Глава 8.
- Не надейся, я встал так рано не для того, чтобы тебя кормить. - Проснувшись в шесть утра, первым, что я увидел, был удивленный взгляд Ренджи. Абарай делал себе тосты на кухне, будучи в одних джинсах и с наскоро заколотыми волосами. Я побежал в ванную и быстро привел себя в порядок, вышел минут через двадцать, когда от Ренджи остались лишь следы его пребывания на кухне. К моему удивлению, на барной стойке осталось три тоста, открытая пачка масла и остывающий чай; я улыбнулся и стал наводить порядок на кухне, периодически откусывая от тоста или отпивая чай; потом немного прибрался в своей комнате и посмотрел в интернете путь до стадиона Йойоги – в обычные дни, когда нет соревнований, там разрешено кататься на коньках.
Пока я обувался, я заметил отрывной календарь, висящий на стене. Если ему верить, то сейчас – начало августа. Быстро оторвав ненужные листы и выставив верную дату – седьмое декабря*, я вышел из квартиры.
***
В половине первого я стоял у подъезда дома, где жила Рукия; я не боялся, что Бьякуя может оказаться дома: из-за сильного шума он в этой квартире практически не живет. Я немного походил по округе, и, честно говоря, я соглашусь с Кучики-старшим: я бы не хотел здесь жить. Это место представляло собой несколько одинаковых многоэтажных домов, перед которыми находились стоянки, заполненные серыми и черными машинами, среди которых сильно выделялась красная Тойота Рукии. Растительность в этом месте была скудная: несколько кустарников в прямоугольных белых горшках перед подъездами и несколько деревьев, огороженных ковкой, расположились вдоль тротуара.
В три минуты второго она появилась: подошла к лавочке между двух деревьев и села. На ней была очередная смешная шапка: разноцветная, в полоску, с длинными «ушами». Сегодня она была в короткой джинсовой юбке, демонстрируя длинные ноги, обтянутые черными плотными колготками, сверху черный свитер под горло и тот же жилет, что и вчера, а еще шарф, такой же расцветки, как и шапка.
Я подошел к ней со спины, присел за лавочкой и закрыл ей глаза – ее ресницы смешно затрепетали, щекоча ладонь. Она приложила к моей руке свои маленькие холодные ладошки.
- Привет. Нехорошо заставлять девушек ждать, это они должны опаздывать.
- Ну прости. – Мне так не хотелось с ней спорить сегодня.
Она удивленно захлопала глазами, смотря на меня. Я вскинул бровь, мол, что такого, и я умею быть вежливым.
- Порядок. – Она подышала на свои ладошки. – Что у нас там? Каток?
Я, вообще-то, до последнего надеялся, что она опоздает как минимум на полчаса и я смогу ее упрекнуть в этом и предложить пойти куда-нибудь в другое место, но она оказалось чертовски пунктуальной, пришлось импровизировать.
- Слушай, я тут подумал, может, пойдем в кафе или еще куда, а? Рукия, честно, я просто ужас на льду. Корова на коньках по сравнению со мной просто Мики Андо*! А еще мне тяжело найти нужные коньки, а еще…
- Каток! – Рукия вскочила и скрестила руки на груди, обижено надувая губы. – Сто лет уже не каталась!
Пару раз обреченно вздохнув, я встал с лавочки и поплелся в сторону станции метро, Рукия шла рядом, постоянно дыша себе на ладошки; сегодня было гораздо холоднее, чем вчера. Я хотел взять ее за руку и положить их в карман своего пальто, но передумал: слишком уж резкий шаг для первого, пусть и не официального, свидания; наверное, я вообще был единственным, кто считал это свиданием: ни окружающие, ни сама Рукия так уж точно не думали, хотя бы потому, что мы шли в шаге друг от друга, и даже наши руки не имели ни малейшей возможности соприкоснуться.
***
В метро мы сели на линию Яманотэ, доехали до Сибуя и вышли в квартале Харадзюку; миновали толпы лолит и косплееров, прошли вдоль парка и вышли к Национальному стадиону.*
***
- Может, лучше не надо? - мямлил я и старался уйти, хотя мы уже стояли у окошка кассы, чтобы получить коньки. На катке, к моему удивлению, народу почти не было, три мамы с детьми, одна влюбленная парочка и мы с Рукией, что весьма удивительно для Сибуя.
- Не гунди! Я тебе помогу. – Рукия упрямо держала меня за полы пальто.
- Твоя помощь будет неоценима – когда я упаду, а ты полетишь спасать меня, я приземлюсь на мягкую подстилку! Спасибо! – я взял у кассирши пару коньков и уселся рядом с Рукией, которая уже умело затягивала шнурки.
- Дурак ты. – Девушка завязала один конек и вытянула ногу, чтобы полюбоваться на свое творение. – Совсем жить не умеешь.
