Поздней ночью трое закутанных в плащи мужчин заняли нишу дома по улице Клемизар. Они переговаривались вполголоса, подозрительно вжимаясь в тень, и в другое время наверняка привлекли бы внимание городской стражи Семистера, но были места, куда служители закона не любили соваться без крайней нужды. А в эту ненастную ночь, когда лишь ветер и вода чувствовали себя привольно, выстуживая северными холодами природный холод каменных душ, любой случайный патруль скорее принял бы тройку загадочных субъектов за простых прохожих, что укрылись от дождя.
     Наполовину скрытая тенью ниша, где расположились мрачные фигуры, была превосходным пунктом наблюдения за домом напротив. Всего в нескольких шагах поблизости темнела арка, почти такая же узкая и укромная, услужливо выводя во дворы, откуда через лабиринт проходов и проулков можно было добраться в любую точку района Шьенроу. Идеальный выбор на случай бегства, если спутаются планы. Трое зловещих незнакомцев постарались предусмотреть любую возможность, но судя по их лицам, на провал были настроены меньше всего.
     Они внимательно следили за домом 11 по улице Клемизар, самым неброским и ветхим среди остальных, настолько старым, что местами стены его изъели трещины, а основание потемнело от сырости и наросшего мха.
     Именно в этом доме жили Манфредо Монтрей и его дочь Корнелия.
     Просторные плащи скрывали особенности сложения незнакомцев, однако можно было заметить, насколько один из них крупнее своих спутников. Он то и дело властно скалился на них, словно матёрый вожак волков, сыпал отборными ругательствами и отвешивал подзатыльники. Чем дольше подозрительные субъекты прозябали в нише, тем сильнее росло раздражение их рослого лидера. Наконец их сомнительное терпение было вознаграждено – от дома отделилось несколько фигур. Сидевшие в засаде типы прижались к стене.
     - Девчонка у них? – хриплым, явно сорванным голосом осведомился один у главаря.
     Тот молча пригляделся к группе, двигавшейся в сторону арки. Спустя несколько ударов сердца она должна была пройти прямо рядом с нишей, на пару секунд отдав себя во власть темноты.
     - Две селеншир, калека, старик и офицер Крыльев, - констатировал третий мужчина, голос которого соскальзывал на высокие нотки. Похоже, самый зоркий, к радости и одновременно неудовольствию главаря.
     - Девицы нет, - прорычал заправила. – Должна была остаться в здании. Они оставили одного воронёнка сторожить её, если мой расчёт верен. А ну, замри!
     Группа, которую так внимательно оценили зловещие субъекты в плащах, прошла мимо, ничего не заподозрив. Только на одно мгновение щуплый офицер, тот самый, кто сушился у камина Корнелии четверть часа назад, остановился у ниши, будто задумавшись. Если бы он только догадывался, как всего в полуметре от него напряглись, готовые нанести удар по первому сигналу предводителя, трое хорошо вооружённых головорезов! Однако худшего не случилось. Посетовав себе под нос на нескончаемый дождь, юноша поправил капюшон и поспешил за Сулианой, что возглавлявляла эту компанию. Бесстрашная девушка торопливо шагала сквозь потоки дождя. Ветер продувал тонкий плащ и серый костюм селеншир под ним. Капюшона у неё не было, волосы спутались и прилипли к лицу. С края карниза над аркой струился сплошной водяной занавес, но миновав его, Сулиана не стала задерживаться - убрала с лица несколько мокрых локонов, и только. По всему было видно, селеншир и её спутники выступили в крайней спешке, иначе вовсе не стали бы покидать дом 11 по улице Клемизар. Когда один из мужчин в нише опасливо высказал эту догадку главарю, тот лишь мрачно усмехнулся.
     - Куда они, по-твоему, могли отправиться? За подкреплением? Чтоб я сдох, если они будут рады вернуться сюда до утра. Шевелитесь, прикончим девку и убираемся отсюда, пока не поднялась тревога. Нас трое, а там только бесхвостый птенец и девица одной ногой в могиле – чего вы ждёте?
     Громко хлюпая ногами по лужам, троица рванула к дому. Беспрестанный шум воды заглушил их шаги, да и Сулиана с её спутниками успели уйти далеко. Спустя четверть минуты мрачные фигуры сгрудились у двери, где самый ловкий и проворный, обладатель хриплого голоса, ковырялся в замке.
     За дверью послышался шум – очевидно, их усилия не остались незамеченными – и кто-то попытался выглянуть в окно. Но в такой темноте и ненастье было невозможно ничего разглядеть.
     - Квиррлин, это ты? Почему вы так быстро вернулись?
     Голос был молодой, слегка растерянный. Главный головорез хищно оскалился в предвкушении – пока всё шло по плану. Он кивнул хриплому, и тот резко распахнул дверь.
     Верный стальной выучке Крыльев Эсфидель, молодой агент стремительно, как кошка, отпрыгнул назад и обнажил саблю прежде, чем трое убийц дружно вломились в переднюю. К сожалению, он был не настолько же быстр, как арбалетный болт, который спустя миг впился ему в грудь. Хриплый самодовольно щёлкнул языком, опуская оружие.
