В комнате вечный полумрак – дымные сумерки, нежно-лиловые, будто присыпанные
пеплом. Через разбитое стекло наметает сухие листья, потом снег, залетают капли
дождя. Лепестки розы, моей последней собеседницы, опадали один за другим и
давно рассыпались в пыль. Остался только гул за окном, неумолчный гул большого
города в котором никому нет дела до других. Больше всего страшит невысказанное -
молчание чувствуется колючим комом слева в груди. Я сочиняю очередное из
бесчетных писем тебе, ни одно из которых никогда не будет написано, ведь нити
давно истлели и я могу только неподвижно сидеть глядя перед собой. Слова этих
писем просты, в них все, что я знаю о жизни.
Зачем ты потратил часть своей души, что бы подарить мне жизнь, зачем ты дал мне
стальное тело и оказался столь хрупок, что оставил меня в одиночестве здесь. я
ненавижу тебя за слабость и беспомощность. Сердце, которого у меня не должно
быть, черной птицей бьется в клетке ребер и в такт одна за другой лопаются струны
на моей скрипке, зачем ты создал меня стальной куклой?
У меня было много времени, что бы забыть, но у памяти странное свойство - чем
дальше отдаляется произошедшее, тем ярче становятся воспоминания. Хочу забыть
и вновь возрождаю воспоминания разноцветными осколками витражного стекла
рассыпающимися по снегу. И каждую ночь, острый укол боли - всего один
пропущенный удар сердца, которого у меня не может быть, и сразу же резкий толчок
– предчувствие, в три часа ночи. В миг, когда тебя не стало. Сколько времени прошло
с тех пор? Сколько раз сменяли друг друга снег и дождь? Я не помню. Я просто жду.
Жду твоего возвращения, глядя на то, как задыхаясь, пульсирует неповоротливый и
ненасытный город за окном. И только иногда, в мутном полусне-полубреду, пытаюсь
схватить непослушной, тяжелой рукой ускользающий рукав того, кто никогда не
вернется.
Когда-нибудь меня не станет, даже сталь рассыпается в прах под напором времени. Я жду и смотрю в окно, где за разбитым стеклом другой мир, переливающийся огнями
фар и вывесок, несмолкающий гул и безликие люди которым нет дела. Там бетонные
громады домов, над ними лоскут неба. Я знаю - там космос. Огромный, необъятный,
непостижимый – таинственная книга, в которой все мы – наше прошлое и будущее –
всего лишь переплетенные линии, и, выжженные на антрацитово-синих страницах
серебром, имена. Плюс минус вечность. С каждым мигом, с каждым ударом своего
несуществующего сердца я становлюсь ближе, словно доказывая свое право быть
рядом. Я могу только ждать когда время освободит душу которую ты дал мне.
Рядом старый будильник с разбитым циферблатом. Как бы мне хотелось протянуть
руку и закрутить стрелки назад, отматывая время туда, где ты еще был рядом, живой
и настоящий. Мой мастер, мой творец. Кукольник создавший величайшее
произведение своей жизни - стальную марионетку, играющую чудесные мелодии на
скрипке. Но нити давно сгнили, и я не могу даже повернуть голову, что бы взглянуть,
что осталось от старых часов.
Между нами - вселенная, так трудно дозваться, а ведь у меня даже нет голоса.
Иногдая не верю в реальность собственного существования и думается, что я – это лишь куски метала, соединенные старательно чьей-то рукой. Что у меня нет эмоций и нечему биться в пустоте грудной клетки. Но в три часа ночи, я снова чувствую боль, такую нереально-настоящую. В этот миг я понимаю - есть только то, во что веришь. Веришь всем сердцем. Даже если его нет в безжизненном куске металла. И я жду. Я верю, что когда меня не станет, когда сталь рассыпется ржавыми хлопьями,
запутается в паутине вперемешку с рыжими листьями, брошенными осенним ветром
в разбитое окно, тогда я освобожусь и смогу найти тебя. Там в неизвестном.