уже сама мадмуазель Фармер встречает ее в аэропорту. Гостеприимная Милен предложила ей остановиться на своей недавно отстроенной вилле в готическом стиле. Особняк поражал обилием башенок, каменной облицовкой, придававшей ему вид настоящего средневекового замка, наличием каминного зала и настоящими витражными окнами. В комнатах и коридорах помимо электрического освещения присутствовали свечи в бронзовых канделябрах и напольных подставках. Сама хозяйка предпочитала их взамен обычному прозаическому освещению.
По приезду состоялся обед, потом хозяйка показала гостье настоящий клавесин и даже попросила ее сыграть на нем что-нибудь. Привыкшая к классическому пианино Земфира немного растерялась, а потом они обе смеялись над ее первыми опытами.
Прошла неделя в разговорах, творческих планах и экскурсиях по достопримечательностям. Земфира крепко хранила свою тайну и похоже золотоволосая красавица ни о чем не догадывалась. И вот как-то утром они сидели в гостиной Милен.
- Ты написала свой альбом и посвятила его мне, зачем? Ведь ты еще меня не знала, - спросила Милен, садясь на диван.
- Твое творчество вдохновило меня на изучение твоего языка, и знаешь, после этого я как-то по-иному стала воспринимать музыку. Ты стала моей вдохновительницей уже давно. Моя рыжеволосая муза! Благодаря тебе я поднялась до таких творческих высот. – Земфира отвела взгляд и долго смотрела в сторону.
- Твои песни всегда были хорошими. Мне иногда жаль, что они посвящены не мне, - вздохнула Милен.
- А хочешь я спою тебе свои ранние песни? – спросила Земфира, садясь за пианино.
Она запела «Не отпускай».
- Красивая песня, хотя я и не знаю русского.
Земфира перевела ей текст и помолчав прибавила:
- Эту песни я писала просто так, а теперь мне бы хотелось ее тоже посвятить тебе, - сказала это и запнулась, боясь, что Милен сейчас все поймет.
Милен молчала и тоже смотрела в сторону.
- Пойдем обедать, - предложила Фармер.
Вообще-то Милен Земфира очень понравилась своей цельностью и талантом, а так же своей жизненной энергией, которой было пропитано все вокруг этой девушки несмортя на ее постоянную депрессию и подавленное настроение. Что эта девушка не для нее, Милен дала себе слово сразу, она вообще зареклась иметь с кем бы то ни было дело, тем более влюбляться. Мужчины постоянно вели игру на несколько фронтов, изначально не умея быть верными, девушки устраивали истерики, требуя к себе внимания, изводили ее капризами. И те и другие хронически врали, забирая больше, чем умели давать сами. В конце концов Милен решила, что люди не стоят того, чего они требуют взамен. Вот уже лет пять длился ее самоназначенный целибат и прерывать его она не собиралась, зная, что за минутным удовольствием последуют месяцы боли и разочарования, как это бывало прежде. К тому же для Милен Земфира казалась слишком независимой и жесткой, хотя ее сразу подкупили полные печали глаза девушки.
Оставалось два дня до отлета Земфиры в Москву. С каждым часом, приближайщий час отлета, она становилась все мрачнее. Тоска по несбыточности и в то же время такой близкой возможности счастья, разрывала ей сердце напопалам. «Раньше прелелом своей мечты я считала простую встречу с ней и думала, что воспоминаний о ней мне хватит чтобы быть счастливой весь остаток своей жизни. Сейчас же, когда она рядом, мне этого невозможно мало, все время тянет дать волю чувствам и высказаться, но тогда уж точно она оттолкнет меня навсегда. А я умру без нее!» - растерянно и потрясенно думала Земфира, сидя в гримерке Милен. В этот день они должны были давать совместный концерт. Фармер подбирала ей наряд для концерта.
- Нет, я конечно уважаю твой выбор, но мне хочется, чтобы твой образ стал более мягким и романтическим, это более соответствует твоему образу. Советую тебе все же надеть платье. К тому же у тебя очень красивые ноги.
Милен стояла так близко, что Земфира могла ощущать тепло ее тела. Это кружило ей голову и сводило с ума. Из последних сил она сдерживалась.
