Возможно кто то из вас слышал, о той трагедии которая произошла 1 Июня 2001 года.У нас в Израиле произошол теракт который никто и никогда не забудет. Прошло 6 лет и боль до сих пор храниться в сердцах родителей,друзей и просто стороних наблюдателей,о тех детях у которых несправедливо забрали жизни. Совсем молодые и юные девушки и парня погибли,из-за чего? Из-за войны, непонятной никому войны и никому НЕ НУЖНОЙ войны.
Как оказалось только в данную минуту один из погибших учился со мной в одной школе,я его видела пару раз,но не общалась,но боль за его жизнь все равно затаилась в моей душе. Никто не заслуживает такой смерти,жестокой и безжалостной и незаслуженной!
Я хочу что бы мир действительно стал немного добрее,мы убиваем друг друга. Только вот такой вопрос - Почему? За что?
Природа и так глумиться над нами и насмехаеться,ураганами,бурями,цунами, торнадо...а что делаем мы? Мы лишь помогаем ей и безжалостно забираем жизни людей.
Я говорю-Мы,потому мы все создания природы,мы все одной крови и одного строение. Я хочу показать вам то что пережили дети в тот день,своем юные и неповинные ни в чем дети.
Если у вас слабые нервы то прошу не заглядывать под кат...
Скорблю вместе с родителями погибших детей...скорблю вместе с душами этих ангелов,отдавших жизнь ни за что!
Пусть земля им будем пухом...
Отрыки из Книги посвященной этой трагедии,здесь открывки слов пострадавших...читайте осторожно.
"Максим Мальченко: "Я этого террориста видел до взрыва. Смотрю - стоит парнишка, разговаривает с охранником, и в руке у него сумка от барабанов. Я точно не помню, во что он был одет, но мне кажется, что не в куртку, а в такой длинный молодежный балахон с длинными рукавами, широкие штаны и кроссовки. Я обратил на него внимание, потому что у него была сумка в руках. Я еще сказал приятелям с усмешкой: "С барабаном на дискотеку приперся! Что он тут будет с ним делать?"
Надя Деренштейн: "Когда произошел взрыв, я увидела с правой стороны розовую вспышку, услышала крик девчонок, на меня повалились тела - и это последнее, что я помню. Я, наверное, на какое-то время потеряла сознание. Очнулась на земле. Возле меня Вика, моя подружка, орет: "Где "скорая"? Больно, больно!"
Я вижу - у нее открытый перелом руки. А она меня спрашивает: что с моей рукой? Я ей говорю: перелом. Потом чувствую - у меня такая жгучая боль в ноге, и запах вонючий. Смотрю - у меня на ноге две дырки и кусок мяса свисает".
Полина Харитонская: "Все закричали, я резко развернулась и увидела, как разлетаются в разные стороны люди, а на меня движется огромная взрывная волна вместе с огнем. В глазах все побелело, что-то сильно ударило в нос, а волосы, казалось, опалило. В те же секунды я почувствовала страшную боль в ноге. Я начала оглядываться, но ничего, кроме крови, не увидела. Отовсюду на меня брызгала теплая кровь.
...Мимо меня проносили окровавленные обнаженные тела, многие из них уже были мертвы. Пронесли девчонку, а у нее к ботинку чьи-то волосы приклеились. Прошла мимо девушка, а у нее вся левая половина лица и тело в крови. Отовсюду были слышны стоны и крики людей. А по земле текли потоки крови и валялись куски мяса и кожи".
Рита Абрамова: "Я открыла глаза уже на земле. Тогда я поняла, что жива, и стала оглядывать себя, чтобы понять, что со мной случилось. Я увидела свою руку, из которой все кости торчали наружу. Рука была вся порвана. Мои пальцы стали затекать, и я перестала их чувствовать. Одна моя нога была как бы оторвана. Я хотела встать, но не могла, и тогда я стала тянуть руки, чтобы меня кто-нибудь вытащил... Я видела руки и ноги людей. Одна девочка лежала рядом со мной, у нее было окровавлено лицо, и голова была как бы подвешена на шее, как будто бы у нее шея разорвалась. Она вся была в крови, я все это очень хорошо помню".