- Эй! Еще как умею! Просто не люблю напрасный риск. – Завязав один конек, я поправил штанину джинсов и попытался вытянуть ногу как Рукия. Эта обувь оказалась гораздо тяжелее, чем можно подумать, когда смотришь на фигуристок, которые с легкостью и грацией катаются на этих тяжеленных штуковинах.
- Я ж говорю – не умеешь жить. – Девушка зафиксировала оба конька и встала с лавочки, уступая место ребенку. - Не любишь риска – не любишь жизни.
- Ты до этого сама дошла? – я попытался встать, но снова приземлился на лавочку. Что сказать – дилетант.
- Кто не рискует, тот не пьет шампанского… Поговорок не знаешь? Это я тебе на современный лад ее пересказала. – Рукия протянула мне руку и помогла встать. Сделав пару шагов а-ля пингвин, я понял: лед и все, что с ним связано, и я – разные стихии. – Пошли? – я удивился, что она не отпускала меня, а продолжала держать за пальцы.
- Пошли. – Я позавидовал тем детям, которые с огромной радостью выбегали на лед и резво разбегались в разные стороны, оставляя на искусственном льду узоры. А еще больше я позавидовал той влюбленной парочке, которые вообще не умели кататься, но такие конфузы, как падения, чаще всего друг на друга, их совершенно не смущали.
Первые мои ощущения от катка – жуткое неудобство. Мало того, что коньки почти на два размера меньше, так еще и ноги в разные стороны разъезжаются – как от этого можно получать удовольствие?
Пока я семенил вдоль бортика, Рукия быстро и просто рассекала ледовую поверхность катка; иногда ее заносило в разные стороны, иногда она смешно размахивала руками, словно тонущий человек, и качала корпусом взад-вперед, но выглядела не менее завораживающе.
В один момент какой-то бойкий мальчишка лет шести быстро пронесся мимо Рукии, она резко посмотрела назад, чтобы увидеть ребенка, но, не удержав равновесие, упала на спину; через секунду она уже стояла, очищая черный свитер и волосы от белых хлопьев искусственного льда. Увидев меня, спешащего ей на помощь со скоростью подбитой черепахи, она слабо улыбнулась и быстро покатила прочь.
Пока девушка временно скрылась из вида, я попытался прокатиться вперед, однако дальше бессмысленных балансирований и размахиваний руками не дошло. Я стоял в паре метров от перил и осматривался вокруг; от чувства собственной беспомощности меня стало все злить: и лед, и коньки, и висящий вверху диско-шар, и сам я, неспособный сделать даже пары движений. Когда я был на грани истерики, готовый упасть на лед и просто ползти до выхода по-пластунски, вновь появилась моя спутница, летевшая со стороны перил. Я увидел ее, посмотрев назад через плечо, и, судя по широко раскрытым глазам и рукам, выполняющими странные действия, Рукия, видимо, не собиралась тормозить. Со всей силы влетев мне в спину и предав ускорение мне и себе, она отправила нас в самый центр катка. Стараясь удержать равновесие, я пытался не упасть назад, ведь прямо на мне висела Рукия. Выставив руки с растопыренными пальцами вперед, я согнулся, а Рукия просто-напросто повисла на мне, полностью оторвавшись ото льда.
- Кажется, стоим. – Я стоял, нагнувшись, боясь шелохнуться, Рукия, обняв меня где-то на уровне живота и крепко сцепив руки в «замок», тоже не двигалась; ее ноги смешно болтались у меня за спиной. – Жива?
- Д-да. – Ее голос дрожал, а плечи как-то странно подергивались.
- Эй, ты чего? – я осторожно придержал ее за талию и поставил на лед, кое-как развернулся и схватил ее за плечи. – Не ушиблась?
- Н-нет. - Не поднимая головы, она ею покачала в знак отрицания. – Просто… Просто я… - она подняла на меня покрасневшее от смеха лицо, - я давно так не смеялась! – и снова залилась громким смехом, который эхом отдавался в помещении. А ведь и вправду, я так орал и возмущался, проклиная того, кто придумал коньки, что даже не обратил внимания, что все время «висения» на мне Рукия просмеялась.
- Вот же ты! – я резко и грубо отпустил ее плечи и пошел, именно пошел, к бортику, до которого мы не доехали около полуметра.
- Да ну тебя! – она подошла к бортику и облокотилась на него, став так близко, что наши руки полностью соприкасались. – Ты бы себя слышал, Ичиго! Слава Богу, что те дети вышли, а то бы преподал им урок японского языка… - а ведь и вправду, на катке осталось всего четыре человека. – Уууу… - она тыльной стороной ладони вытерла слезы с уголков глаз.
- Чтоб я с тобой еще раз на каток пошел… - неосознанно, просто на автомате, я положил ей руку на голову и взъерошил волосы, а потом приобнял за плечо и притянул к своему боку.
- Что-то я проголодалась… Пойдем перекусим? – она подняла на меня глаза, казалось, мой жест совсем ее не удивил.