     - Хорошая работа. Осмотрите первый этаж, а я – наверх, - с ноткой изощрённого удовольствия протянул главарь.
     - Вечно тебе достаётся самое интересное, - проворчал с подвыванием обладатель высокого голоса и немедленно получил грубый удар в плечо.
     - Делай, что велено, - навис громила над его лицом. – Сам знаешь, меня лучше не злить.
     Пока хриплый перезаряжал у входа арбалет, главарь медленно, словно смакуя шаги и скрип старых ступеней под своим грузным телом, поднимался по направлению к спальне Корнелии. Отвратительная ухмылка исказила его и без того неприятное лицо. Дверь оказалась не заперта, и он всем своим весом ввалился внутрь.
     У изголовья все ещё горела свеча, но на смятой постели никого не было. Бровь злодея недоумённо поползла вверх, когда он резко ощерился, подобно громадной вставшей на задние лапки крысе. И как раз в этот миг серебряный высверк в полутьме комнаты заставил его выпучить глаза от боли.
     Корнелия стояла прямо напротив него, ошеломлённая собственным отчаянным поступком. Кровь из рассечённого горла негодяя хлестала во все стороны, заливая её ночную рубашку, а громила, пытаясь остановить ускользающую жизнь, только хрипел и хватался руками за шею. Потеряв равновесие, он повалился обратно в проём и скатился  по лестнице, словно гигантский булыжник. Отчётливо раздался хруст ветхих перил и крики внизу.
     Душа хриплого на миг ушла в пятки, когда он увидел, что стало с тем, кого он несколько лет знал как одного из самых устрашающих бандитов в районе Шьенроу. Гроза преступного мира корчился у его ног, заливая кровью пол. Всего один быстрый удар клинком и беспечность громилы – девушке наверняка просто повезло – оплошность, которую не позволит себе хриплый. Он вскинул арбалет, заметив наверху кусок белой ткани примерно на высоте лица среднего роста человека, и тут же выстрелил. Послышался глухой звук удара и чуть позднее – сдавленный стон. Хриплый с отвращением бросил арбалет товарищу, оцепеневшему при виде мёртвого главаря, вытащил из-за пояса нож и полез наверх.
     Девушка в окровавленной ночной рубашке полулежала-полусидела на полу, откинувшись спиной на край кровати. Крови на белом было столько, что хриплый не сразу заметил свой арбалетный болт, торчавший из воротника Корнелии. Взгляд покойницы, направленный на огонь камина, уже начал стекленеть. Оглядев свою работу, негодяй довольно расслабился и сунул нож обратно за пояс. Дело сделано, пускай девица и  утянула с собой на тот свет их главаря. Хриплый хмыкнул. Теперь его доля награды станет существенно больше. Он подошёл, чтобы напоследок плюнуть девушке в лицо.
     И вместо этого поймал арбалетный болт, который снизу вверх прошёл через подбородок, пришпилив к месту последнюю злую мысль в его голове. Он повалился назад и тихо сполз по стене, не успев издать ни звука.
     Корнелия отодвинула в сторону отцовский арбалет и поднялась на ноги, тяжело дыша. Она была на волосок от смерти - болт хриплого, слегка оцарапав шею, запутался в складках её одежды. С таким количеством крови на рубашке убедительно притвориться мёртвой не составило особого труда. Сердце колотилось, готовое вырваться из груди. Девушка не знала, что внизу ещё один убийца, и в полупрострации вышла на верхнюю ступеньку лестницы. К её счастью, для трусоватого третьего это было последней каплей. Бросив оружие, завопив, как девица, он молнией вылетел через дверь и побежал сквозь дождь, не переставая верещать.
     Блуждающий взгляд Корнелии приметил тело, лежавшее чуть в отдалении от выхода, в тени, и шальная мысль об отце сделала её ноги ватными. Путь до нижней ступеньки казался дорогой на казнь. С каждым шагом мир сжимался, слёзы начинали застилать ей глаза. Не доходя до конца сломанных перил, девушка осела на пол и зарыдала. Она не хотела, не могла подойти к телу Манфредо. Горе с головой накрыло её, Корнелия перестала воспринимать происходящее. Она не почувствовала ни хлопка входной двери, ни потрясённого возгласа Квиррлина, ни рук, подхвативших её...
     Лишь бесконечно далёкий рассвет, сухой, как выплаканные глаза, холодный, как смерть, горький, как пустота в душе, заставил Корнелию прийти в себя. Она лежала на другой постели, в другом доме, пахнувшем уютом вперемешку с пылью, но лица вокруг были те же.
     - Я же говорил, за ней охотятся! – шипел на Сулиану Квиррлин. Несмотря на капюшон, прошлой ночью он умудрился промочить волосы, и теперь, просохнув, они взъерошились, передавая охватившее его возбуждение.
     - Ты не мог знать этого наверняка, лишь подозревал, - оправдывалась девушка.
