Она резко открыла глаза и уставилась в потолок. По щекам нескончаемым потоком бежали слезы, а карие глаза в полумраке казались черными. Она никак не могла понять, что же происходит, мысли путались, а сердце сжималось от невыносимой боли. За окном царствовала холодная равнодушная луна, а в комнате было холодно и пахло розами.Она свернулась комочком под теплым одеялом, стараясь прогнать странное ощущение страха.Где-то за окном тоскливо взвыла собака, жалуясь луне на свою горькую судьбу. Ветер свободно бродил по комнате, холодный ноябрьский воздух пробирал до костей. А она
лежала и размышляла, кто же мог открыть окно, сил, чтобы его закрыть она в себе не находила. Страх перед чем-то неизвестным сковал её, подчинил и заставил прятаться под одеялом и тихо глотать слезы. Она ненавидела себя, презирала за свою глупую беспочвенную слабость. Неожиданно дверь в комнату скрипнула и приоткрылась, луч света из коридора больно резанул по глазам. Она села на кровати, прикрыв лицо ладошкой и пытаясь понять, кто побеспокоил её. Больше всего удивляла та мысль, что дверь, как собственно говоря и окно были предусмотрительно заперты перед тем, как она легла спать.
"Возможно, я схожу с ума,"- с горечью подумала девушка, разглядывая силуэт, который застыл в дверном проходе и снова чувствуя всё тот же ужас, из-за которого тело отказывалось ей подчиняться. У нее даже не хватало храбрости, чтобы задать элементарный вопрос "Кто здесь?"
Дверь захлопнулась так же неожиданно, как и открылась. И буквально в тот же момент чья-то рука резко схватила её за запястье. Она сдавленно вскрикнула и попыталась освободить руку. Ночной гость не выказывал никакой попытки объяснить, что он черт возьми делает. Рука схватившая её была маленькой и изящной, но металлическая хватка отнюдь не соответствовала этой характеристике. Она боролась молча, страх уступил место злости. В конце концов ей пришла странная мысль, что, если она не прекратит, то назавтра обнаружит на своей руке внушительные синяки. Незнакомец сидел на краешке её кровати, спиной к окну и она не видела его лица, лишь смутный образ и все тот же запах роз, преследовавший её повсюду.
Как только она перестала сопротивляться и застыла, покорная, но не побежденная, хватка ослабла и мягкие тонкие пальцы заскользили вверх по её руке, мягко коснулись плеча. Теперь она поняла кто он, её неизвестный гость, страх ушел окончательно, но злость осталась.

- Ты напугал меня, незачем было так врываться, - её голос звучал обиженно, хотя где-то в глубине души она была рада его приходу.
- Я не мог уснуть,- его голос как всегда был похож на песню, мелодичный с тенью странной мучительной грусти. - Но, если хочешь я уйду...
Она мягко коснулась пальчиками его шеи и все так же мягко, но более настойчиво, заставила его прилечь. Как же красиво блестели его белокурые волосы в свете полной луны, они были похожи на серебро, живое, переливающееся цветами звезд. Он закрыл глаза, на детском личике застыла печальная улыбка, такими наверное бывают ангелы...Красный шелк на постели оттенял белизну его кожи. И вновь её охватило странное желание, которое было быстро подавлено холодным разумом.
- Тебя накажут, если узнают, что ты приходил ко мне, - она осторожно накрыла его одеялом, скорее для того, чтобы уберечь себя от соблазна смотреть на его полуобнаженное тело, чем из страха, что он замерзнет. - Но я рада, что ты пришел...Я выведу тебя на рассвете, никто ничего не заметит...
Он лишь благодарно улыбнулся, его рука, скользнув под одеялом, обвила её талию и притянула поближе к горячему телу. Она не сопротивлялась, позволив обнять себя и лишь когда белокурая голова этого земного ангела упокоилась на её груди, она ощутила смутные подозрения, что возможно совершила ошибку, когда позволила ему остаться.
- У тебя так быстро бьёться сердце, что я почти не слышу ударов, - его тихий голос раздавался словно во сне.
Он перебирал её длинные локоны, цвета потемневшего золота, которые в лунном свете казались почти черными, по сравнению с его собственными.
- Поцелуй меня, - все так же тихо попросил он. - Завтра я уеду...мы очень долго не будем видеться, слишком долго...
Как же ей хотелось исполнить его просьбу и коснуться этих мягких губ, утонуть в том странном тонком аромате роз, который исходил от его тела и который кажеться ощущала она одна. Но, слава ангелам, её разум все ещё успешно контролировал её чувства.
- Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, - она сама удивилась той холодности и отрешённости, которые прозвучали в её голосе.
Он вздохнул, так тяжело и безнадежно, будто последний раз воздух посетил его лёгкие.
- Какая же ты жестокая, ты совсем меня не любишь...
Она промолчала, чувствуя горечь слез на губах. Зачем было мучить его и говорить, что она любит, вопреки голосу разума, вопреки всему, что живет лишь им одним, что лишь рядом с ним она живет, а без него всего лишь существует?...Зачем, если скоро это перестанет быть важным? Она не хотела заставлять его страдать, пусть это останеться лишь её болью..
Они ещё долго лежали молча. Она смотрела в потолок, застывшим, безжизненным взглядом и чувствовала, что теряет те последние ниточки, что связывали её с жизнью. А он...он лишь судорожно сжимал её в своих объятиях, словно ребенок, доверчиво прижимался к ней. Его дыхание становилось все более спокойным,а сердцебиение все более размеренным, а она лежала и проклинала этот мир, который день за днем отнимал у нее самое дорогое...

