Мы оказались в полной темноте. Я не видел ничего – только слышал ровный шум мотора (кстати сказать, звуковая изоляция этого бронированного автомобиля была превосходной – с улицы не долетало ни малейшего шума) и ощущал лёгкое покачивание. Чапаев зажёг спичку и поднял её над столом.
- Смотрите на лезвие, - сказал он.
Я посмотрел на размытое красноватое отражение, появившееся на стальной полосе. В нём была какая-то странная глубина – казалось, я гляжу сквозь слегка запотевшее стекло в длинный, слабо освещённый коридор. По изображению прошла лёгкая рябь, и я увидел расслабленно идущего по коридору человека в расстёгнутом френче. Он был небрит и лыс; ржавая щетина на его щеках переходила в неряшливую бородку и усы. Он наклонился к полу, протянул вперёд подрагивающие руки, и я заметил жмущегося в угол коридора котёнка с большими печальными глазами. Изображение было очень чётким, но искажённым, словно я видел отражение на поверхности шара. Вдруг, неожиданно для себя, я кашлянул. И тут Ленин – а это, несомненно, был он – вздрогнул, повернулся и уставился в мою сторону. Я понял, что он видит меня – в его глазах на секунду мелькнул испуг, а затем они стали хитрыми и как бы виноватыми; он с кривой улыбкой погрозил мне пальцем и сказал:
- Мисюсь! Где ты?
Чапаев дунул на спичку, и картинка пропала; я успел заметить удирающего по коридору котёнка и вдруг понял, что видел всё это вовсе не на шашке, а только что каким-то непонятным образом был там и мог бы, наверно, коснуться котёнка рукой.
Зажёгся свет. Я изумлённо поглядел на Чапаева, который уже вложил шашку в ножны.
- Владимир Ильич перечитывает Чехова, - сказал он.
- Что это было? – спросил я.
Чапаев пожал плечами.
- Ленин, - сказал он.
- Он меня видел?
- Не думаю, что Вас, - сказал Чапаев. – Скорее, он ощутил некое присутствие. Но это вряд ли его особенно потрясло. Он привык к подобным вещам. На него много кто смотрит.
- Но как Вы… Каким образом… Это был гипноз?
- Не более, чем всё остальное, - сказал он и кивнул на стену, подразумевая, видимо, то, что было за ней.
- Кто Вы на самом деле? – спросил я.
- Вы задаёте мне этот вопрос уже второй раз за сегодняшний день, - сказал он. – Я уже ответил, что моя фамилия Чапаев. Пока это всё, что я могу Вам сказать. Не торопите события. Кстати, в наших приватных беседах Вы можете звать меня Василием Ивановичем – «товарищ Чапаев» звучит слишком торжественно.