Ну  да, конечно, я  волнуюсь,  как же мне  лежать  спокойно?  Мне  надо
подняться выше  вас,  и  мои  мысли  возносят  меня. В  те ночи,  вернее,  в
рассветные часы,  так  как падение происходит  на заре, я выхожу  на улицу и
стремительным шагом иду вдоль каналов. В побледневшем небе тоньше становятся
слоистые скопления  перьев,  голуби  поднимаются  немного  выше, над крышами
брезжит розовый  свет, рождается новый  день творения моего.  На  Дамраке  в
сыром воздухе дребезжит звонок  первого трамвая, возвещая  пробуждение жизни
на краю  Европы, в  которой  в  это  самое время сотни миллионов людей, моих
подданных, с  трудом просыпаются,  чувствуя  горечь во рту,  и встают, чтобы
идти туда, где их ждет безрадостный труд. А  я парю  тогда в мыслях над всем
этим континентом, который неведомо для себя подвластен мне, я впиваю мутный,
как абсент, свет  нарождающегося  дня,  и, опьянев  от злобных своих слов, я
счастлив, -- счастлив, говорю  я вам, я  запрещаю  вам  сомневаться,  что  я
счастлив, я смертельно счастлив! О солнце, песчаные берега морей и океанов и
острова,  овеваемые пассатами,  молодость, воспоминания о которой приводят в
отчаяние.(А.Камю)