В золотистых гаванях Ниццы скоро кто-то будет повешен.
Как достали меня эти птицы и один непотребный слэшер.
С новым литературным веком: не банально только анально,
препогано ходить в главгерах – за…любили, причем буквально.

По высоким душевным запросам – не для славы и не для денег,
он страдал словесным поносом про мой новый – как это? – «пейринг».
Продолжалось так файл за файлом – все ему было, гаду, мало –
232 мегабайта он имел меня как попало (чем попало, куда попало!)

Одержимый нездешней жаждой – чтоб чего-нибудь вот такого,
он сношал меня, сволочь, с каждым – лишь бы только мужского пола,
чтоб подробней, и чтоб с манямбой, с кровью, потом… И, право слово:
окажись оно правдой – я бы точно помер, как та корова.

С другом, братом, с врагом и сыном – в поле, в парке и на параде,
так, что вешалась медицина и стонала реальность: «Хватит!» -
где скопытилась достоверность, не отвечу и под прицелом.
Эх, пора молоко за вредность выдавать за должность главгера.

Утомившись этим искусством, я взываю к небесной каре:
награди его, боже, вкусом – вот тогда я его поймаю,
привяжу его к батарее (понадежней крепкой веревкой)
и зачту все его творенья – с чувством, толком и расстановкой! (с)