- Примерь это, - Милен протянула ей платье на плечиках. – Ах, как оно хорошо сидит! Я заранее узнала твой размер, сама придумала несколько фасонов, заказала их, а ты уж выбирай на свой вкус. По-моему, это платье наиболее тебе понравится.
Зайдя за ширму, Земфира переоделась в платье.
- Чудесно! – вскричала Милен, расправляя сборки сзади.
От ее прикосновений Земфиру бросило в жар. Хотелось повернуться и впиться поцелуем в уста золотоволосой фее, благоухающей пряно-сладким ароматом. Эти духи, которыми пользовалась Милен, вызывал в памяти ассоциации с весенним цветущим садом. Волосы Милен касались шеи Земфиры, когда она наклонялась, чтобы получше посмотреть, как сидит платье.
- Вот тут сбоку придется чуть забрать, - озабоченно произнесла Фармер.
Руки Земфиры дрожали. Она чуть слышно вскрикнула.
- Я тебя уколола? – удивилась Милен.
Земфира молча смотрела на нее расширенными глазами. Ничего не говоря она переоделась в обычную одежду и они поехали готовить оборудование к сегодняшнему концерту. Но пожар, возникший в груди девушки, настойчиво требовал выхода. Сидя в лимузине рядом с Фармер, Земфира нервно заламывала пальцы.
- Ты чрезвычайно бледна, ты в порядке? – спросила Милен, сидящая рядом.
- Мне что-то в самом деле нехорошо. Такое ошущение, что я сейчас лишусь чувств.
- Очень жарко, - ответила Милен, включая кондиционер. – Давай я растегну тебе рубашку.
Тонкие пальцы Милен расстегнули три верхние пуговицы и она с удивлением обнаружила, что под рубашкой у нее не было ничего. Внезапно ей захотелось расстегнуть и четвертую и пятую пуговичку. Не успела она отогнать эту мысль от себя как нелепую, как Земфира уже схватила ее руки, принявшись судорожно целовать пальцы. Потом она внезапно прекратила свои действия, выпустила ее руки из своих и властно обняла ее за шею. Губами она жестко впилась в рот Милен, требовательно проникая языком вглубь. Фармер почувствовала внезапную слабость и сладость во всем теле, так, что если бы она уже не сидела, то неприменно бы упала. Руки Земфиры гладили ее по затянутым в шелк чулков ногам, проникая под платье, стеремясь найти то место, где за шелковистой гладкостью начинается бархат бедра. Навалившись на Милен всем телом, Земфира повалила ее на сиденье лимузина, ложась сверху. Внезапность и и сила этого натиска приятно возбудил Милен, заставив ее забыть обещание, данное самой себе.
- Тебе ведь этого хочется? – нежно прошептала Земфира ей в ухо.
- Даа! – застонала Милен, выгибаясь ей навстречу.
Земфира сдернула бретельки с плеч и спустила ее красное платье до талии, затем чуть отстранилась от нее, любуясь совершенством линий этой сладкоголосой нимфы.
- Ну что же ты медлишь! – взмолилась Милен.
Земфира спустилась с сиденья на пол салона и опустилась перед ней на колени.
- Если бы ты знала, какое кощунство для меня желать тебя! Ты земное воплощение Афродиты, не меньше! Не смейся надо мной! Я люблю тебя безнадежно уже много лет и все, что я делаю, делаю во имя твое, чтобы стать хоть на шаг ближе к тебе! Я должна была сказать тебе это раньше. Не думай, что я сделала это из чистой похоти. Мне страшно прикасаться к тебе!
Милен поднялась с сиденья, наклонилась и нежно поцеловала Земфиру в губы.
- Бедная моя девочка! Не относись ко мне так, я всего лишь человек и тоже жажду нежности.
