Хочу вспомнить наших "лагерных" стариков. Все они дети войны. Сопляками, стоя на ящиках, точили снаряды для фронта.
Первая в ряду, заслоняя собой не только сотрудников, но и всю территорию лагеря, стоит наш завхоз Тамара Григорьевна. Она всегда готова к отпору. После того, как я спросил, есть ли у нее пасик (резинка) для магнитофона и она мне ответила:
-Какая такая пасека? Нет у меня никакой пасеки! В лесу пасека!, -я сразу все понял и через некоторое время привез магнитофоны с основной работы.
После этого она со мной даже иногда разговаривала.
Мы встретились с ней летом 2002. Она работала сторожем. Жаловалась на тяжелую старость... Угощала меня "кумышкой" (домашний удмуртский самогон).
Вторым будет баянист Юрий Дмитриевич. Он ходит по лагерю слегка согнувшись - радикулит, в высоких домашних тапочках. Когда-то был кормильцем семьи, играл в ресторане, теперь его кормят дочка и жена. Они работают на кухне.
Юрий Дмитриевич рассказал мне историю про папу нашего знаменитого тромбониста Владимира Школьника, который до сих пор играет в оркестре, теперь уже имени Светланова.
Юрий Дмитриевич играл с дядей Фимой Школьником в ресторане "Кама".
Какой-то подвыпивший юноша попросил сыграть для него песню.
-Три рубля, -сказал ему дядя Фима.
-Но я бедный студент, у меня нет денег.
-Ты студент, а я Школьник...
Наша уборщица тетя Аня. Очень громко разговаривает. Кажется, она скандалит, понять о чем она кричит невозможно. У нее сильный удмуртский акцент. Но меня она любит, как сына. Дело в том, что я отдаю ей пустые бутылки. Вначале она пыталась убирать в моей в мастерской, но я ее остановил. Мы дружили много лет.
Потом ее сменит кудрявая бабушка без имени, у нее на голове будто ящик из ваты - такая стрижка. За руку ее держит внучка с такой же прической.
Безымянная бабушка пропускала меня бесплатно в подземный туалет, в переходе от "Камы" к ДК "Машиностроитель"