Приходит ниоткуда. Плащ – индиго - и длинные белые волосы.
И сразу тишина со звоном потревоженного хрусталя - раскалывается. Уже не уснуть.
Останавливается в темноте, у вырезанного в другую реальность окна - за которым опаловый свет луны и небо - тоже - глубокое индиго.
- Как?
- Ты сам меня впустил.
- Почему?
- Дождь.
Шаги - каждый - влажное «шлеп» по вытертому паркету. Ладонь – узкая, белая - пять острых шпажек-лепестков - пять касаний - подоконник, угол стола, чугунная виньетка на спинке кровати, кресло и девочка Дега - мое, мое, мое, мое, мое. Легкое и яростное. Утверждающее власть.
Но я не верю в магию.
- Как у тебя получилось войти?
- Ты сам меня впустил.
- Это ложь.
- Разве люди могут проходить сквозь закрытые двери?
Удивление.
- Нет.
- Вот видишь.
Приходит ниоткуда. Плащ – индиго - и длинные белые волосы.
И сразу тишина со звоном потревоженного хрусталя - раскалывается. Уже не уснуть.
Останавливается в темноте, у вырезанного в другую реальность окна - за которым опаловый свет луны и небо - тоже - глубокое индиго.
- Как?
- Ты сам меня впустил.
- Почему?
- Дождь.
Шаги - каждый - влажное «шлеп» по вытертому паркету. Ладонь – узкая, белая - пять острых шпажек-лепестков - пять касаний - подоконник, угол стола, чугунная виньетка на спинке кровати, кресло и девочка Дега - мое, мое, мое, мое, мое. Легкое и яростное. Утверждающее власть.
Но я не верю в магию.
- Как у тебя получилось войти?
- Ты сам меня впустил.
- Это ложь.
- Разве люди могут проходить сквозь закрытые двери?
Удивление.
- Нет.
- Вот видишь.
Шелест ткани и бархатные крылья слинявшими перьями ложатся на спинку кресла.
Уже по другому: волосы - лунные нити - едва достающие до плеч - мягкие кисточки - завитки на длинной, гибкой шее.
Дождь. Шелест коготков по стеклу.
Матово мерцающая кожа и капельки влаги.
Не собираюсь терпеть таких в своем доме!
- Уходи.
- Только пережду дождь.
- Мне нужно спать.
- Пожалуйста.
- Как можно - пока ты здесь?
Смех.
- Я не смогу сделать тебе ничего из того, что ты сам не введешь в круг дозволенного…
- Если скажу «уйди» – уйдешь?
- Да.
Поводит плечами, грусть. Пальцы удлиняются, и вот - уже чуть выше, чем казалось только что. Устраивается в кресле – поперек - выгибается, тянет руки вверх, обвитые аквамариновыми змейками браслетов.
Запах морского бриза, биение сердца в тишине. Полосы лунного света через постель – застывшими молочными волнами - до узких ступней с аккуратными пальцами.
Не-спокойствие. Почти движение – встать.
- Куда?
Лениво, не открывая глаз. И чудится мне – даже не размыкая тонких бледных губ.
- Включу свет.
- Нет. Я не люблю свет.
- И не умеешь проходить через запертые двери?
- Именно.
- Тогда как…
Смех.
- Ты сам открыл мне.
Толчок. Кончики пальцев касаются пола, отталкивается, поднимается – узкая спина, бирюза чешуек морского дракона – втравленных линий рисунка. Нагибается и зверь скалится, расправляет крылья – лопатки.
- Переждать дождь?
Моя слабость – позволить остаться.
- Да.
Смотрит через плечо. Вдруг представляется совсем ребенком. Воды лунной реки – серебряные нити, обивающие тело, подобно гибким змеям-водорослям. Сахарная пудра, мерцающая у тонких ключиц и в ямке над верхней вздернутой губой, лотосы, расцветающие на животе и глаза – золотые, удлиненные, злые глаза.
Вздрагиваю от совершенно определенного ощущения - прикосновения ледяных ладоней к позвоночнику – далекий колокольчик похоронных процессий – опасность.
- Кто ты?
Хлопнувшая на сквозняке дверь, запах пыли монастырских библиотек – пальцы скользят по одеялу, а чувствуют - теплое шероховатое тепло пергамента.
Присаживается на край кровати, я поджимаю ноги. Откидывается назад, опирается на локти – бесстыдно демонстрируя мягкие очертания теперь уже девичьей груди, округлый живот.
- Я могу быть всем, кем ты захочешь.
- Почему я?
Странная улыбка – лезвие, рассекшее губы – печаль и ненависть.
Ворота памяти. Дождь. Серый город. Шпили башен. Барабанная дробь. Площадь.
Взгляд золотых глаз – из-под прядей фиолетово-черных волос. Тогда вопрос – не я задал его первым – тогда - почему я?
Сейчас, тяжесть тела – абсолютно реального, прохладного. Пальцы, накрывшие ладонь.
Память…
Длинные пряди волос, выскользнувшие из моих рук. Лилии, затянувшие пруд у замка.
- Слышишь?
- Да.
Дождь? Иглы-капли, раскалывающие глянцевую гладь зеркала воды. Шорох шагов по каменным степеням. Пульсация испуганного сердца.
Всплеск. Черные пряди, текущие по мазутно-густой поверхности. Лицо – бледная, мерцающая росой лилия.
- Видишь? – шепот. Острые пальцы впиваются в кожу горла.
И все же – на последнем дыхании:
- Да.
Металл браслетов прижигает кожу.
Руки – узкие ладони – лодочкой. Прозрачная дымка воды – и в ней мы, запечатленные.
Каменная кладка стены – далеко над головой узкий коридор антрацитового неба – капюшон – взгляд из-под него… золотые глаза…
Бледно-розовая рана губ - in nomine Patris…
Ладонь, накрывшая рот.
Молчание.
- Кто. я?
Улыбка - моя.
Ответ - мой.
- Mea Culpa.

[700x411]