Милен попыталась расстегнуть дальше ее рубашку, но та оттолкнула ее руку. Тогда Милен приподняла край длинного платья, сняла с себя черные кружевные трусики и отшвырнула их прочь. Затем поставила на плечо Земфиры ножку в изящной туфельке на шпильке, давая ей возможность любоваться прекасным видом. Бледно-розовые лепестки шиповника блестели от медовой дурманящей росы. Она наклонилась и слизнула каплю солоноватого меда, стекающего меж ее бедер, затем ее губы обхватили створки морской раковинки , меж тем как язык стремился отыскать ускользающую розовую жемчужинку. Тело Милен дрожало в такт пульсирующим прикосновениям земфириного языка, внезапно она сильно вздрогнула и издав протяжный полустон-полувздох расслабленно откинулась на спинку сидения, закрыв глаза. Почти в это же время огромный лимузин, в котором они ехали, затормозил. Милен быстро привела макияж в порядок, припудрив щеки и накрасив губки яркой помадой и вышла из салона как ни в чем ни бывало. Земфира стояла возле автомобиля, опираясь на его полированный борт, тщетно борясь с головокружением.
Милен ходила по сцене, о чем-то беседуя со звукотехником, проверяла готовность концертного зала по части спецэффектов. Земфира тихо сидела в гримерке. День и вечерний концерт прошли для нее как в дыму от обилия пережитых впечатлений. Домой ее пораньше отвез шофер Милен, сама же Фармер давала интервью прессе. Земфира легла в постель, долго не могла заснуть и как раз в тот момент, когда она уже находилась на грани между сном и явью, в комнату вошла Милен, зажгла стоящие на камине канделябры, скинула прозрачную ночную сорочку и легла рядом с ней под покрывало. Земфира ощущала, как изящное щелковистое тело скользит в ее объятиях, как руки Милен проникают ей под маечку, отыскивая пару небольших, но упругих грудей. Зубами она слегка укусила Земфиру за плечо.
- Мне очень понравилось то, что ты сделала со мной в машине. У тебя такой нежный язычок… Знаешь, а мне тоже хотелось бы узнать, какова ты на вкус.
Руки Милен уже сняли с Земфиры белую майку и теперь она покрывала поцелуями тело девушки. Земфира показалась себе до ужаса некрасивой по сравнению с утонченной красотой Фармер, поэтому она стыдливо закрывала руками свою грудь. Милен убрала ее руки прочь и слегка прикусив губами сососк, легонько проводя по нему языком. Земфира перестала дышать, закрыла глаза, упиваясь нахлынувшими на нее ощущениями, пытаясь освободиться от последней, насквозь промокшей детали нижнего белья. Милен поняла ее желание, просунула руку под ткань трусиков. Затем Милен придумала новую пытку: ухватив зубами край ткани, она мучительно долго снимала ставшую вдруг ненужной деталь одежды. Потом влажный язычок рыжеволосой соблазнительницы нежно заскользил между раздвинутых бедер Земфиры. Она лизнула вдоль всей щели, дразня кончиком языка, пробуя ее на вкус. Соленая… Обрисовывала влажным и упругим языком круги вокруг комочка плоти, пока Земфира не начала всхлипывать, силясь что-то сказать… Периодически она поднимала говову, глядя затуманившимися поволокой страсти глазами на поверженную девушку, облизывая при этом блестевшие от любовной влаги чувственные губы. Земфира боялась издать слишком громкий стон или резко пошевелиться, чтобы не спугнуть видения, как ей все время казалось. «Неужели это не сон!» - потрясенно думала Земфира. Внезапно Милен резко ввела два пальца в ее нежную влажность, отыскивая в глубине чрезвычайно чувствительную точку, не отравая при этом языка. Она хотела запротесовать, крикнуть «нет!», обычно ей это не нравилось, но вместо этого она подалась вперед.
- Тебе нравится, когда тебя имеют, не так ли?
Грубость и откровенность ее вопроса внезапно вызвала у Земфиры волну предельного возбуждения. Через несколько секунд она забилась в судорогах блаженства, до боли сжимая в себе пальцы Милен. Затем Милен сидя на постели и прикрыв глаза слизывала любовный нектар со своих пальцев.
- Все еще хочешь меня? – спросила Милен.
Вместо ответа Земфира повалила ее на постель…
Потом они лежали, переплетясь нагими телами на влажных смятых простынях.
- Феечка, моя рыжеволосая феечка, дева огня, - шептала Земфира, перебирая ее золотые волосы.
