Тысячу раз мы шлялись через тень на плетень,
в мыслях менялись по тысячу раз в день,
менялись одеждой, но так и не стал похож
друг на друга, родней не сделались ни на грош,
менялись лицами и понимали: врёшь,
вот как лицо моё на тебе смеркается и прощается -
так оно отражает то, что в нас возвращается.
Дышит. Молчит. Не просит даже воды.
Весть его разлетается на молекулы пустоты
в моём дырявом кармане. Так всегда и бывает.
А вода ключевая быстрым светом стекает с горы, сверкает.
Она такая. Мы не такие. Так всегда и бывает.

Отражённые всеми несчастьями,
сожжённые в мыслях тысячу раз,
степью бесплодной, болотами мы возвращаемся –
есть ли хоть кто-нибудь среди нас,
кто, места эти вспомнив, родиной не зовёт,
знает, что делает, кем он сюда идёт?
Помнит: всё, что я выучил, всё, что перечитал,
всё, что перешептал в одиночестве по ночам,
то, что перекричал и перемолчал –
только это будет моим мечом,
будет моим, непокорным другим мечам –
я его от рождения намечтал,
я его до рождения намечал,
всё, что вымучил, всё, что перечеркнул,
станет моим – я пойму его, я возьму.
Не для защиты и не для казни, не для войны
мы таким безоружьем вооружены.
Где же те, кого я разоружил, где они, через кого я перешагнул?
Тысячу раз умер, тысячу раз жив,
в памяти или вне, где бы вы не – а всё равно во мне,
каждый из нас в каждом из нас тонул.
Значит, вернёмся вместе – каждый из нас пропал,
до сих пор ждёт, кто бы его вернул.

Тысячу меток раньше, тысячу слов спустя
всё-таки возвращаемся – и поём.
Тысячу лет желавшие бытия,
тысячу раз сожжённые бытиём,
мы поём, а потом орём, и опять вопим и поём,
а потом парим! а потом горим!
потом поток! потоп! а потом – потом!
А потом опять возвращаемся и поём:
спасибо тебе, спасибо, спаси, спаси.
И пусть я даже себя не могу спасти,
а сам ещё собираюсь других спасать,
не перестану за это благодарить -
за горе, ужас, свободу и благодать,
и кроме них, нечего мне желать,
хотя зачем же я буду сейчас просить,
когда у меня так много сейчас отдать.
Пока меня так много – я могу говорить:
не зря я болел молчаньем целую жизнь,
не зря душа разрушалась долгую смерть,
пока говорю – могу на тебя смотреть.
Не зря это продолжалось тысячу лет.
Не зря мы есть и не зря нас нет, но приходит свет,
и мы со скоростью света жили – так времена идут.
Я не хочу сказать, что мы уходили
и приходили. Мы были тут.
И поныне тут.
(с) Рунна