Не могу читать книги. Постоянно начинаю писать что-нибудь сама. Каждый думаю написать что-нибудь своё. Большое, для меня ценное, для меня же великое, ибо трудами этими, знаю, буду гордиться долго, хотя бы за их объемы.
Заметила, что неосознанно всегда начинаешь писать в том стиле, в каком написано то, что читал последним или читаешь сейчас. Значит, чтобы написать собственны труд, необходимо читать что-то одно, а лучше не читать ничего, кроме собственной писанины.

Сижу в кромешной духоте в комнате с закрытой дверью, закрытой форточкой. Мысли кружатся в голове сонмами, точно же знаю, что сегодня не усну долго. Тем более, если лягу прямо сейчас. Душа испытывает неимоверное желание излить себя, но желающих окатиться ее потоками в такое время, я вряд ли смогу найти. А если такие камикадзе и найдутся, то все равно коварный план по излитию души не удастся, поскольку терпеливо выслушивающих людей я хоть и знаю, но, изливая душу людям в онлайн режиме, вы заведомо обрекаете себя на диалог. Незамедлительный или в качестве эпилога, но обязательно. А это не всегда входит в планы.
Иногда хочется просто высказаться о накопившемся и снова уйти в невероятные философские размышления или фантазии пастельных тонов (я пастЭльные имею в виду). И вот тогда я прибегаю, обычно, к последнему пристанищу – белый лист бумаги на мониторе и торопливо рождающиеся на нем буквы, складывающиеся в хитросплетения слов и редкие замороченные фразы.
Когда-то я пыталась вести дневник. Честно завела тетрадку, писала число и события за день, старательно вкрапляла в них свои переживания по их поводу. Если очень повезет, то через неделю, если не очень, то, бывало, и на следующий день, я уже забывала его заполнить. Или попросту не знала, что туда написать, ибо повторяющийся режим дня переписывать со страницы на страницу смысла не было, а особые события как-то не наваливались каждый день. В общем, таких тетрадок было у меня с десяток. Иногда они тщательно выбирались: важны были расцветка, кто нарисован, линейка или клетка, с полями или без, твердый переплет или мягкий… Почему-то казалось, что от этого непременно будет зависеть качество написанного внутри. И не доходило до меня, что дневник этот – это не школьный документ с обязательным заполнением каждого дня вне зависимости от интересных событий (хотя, некоторые сведущие школьники и такие игнорировали), а сокровенное место, куда можно выплеснуть свои эмоции, поделиться необыкновенной историей или записать интересные мысли по злободневному и невероятно щекотливому поводу.
Сегодня, кроме всего прочего, понимаю назначение дневника. Слышала мнение о том, что дневники ведут одинокие люди, которым не с кем поделиться. А вот и неправда. Нет, я не к тому, чтобы оправдать сейчас свою скромную фигуру. Просто я вижу назначение его несколько в другом ракурсе. Мне наоборот кажется, что ведут его не для сокровенности и сокрытия, в надежде исповедаться перед бумажным листом по причине отсутствия иного слушателя.
Во-первых, заменой дневнику, пожалуй, может служить только кошка, запертая с тобой в одной комнате. Только она столь же послушно может выслушать, нигде не перебив, до самого конца, ни на что не возразив, и даже просто не высказав мнения на этот счет. Но тем не менее… есть во-вторых.
Во-вторых. Зачем пишется дневник? Для собственного самоудовлетворения? Излития, так сказать, души, чтобы автор сего произведения выговорился невербально и, успокоившись, пошел по жизни дальше с легкой душой, сбросившей только что неподъемные грузы жизни, уставленной чугунными игрушками? О нет. Если так, то буду спорить с вами, друзья мои. Понаблюдайте за собой. Или хотя бы вспомните. Как вы писали дневник, как пишете его? Где-то в уголке сознания своего, держа и ни в коем случае не упуская мысли о том, что кто-то это прочитает. Дневники так надежно прячут часто для того, чтобы его искали. И нашли. И прочитали. И все увидели. Другое дело, что чаще всего конкретная запись посвящается конкретному лицу или конкретной группе лиц. И вот если конфиденциальность будет вскрыта кем-то другим, вот тут возможна проблемка. А в остальном… Лицу конкретному или лицу совершенно неизвестному, незнакомому, левому – читать можно. Первому – потому что все поймет, второму – потому что все равно не поймет ничего или все понятое им не принесет за собой никаких последствий. В принципе, от этих последствий только дневники и прячутся. В тумбочке под кипой бумаг, под подушкой, мод матрацем, в вещах или даже в отдельном сейфе, но все это «неисполенные», как я их назову, дневники. Не «не исполненные», а именно «неисполненные».
Неисполненные, потому что их никто не найдет. Ни конкретное лицо, ни тем более совершенное левое. А сегодня блоги, заметки, записки… вот оно – новое лицо дневника. Исполненное. Лицо исполненного дневника. Которому пособолезнуют или осудят, согласятся или опровергнут, проигнорируют или дополнят, но главное – его найдут и прочтут. И функцию сейфа с легкостью выполнит ник, псевдоним. Точно же как сейф! Может быть легким для взлома, с легко подбираемым кодом – изобличающим автора, с известным всем кодом – автор понятен без самых простых трудностей, и запирающийся на щеколду – автор выбирает ником собственное имя. И все тут снова в руках автора. Технологии меняются, возможности расширяются, а суть-то, как выясняется, неизменна.

И вот снова мыслью по древу. С одного на другое. Боже, как же это похоже на меня!
Кромешная духота теперь подкрепляется темнотой в глазах. Они, кажется, больные все, в температуре, не против бы поспать с десяток-другой часов. А сознание-то еще не уснет, все думать будет. И будет обидно додуматься до чего-то толкового, захотеть это зафиксировать, но будет лень встать, потому что глаза уже спят, расслабились все мышцы, кроме одной (хотя, эти систолы-диастолы…), и усну на мысли о том, что утром первым делом это запишу. А утром забуду. Либо записать забуду, либо что записать. Потом вспомню, конечно, если это важно. Но ведь это уже не то будет…
Вот с нетерпением жду, когда же какой-нибудь умный-преумный дяденька или гениальный паренек придумает такую штуку, чтобы думаешь, а она тебе все записывает. Такой стенографист твоих мыслей. По-моему, здоровская штука была бы. Я бы такую купила.