Доброе время суток, мой преданный и верный читатель!

Хочу поделиться с тобой самым драгоценным, а драгоценное именно то, что увлекло меня, понравилось мне, навело на мысль и рассуждения про себя. Выкладываю не большую статью Ф.М. Достоевского "Приговор", где самоубийца рассуждает о бытие насущной жизни, смысла её, о природе нашей, и в конце концов выносит ей приговор. Что скажите, есть истина по вашему? Справедлив ли приговор? Поделись своими мыслями.

Федор Достоевский "Приговор"

Кстати, вот одно рассуждение одного  самоубийцы  от  скуки,  разумеется
матерьялиста.
     "...В самом деле - какое право имела эта природа  производить  меня  на
свет, вследствие каких-то там своих вечных законов? Я создан с  сознанием  и
эту природу сознал; какое право она имела производить меня, без моей воли на
то, сознающего? Сознающего, стало быть, страдающего, но я не хочу страдать -
ибо для чего бы я согласился страдать? Природа, чрез сознание мое, возвещает
мне о какой-то гармонии в целом. Человеческое  сознание  наделало  из  этого
возвещения религий. Она говорит мне, что я, - хоть  и  знаю  вполне,  что  в
"гармонии целого" участвовать не могу и никогда не буду, да и  не  пойму  ее
вовсе, что она такое значит, - но что я все-таки  должен  подчиниться  этому
возвещению, должен смириться, принять страдание в виду гармонии  в  целом  и
согласиться жить. Но если выбирать сознательно, то, уж разумеется, я  скорее
пожелаю быть счастливым лишь в то мгновение, пока я существую, а до целого и
его гармонии мне ровно нет никакого дела после того,  как  я  уничтожусь,  -
останется ли это целое с гармонией  на  свете  после  меня  или  уничтожится
сейчас же вместе со мною. И для чего бы я должен был так  заботиться  о  его
сохранении после меня - вот вопрос? Пусть уж лучше я был бы создан  как  все
животные, то есть живущим, но не сознающим себя  разумно;  сознание  же  мое
есть именно не гармония, а,  напротив,  дисгармония,  потому  что  я  с  ним
несчастлив. Посмотрите, кто счастлив на свете и какие люди соглашаются жить?
Как раз те, которые похожи на животных и ближе подходят под их тип по малому
развитию их сознания. Они соглашаются жить охотно, но  именно  под  условием
жить как животные, то есть есть, пить, спать, устраивать гнездо  и  выводить
детей. Есть, пить и спать по-человеческому значит наживаться  и  грабить,  а
устраивать гнездо значит по преимуществу грабить. Возразят мне, пожалуй, что
можно устроиться и устроить гнездо на основаниях разумных, на научно  верных
социальных началах, а не грабежом, как было доныне. Пусть, а  я  спрошу  для
чего? Для чего устраиваться и  употреблять  столько  стараний  устроиться  в
обществе  людей  правильно,  разумно  и  нравственно-праведно?  На  это,  уж
конечно, никто не сможет мне дать ответа. Все, что мне  могли  бы  ответить,
это: "чтоб получить наслаждение". Да, если б я был цветок или корова, я бы и
получил наслаждение. Но, задавая, как теперь, себе беспрерывно вопросы, я не
могу быть счастлив, даже и при самом высшем и непосредственном счастье любви
к ближнему и любви ко мне человечества, ибо знаю,  что  завтра  же  все  это
будет уничтожено: и я, и все счастье это, и вся любовь, и все человечество -
обратимся в ничто, в прежний хаос. А под таким условием н ни за что не  могу
принять никакого счастья, - не от нежелания согласиться принять его,  не  от
упрямства какого из-за принципа, а просто потому, что не буду и не могу быть
счастлив  под  условием  грозящего  завтра  нуля.   Это   -   чувство,   это
непосредственное чувство, и я не могу побороть его. Ну, пусть бы я  умер,  а
только человечество оставалось бы вместо меня вечно, тогда,  может  быть,  я
все же был бы утешен. Но ведь планета наша невечна, и  человечеству  срок  -
такой же миг, как и мне. И как бы разумно, радостно,  праведно  и  свято  ни
устроилось на земле человечество, - все это тоже приравняется завтра к  тому
же нулю. И хоть это почему-то там и необходимо, по каким-то там  всесильным,
вечным и мертвым законам природы, но поверьте, что в этой мысли  заключается
какое-то глубочайшее неуважение к человечеству, глубоко мне оскорбительное и
тем более невыносимое, что тут нет никого виноватого.
     И наконец, если б даже предположить эту сказку об устроенном наконец-то
на земле человеке на разумных и научных основаниях -  возможною  и  поверить
ей, поверить грядущему наконец-то счастью людей, - то уж одна мысль  о  том,
что природе необходимо было, по каким-то там  косным  законам  ее,  истязать
человека тысячелетия, прежде чем довести его до этого счастья, одна мысль об
этом уже невыносимо возмутительна. Теперь  прибавьте  к  тому,  что  той  же
природе, допустившей человека наконец-то до  счастья,  почему-то  необходимо
обратить все это завтра в нуль, несмотря на все страдание, которым заплатило
человечество за это счастье, и, главное, нисколько не скрывая этого от  меня
и моего сознанья, как скрыла она от коровы, - то невольно приходит в  голову
одна чрезвычайно забавная, но  невыносимо  грустная  мысль:  "ну  что,  если
человек был пущен на  землю  в  виде  какой-то  наглой  пробы,  чтоб  только
посмотреть: уживется ли подобное существо на земле  или  нет?"  Грусть  этой
мысли, главное - в том, что опять-таки нет виноватого, никто пробы не делал,
некого проклясть, а просто все произошло по  мертвым  законам  природы,  мне
совсем непонятным, с которыми сознанию моему никак нельзя согласиться. Следовательно:

     Так как на вопросы мои о счастье я через мое  же  сознание  получаю  от
природы лишь ответ, что могу быть счастлив не иначе, как в гармонии  целого,
которой я не понимаю, и очевидно для меня, и понять никогда не в силах -
     Так как природа не только не признает за мной права  спрашивать  у  нее
отчета, но даже и не отвечает мне вовсе - и  не  потому,  что  не  хочет,  а
потому, что и не может ответить -
     Так как я убедился, что природа, чтоб  отвечать  мне  на  мои  вопросы,
предназначила мне (бессознательно) меня же самого и  отвечает  мне  моим  же
сознанием (потому что я сам это все говорю себе) -
     Так как, наконец, при таком порядке, я принимаю на себя в одно и то  же
время роль истца и ответчика, подсудимого и судьи и нахожу эту  комедию,  со
стороны природы,  совершенно  глупою,  а  переносить  эту  комедию,  с  моей
стороны, считаю даже унизительным -
     То, в моем несомненном качестве истца и ответчика, судьи и подсудимого,
я присуждаю эту природу, которая так бесцеремонно и нагло произвела меня  на
страдание, - вместе со мною к уничтожению... А так как природу  я  истребить
не могу, то и истребляю себя одного, единственно от скуки сносить тиранию, в
которой нет виноватого".
     N. N.