     Плащ Сулианы лежал в стороне, а сменить свой серый костюм она ещё не успела, так что Корнелии теперь хорошо было видно, что она тоже селеншир, только не из Крыльев. Похоже, она одна из присутствующих не принадлежала к тайной полиции. Помимо Сулианы и Квиррлина, в комнате сгрудились ещё четверо: две аль-селеншир и два агента, явно плохо посвящённые в дела и нанятые, видно, в качестве дополнительной охраны. Один из них со скучающим видом разглядывал то картины на стенах, то присутствующих дам, другой же деловито чистил ножом ногти, не обращая ни на кого и ни на что внимания.
     - Вижу, эту девушку так просто не возьмёшь, - со смесью восхищения и удивления произнесла незнакомая аль-селеншир, которая первой заметила пробуждение Корнелии.
     Её голос звучал намного приятнее, чем у Мирисы. Высокая, стройная и уверенная, она излучала внутреннюю силу. Очевидно, ночью этой аль-селеншир не пришлось мокнуть под дождём, как остальным: кафтан на ней был безупречно чист и гладок, причёска аккуратно уложена. Свой незатейливо расшитый берет с пером она вертела в руках, не скрывая глубокого карминового оттенка волосы, стриженные на манер всех сестёр милосердия: с правой стороны длиннее, с левой короче.
     - Жаль, шов накладывала не я, хотя Мирисе не откажешь в определённой сноровке, - размеренно и ровно, под стать её исполненному изящества образу, прокомментировала незнакомка.
     - Будет тебе, Имильке, - слегка раздражённо бросила Сулиана. – Я сама проверяла за ней работу. Лучше тут не сделаешь.
     От последней фразы на глаза Корнелии навернулись слёзы.
     - Что с моим отцом..? – слабо вымолвила она свою первую фразу с вечера предыдущего дня.
     Из-за того, что рот был долгое время приоткрыт, в горле пересохло так, словно там прошёлся пустынный ветер. Шов ещё ныл, а нижняя губа основательно распухла.
     - Вы втроём её отправите в могилу вернее, чем те три головореза, - с досадой вставил Квиррлин, и девушка впервые почувствовала к нему симпатию. – Дайте ей отдохнуть, здесь-то она точно в безопасности.
     Офицер, отогнав селеншир чуть ли не насильно, подсел к девушке ближе, и она заметила, что его правая рука на перевязи. В ответ на вопросительный взгляд Квиррлин ещё больше взъерошил свободной ладонью волосы и опустил глаза.
     - Ах это… пустяк. Наткнулся на того подонка, который бежал из твоего дома. На его безумные вопли мы все и вернулись. Он так орал, что скорее всего перебудил половину квартала. Будто смерть свою увидал, не иначе. Не буду спорить, так оно и было. А твой отец всё время был с нами, мы же забрали его с собой, как и Мергилона. А вот Сарселю, агенту, что остался тебя сторожить, повезло меньше. Впрочем, это ещё как посмотреть. По мне, так он просто счастливчик, получить арбалетный болт в грудь и после этого не отправиться целовать ноги Эсфидель. Имильке его выходит, - он подмигнул рослой аль-селеншир. – До сих пор ума не приложу, как тебе удалось сладить с тем здоровяком и его помощником, в таком-то состоянии.
     - Она не столь беззащитна, как кажется, - сухо заметила Имильке, демонстрируя тот самый длинный нож, который забыла Мириса. С него уже вытерли кровь, но выглядел он так же устрашающе.
     Квиррлин присвистнул.
     - Затейливый сувенир. Сдаётся мне, где-то я его уже видел.
     - Благослови Эсфидель мою забывчивость, - пробормотала Мириса, забирая обратно своё оружие.
     - И твою привычку натачивать до остроты бритвы всё, что подвернётся под руку, тоже, - мрачно прибавила Имильке. – У того кабана была толстая шея, но этим ножом можно резать кость, как масло.
     - Если кого и стоит винить в том, что у меня есть такая привычка, это тебя. Никто другой не сумеет затупить хороший клинок так же быстро. Не обижайся, Имильке, у тебя есть масса скрытых талантов. Например, мы все давно завидуем твоей удивительной любви к порядку.
     - Благодарю, сестра. С памятью я так же аккуратна, - совершенно без эмоций ответила аль-селеншир и едва заметно кивнула, словно похвала была чем-то само собой разумеющимся. – Квиррлин прав, этой бедной девочке явно стоит побыть одной.
     Имильке хмуро оглядела присутствующих, и один за другим те вышли, понимая, что лучше не пытаться спорить с этой дотошной и исполнительной аль-селеншир и её стальными нервами. Дольше всего задержалась в комнате Сулиана, одарив Корнелию тяжёлым взглядом не то сочувствия, не то невысказанного вопроса.
     На лице Имильке не дрогнул ни один мускул, но перед тем, как закрыть дверь, она на мгновение просунула в комнату голову, прислушиваясь и принюхиваясь, и как бы невзначай посмотрела в сторону Корнелии. Подобный образец мужества, выкованного отчаянием, заинтересовал даже её хладнокровную и рассудительную натуру.
     - Ты сладко спи, любовь моя, надежды свет храня, - пропела она строчку популярной песенки, подмигнув Корнелии.