Она так и не уснула этой ночью, наблюдая за ним цепким жадным взглядом, словно путник в пустыне, который глотает последние капли живительной влаги и знает, что впереди тысячи киллометров песков и никакой надежды, что он еще раз ощутит воду на своих губах. Он мирно спал, не выпуская её из своих объятий и на губах его блуждала беспечная улыбка. Она осторожно касалась мягких белокурых волос, гладила нежную кожу, проводила пальчиками по его красивым алым губам и сердце обливалось кровью, нашептывая жуткие слова "Больше никогда, всё кончено..."
Когда первые лучи солнца робко заглянули в окно, она разбудила его и как обещала осторожно вывела из комнаты. Они не обмолвились ни одним словом, словно всё уже было сказано. Он лишь мягко коснулся губами её щеки и исчез за дверью. Она вернулась в постель, опустевшую после его ухода, но всё ещё сохранившую теплоту его тела и тонкий нежный цветочный аромат. Провалившись в беспокойный сон она вновь видела его образ, целовала его губы, слушала его голос...А когда проснулась то как всегда обнаружила кровь на подушке и мрачно порадовалась, что купила ярко-алое постельное бельё, на нем практически не было видно пятен.
Они встретились за завтраком и холодно поздоровались. Она села напротив и стала лениво ковырять содержимое тарелки. Вскоре к ним присоединились и родители и вновь начался мучительный разговор о его сегоднешнем отъезде. Он уезжал за границу, в далекую Францию на целый год, совершенствовать свои языковые навыки. Он не хотел ехать и она это знала и благодарила небеса за то, что мать по её просьбе выдала это за собственную идею. Его убедили поехать и сказали, что год это не так уж долго. А она, выловив его после этого в коридоре тихо шепнула, что будет писать, а через год они снова будут вместе. Она врала, врала для его же счастья, она давно продумала этот план, ей необходимо было, чтобы он уехал и в то же время как же мучительно больно было его отпускать!


К трём часам к дому подъехала машина и началась погрузка вещей. Она до этого времени сидела в своей комнате и дорисовывала картину, над которой трудилась уже несколько месяцев. В дверь постучали и в проёме появилось до боли знакомое лицо. Она поспешно закрыла холст и встала, стирая с рук пятна краски.
- Уже пора? - спросила она, чувствуя как предательски дрогнул её голос.
Он кивнул и, прикрыв за собой дверь, подошёл ближе. Его рука скользнула по её щеке. Она отстранилась.
- Такое впечатление, что я совершаю какой-то грех, - его голубые глаза блеснули неприятным огоньком, а в голосе послышались саркастические нотки.
Она так яростно замотала головой, что заколка, сдерживающая на затылке копну золотистых кудрей упала на пол и волосы заструились по плечам, окутывая её почти до талии.
- Нельзя... - её голос был хриплым, а карие глаза потемнели.