...Когда намечались границы четырех штатов — Аризоны, Нью-Мексико, Юты и Колорадо, администраторы в столице США взяли линейку и прочертили их на карте двумя перпендикулярными линиями. Точка пересечения линий, перенесенная с карты на местность, стала своего рода географической достопримечательностью. Это единственное место во всей стране, где под прямым углом граничат четыре штата.

Возле бетонного параллелепипеда — монумента на стыке границ — фотографировалась какая-то американская семья. Аппарат переходил из рук в руки, но на каждом снимке кто-нибудь из членов семьи отсутствовал — ведь кто-то должен был снимать!
— Сам бог послал вас сюда! — обрадовался вспотевший владелец аппарата. — Надеюсь, вы не откажетесь помочь нам увековечить семью в полном составе?
— Как приятно встретить белых людей на «Диком Западе», — любезно продолжила разговор его супруга.

Мы отщелкали несколько кадров; хозяин аппарата в знак благодарности снял на фоне монумента нас. Потом достал из багажника несколько банок пива. Впечатления, видать, переполняли его.
— Ну как вам здесь? — спросил он нас и, не дожидаясь ответа, заговорил сам: — Будь я индейцем, я поставил бы здесь, где мы сейчас стоим, ресторан с окнами на все четыре стороны, сделал бы четыре двери — и все выходили бы в разные штаты. Кто не захотел бы отобедать в таком ресторане? Белые оставляли бы здесь свои доллары, а индейцы делались бы Рокфеллерами и Морганами. Но попробуйте это им объяснить — как об стенку горох! Ужасно непрактичны!
— Если все так просто, отчего б тебе самому не заняться этим бизнесом? — поинтересовалась жена.
— Здесь резервация племени навахо, она захватывает часть земли нескольких штатов. Это же государство в государстве! Здесь только индейцы имеют все права. Белые здесь подвергаются дискриминации. Знаете, здесь такое отношение к белым... — Он махнул рукой.
— Ты напрасно ругаешь индейцев, — вмешался в разговор третий член семьи — сын, юноша лет семнадцати.
— А кто их ругает? Разве я сказал, что они плохие люди? — так и подскочил отец. — Просто они слишком упрямы и чересчур вцепились в свои обветшалые традиции.
— А какими они должны были бы быть, по твоему мнению?
— Более лояльными по отношению к белым и постараться приноровиться к действительности.
— Что значит «более лояльными»? Значит, в старину, когда белые высадились на континенте, индейцам следовало добровольно пойти в рабство и работать на сахарных и хлопковых плантациях?

— И это было бы счастьем и для них и для Америки, — отозвался отец. — Прежде всего не нужно было бы привозить на эту землю рабов из Африки. Так что не было бы у нас сегодня негритянской проблемы. И кроме того, поработав некоторое время под руководством белых, индейцы научились бы вести хозяйство, а позже стали бы полноправными гражданами Америки.
— Но ведь это мы у индейцев, а не они у нас научились выращивать картошку, помидоры, табак.
— Одной картошкой да табаком цивилизации не создашь, а поработав с белыми, через некоторое время они и сами стали бы приличными фермерами, — упорствовал отец, — и вдобавок настоящими американцами.
— Вы имеете в виду ассимиляцию? — спросил я.
— Да. Американский народ — продукт ассимиляции многих народов. Индейцы не пожелали примириться с логикой истории. Они пожалели, если так можно выразиться, свою кровь, чтобы создать человека, которого мы теперь называем американцем. Они хотели остаться неприкосновенными — за это история теперь и наказывает их.

Такая точка зрения на индейцев распространена в Штатах весьма широко.
Путешествуя по США, я видел массу памятников белым, погибшим от рук индейцев во время освоения «Дикого Запада». Но я не нашел ни одного памятника индейцам, защищавшим свою свободу и землю.

Крылатая поговорка о том, что история помнит только победителей, в США подтверждается безупречно. Но индейцы перестали терпеть такую трактовку прошлого и то положение, которое существует сегодня.

Белые утверждают, что язык индейцев примитивен. Навахо называют сахар «сладкой солью», а для обозначения дней недели у них есть только одно слово — «воскресенье». Понедельник называется «днем после воскресенья», суббота — «днем перед ним». Примерно по этому же принципу именуются и другие дни. В языке навахо нет и бранных слов. Зато в их языке только для обозначения оттенков красного цвета — сто двадцать два слова! Навахо обходятся без заимствований, говоря на своем языке не только об автомобилях, но и о кибернетике.

Белые утверждают, что индейцы не хотят жить «как все», даже будь у них деньги.