В РЕАНИМАЦИИ
Игорь Шапортов, отец тяжелораненой Алены: "В семь часов утра закончились операции, и детей начали вывозить из операционных. Моя жена, ее родная мать, ее не узнала. А я Аленку узнал. Она была вся опухшая. Она не дышала сама, была подключена к аппаратам. Там была Юля - она хоть дышала сама, но наутро все равно умерла. Из всех деток, которые были очень тяжелые, осталась одна она. Остальные умерли. У нас есть знакомый израильтянин, он спросил у врачей - они сказали об Аленке, что "эта девочка безнадежна, она не будет жить"... Она хотела быть фотомоделью, она красивая девочка, она всегда была в центре внимания. Ее все любили. Она сама понимает свою ущербность. И она от этого плачет. Мы долго не решались показать ей зеркало, но когда приходили знакомые в очках, она смотрела на свое отражение в их стеклах. Она хотела увидеть себя. А потом мы все-таки решились и показали ей зеркало. Она заплакала".
Катя Пелина: "Когда я увидела, что мои ноги не двигаются, то сразу попросила врачей: если они собираются ампутировать ноги, пусть лучше меня сразу убьют".
Фаина Дорфман: "...Женя была в коме. Ей в голову попал болт и разрушил мозг. Потом его мне отдали. И врачи сказали - не мне, но я слышала, - что в течение двадцати четырех часов она должна умереть... Она была совершенно как живая. Я помню, что я ее даже не поцеловала. Я не могла ее поцеловать. Я только увидела на компьютере: пульс - 0".
НА ОПОЗНАНИИ
Марина Березовская: "...В морге нас опять стали спрашивать о приметах. Нам сказали, что привезли уже пятнадцать человек, и теперь надо ждать. Мы сидели и ждали. А потом родителей начали вызывать на опознания. Я видела, как они выходили. Рядом была семья, я запомнила маму. Они пошли опознавать. После у нее отнялись ноги...
На моих глазах мама Катрин Кастаньяда сошла с ума. Она выла, как волчица. Она каталась в пыли, она рвала руками землю, все ее нутро горело и сгорело.
И мы втроем зашли в такой небольшой холл, и я сразу увидела дверь с небольшим окошком. Я подошла к окошку первой. Там была Ляля, я ее сразу узнала. Я не видела всю Лялю. Только лицо и клетчатое одеяло. Лицо не было изуродовано. Только маленькая царапинка на лбу над бровью. Но цвет лица не был цветом лица человека, который умер своей смертью. Он был йодово-желтый. И волосы были опалены. Я провела рукой по телу - там был плотно упакованный целлофан. Я увидела ее родинку, Лялины глаза без жизни. Я их не закрыла. Я так мучаюсь тем, что не закрыла ей глаза! Я ее поцеловала. У нее во рту был волосок, я его вытащила. Сказала: "Прости, я скоро к тебе приду". На этом все закончилось, вся надежда".
Бронислава Осадчая: "Долго мне побыть с моим ребенком не дали, буквально две-три минуты. Я не падала в обморок, не устраивала истерик, не билась головой о стенку... Если бы у меня в самой глубине души не было бы надежды на встречу в будущем, я бы не жила уже. Но я знаю, что самоубийство - это смертный грех. И если все-таки есть что-то такое, если я что-то себе сделаю - мы никогда не встретимся. Даже и на том свете. Вот почему я до сих пор живу".
ОТНОШЕНИЯ С БОГОМ
Ольга Тагильцева: "Я не верю в Бога, но вдруг, ни с того ни с сего, на Машуткиных фотографиях появляется какой-то ореол. У меня есть медальон, и мы с Сашей вставили туда Машуткину фотографию. Была чистенькая фотография. А на второй день вдруг появился такой ореол вокруг головки. Как ангелок. Я просто опешила. Я вижу это и начинаю в самом деле в некоторые вещи верить".
Раиса Непомнящая: "Я не понимаю, почему Он забрал лучших? Но я в последнее время стала замечать, что на фотографии на кладбище, на памятнике Ирочке, над ее головой, над волосами, как бы ореол, как светящийся нимб. Я бы не поверила, если бы не увидела это своими глазами".
Аня Синичкина: "...А мы, наверное, остались живы потому, что еще что-то здесь недоделали. Нам еще что-то нужно сделать на Земле, и поэтому мы живем. Не знаю, может быть, Там лучше. Я вообще думаю, что Ад - это здесь, а Рай - это там".
Катя Пелина: "Когда я пришла в себя в реанимации и открыла глаза, то увидела такую картину: передо мной лежит подключенная к всевозможным аппаратам девочка, рядом с ней сидит мама в инвалидной коляске, держит ее за руку и плачет про себя, потому что слез уже нет. А с другой стороны кровати сидит женщина и читает Тору. Мне стало так больно! И я тоже начала молиться за эту девочку. А она все равно умерла".

[показать]
[показать]