- Куда угодно, лишь бы на твердую землю. – Рукия тихо засмеялась, взяла меня за руку и покатила к выходу со льда.
***
Пешком, минут за пятнадцать, мы прошлись до ближайшего Макдональдса, купили пару бургеров, большую картошку и два латте; поднялись на второй этаж и сели за стойку около окна. Пока я ходил за кетчупом, весь сахар, рассчитанный на два кофе, Рукия высыпала в свой стакан, и когда я подходил, она энергично размешивала сахар двумя палочками.
- Никогда не понимала, зачем в этих ложках-палочках нужны две дырки…
- Я вообще-то тоже с сахаром пью.
- Ммм?.. – Рукия посмотрела на меня, облизывая кофейную пенку с палочки.
- Ничего, забудь.
***
В Макдональдсе мы просидели порядка полутора часов или больше, обсуждая все темы от новой правительственной реформы до любимого жанра в музыке; несмотря на то, что наши разговоры были довольно сухими, чувствовалось, что с каждым словом Рукия все больше открывалась, больше доверяла мне себя: больше не было той отрешенности, той маски железной леди, того, наверное, страха.
***
Когда мы вышли из ресторана, люди со всех сторон начали стекаться к станциям, и мы с Рукией тоже. Еле впихнувшись в вагон, мы подошли к противоположной двери; прислонив Рукию к надписи «Не прикасаться», сам навис над ней, спиной сдерживая поток людей, так, чтобы между нами оставалось расстояние, при котором возможно нормально дышать.
- Удобно? – одну руку пришлось поставить над головой Рукии, а вторую сбоку, на уровне ее шеи.
- Угу. – Она стянула с головы шапку, ее лоб взмок, а волосы растрепались. – Почему мы не поехали на машине?
- По трем причинам. – Я начал загибать пальцы на руке, которая была над головой девушки. – Ты не любишь водить – это раз, я не могу найти свои права – это два…
- Недавно тебя это не остановило… - Рукия положила голову мне на руку.
- То была экстренная ситуация… Ну и три – на машине мы бы добирались еще дольше.
- Убедил… - она подложила между моей рукой и своей головой цветастую шапку и закрыла глаза, через несколько минут послышалось ровное посапывание.
- Убиться, она умудрилась так заснуть…
***
Когда поезд подъехал к конечной станции, – на которой и жила Рукия, - все оставшиеся люди вышли, а девушка все еще дремала; я легко дернул ее за плечо, она пару раз сонно моргнула, и мы вышли из вагона.
Поднявшись на землю, где уже начало смеркаться, я проводил Рукию до ее подъезда; магнитной карточкой она открыла дверь и придержала ее, поманила меня пальцем, требуя нагнуться.
- Спасибо за сегодня. – Горячее дыхание обожгло мне ухо.
- В любое время… - я уже собирался отстраниться, но она взяла мое лицо в руки и наклонила обратно. Девушка закрыла глаза и слегка потерлась носом о мою щеку, после слабо захватила нижнюю губу своими дрожащими губами. Ее поцелуй был осторожным и робким, через него чувствовался страх, природу которого мне было тяжело понять; губы у нее были маленькими, немного пухлыми, с мелкими трещинками.
Глаза закрылись сами; положив ладонь за затылок Рукии, я осторожно ответил, с небольшим нажимом углубляя поцелуй, стараясь сполна насладиться губами девушки.
Рукия отстранилась первой, наши губы при этом издали характерный звук; убрав руки с моего лица, она переместила их мне на грудь. Я открыл глаза, лицо девушки было залито краской, меня это заставило улыбнуться, хотя я прекрасно знал, что выгляжу примерно так же. Вскоре она убрала руки и сделала шаг назад, шире открыла дверь, которую держала рукой, и, кинув негромкое «пока», побежала по лестнице вверх.
***
Следующие две недели были очень однообразными, я выполнял однодневную работу, Ренджи носился из одной части города в другую, так что мы пересекались только рано утром и поздно вечером, пару раз бывал у родителей, но за все это время ни я, ни Рукия не связались друг с другом. Я пытался ей звонить по вечерам, но домашний лишь издавал длинные гудки, хотелось поехать в Токио, но что-то вечно останавливало; я спрашивал у Ренджи, не уехал ли Бьякуя куда-нибудь, ведь если Рукия «привязана» к нему, то и во все деловые поездки будет ездить с ним, но мой друг лишь отвечал, что не слышался с Кучики со времени нашей встречи в ресторане.
Привет от автора :D
*Даты я периодически выставляю скорее для себя, чем для читателей, дабы удобней было ориентироваться во времени
*Мики Андо – японская фигуристка в одиночном катании, чемпионка мира, чемпионка четырёх континентов, чемпионка мира среди юниоров,трёхкратная чемпионка Японии. Википе-тан, спасибо тебе :D
*Я долго и нудно страдала над этим маршрутом, он абсолютно реален, уж поверьте… Если нет – гугл в помощь.