Затем они заснули, а когда Земфира проснулась, был уже полдень. Солнечные лучи заливали постель и мрачную готическую комнату. Милен рядом не было, лишь оплывшие свечи, тонкий запах духов Фармер, смешавшийся с ее собственным ароматом, исходящим от простынь, да приятная тяжесть меж бедер говорили о том, что это был не сон. И был день ее возвращения в Москву. Земфира быстро оделась и вышла в гостиную. Одетая в черное платье Милен стояла у окна.
- Ты знаешь почему на мне черный цвет? – не поворачиваясь к ней спросила Фармер. Не дожидаясь ответа она продолжила: - Потому что сегодня я убила и похоронила едва начавшую зарождаться любовь, может быть последнюю в моей жизни!
- Нет! – закричала Земфира, простираясь у ее ног. – Я думала ты так не поступишь со мной! Твое поведение вчера дало мне надежду, как видно совершенно необоснованную.
Она разрыдалась. Милен спокойно смотрела как Земфира корчится от самой страшной душевной боли у ее ног.
- Позволь мне остаться еще на пару дней и насладиться нашей любовью еще раз.
- Нет, уезжай сегодня, так будет лучше для нас обеих.
Земфира встала, смахивая слезы тыльной стороной ладони.
- Благодарю тебя, моя чародейка за подаренную сказку. Я уеду, но буду всегда помнить каждое мгновение, проведенное с тобой, запомню каждый миллиметр твоей кожи, каждую родинку. Твой образ сохраню запечатанным на дне души. Пусть от света твоих волос цвета расплавленного золота мне становится теплее в зимние одинокие ночи, моя божественная демоница.
Ни слова ни говоря, Милен подошла к ней и молча поцеловала на прощание в губы, долгим чувственным поцелуем.
Несмотря на горечь своего разочарования, она вернулась в Москву более жизнерадостной, чем покидала. Проходили месяцы. Промелькнула рыжелистая осень, так напоминающая о волосах Милен, прошел декабрь, новогодние праздники, которые она првела запершись в своей квартире. Осуществив свою мечту, она совершенно потеряла смысл жизни, понимая, что теперь уже никакое чудо не соединит их с Милен. Ведь за все это время она не давала никаких вестей о себе. Однажды, в начале осени, перед самыми гастролями в Японии, Земфира, забросив свою гордость все же позвонила ей, на что она попросила не терзать ей сердце напрасными воспоминаниями.
В этот день жизнь Земфире показалась оконченной. Она не захотела больше никогда писать песен и петь.
В ту январскую ночь она всерьез задумалась над тем, стоит ли дальше продолжать жить. Она вышла на балкон с желанием в последний раз посмотреть на звезды. Небо над столицей было затянуто облаками и вместо звезд оттуда сыпались белые кристаллики снежинок. Она подставляла им ладони и они едва коснувшись рук, превращались в капельки воды. Ей стало жаль расставаться со снежинками. «Если уж решила уходить, то надо действовать сейчас. В конце концов мы жывем не ради каких-то там снежинок». В этот момент во входную дверь позвонили. «Кто бы это мог быть в два часа ночи?» - удивилась Земфира и на всякий случай решил не открывать, вдруг это кто-то из знакамых явился ее утешать?
В дверь звонили все настойчивей, затем стали стучать в нее, похоже, ногой. Пришлось все же открыть. На пороге стояла Милен, а на ее пальто таяли все те же снежинки.
- Я к тебе, - вымолвила она.
Земфира на минуту опешила.
- Понятно, что ко мне, к кому бы еще ты могла прийти в мою квартиру?
Вместо ответа она сказала:
- Знаешь, я много думала и поняла, что без тебя не могу, а мои идеи насчет того, что без любви спокойнее – полный бред! Я пришла, чтобы остаться с тобой навсегда. Простишь ли ты меня за мое жестокосердечие и будешь ли навсегда со мной? – промолвила Милен, протягивая Земфире маленькую коробочку в которой блестело золотое колечко.
- Мне не в чем упрекнуть тебя! – воскликнула Земфира, бросаясь ей на шею.
Так и стояли они, обе безмерно счастливые, посреди вихря из нот и бумаг, летающих по квартире в струе сквозняка, порожденной распахнутой дверью балкона и входной. На полу рядом с ними валялось черное пальто Фармер, похожее на убитого медведя, на котором дотаяли уже все снежинки.