Сумерки были, пожалуй, самым красивым временем в Зоне. Её отражением. Ярко-алое, рыжее или почти жёлтое солнце окрашивало крыши домов, пускало свои мягкие лучи через провалы в стенах, создавая колонны света, зажигало остовы разрушенных строений или, пробираясь через листья деревьев, складывало удивительную мозаику на асфальте. И всё это в абсолютной тишине, такого не встретишь больше нигде в современном мире. В мегаполисах жизнь суетливая, все спешат, не обращая внимания на красоту мира вокруг. Не ценят то, что имеют. И только здесь, в этом, проклятом месте, есть возможность всё это увидеть. Если, конечно, набраться смелости посмотреть.
Девушка шла неспешно, уверенно, явно зная дорогу. Хотя тут, в Зоне, никогда нельзя быть абсолютно спокойным. Вчерашнее логово вполне может утром кишеть аномалиями или быть убежищем каких-нибудь монстров. Но определённые закономерности всё-таки были, тонкие, почти незаметные линии логики и мышления Зоны. Да, да, именно так. Сталкеры, которых за глаза прозвали «шаманы», как никто другой знали, что зона живая, что она дышит и чувствует.
Что-то хрустнуло. Недалеко, метрах в пятнадцати. Морфей дёрнулась, вскидывая автомат, присела, внимательно следя за местностью. Новейшая оптика на глазу быстро корректировала получаемые данные. Ничего. Пустота. Может быть почудилось. Но ведь у микрокомпьютера нет датчика слуха…
Собственное дыхание, казалось, слышно за сотни метров, то как горячий воздух вырывается из лёгких и смешивается с остальным воздухом неподвижной Зоны.
Шаги, лёгкие, но чётко различимые. Морфей прижалась спиной к столу бывшего ларька, взяла винтовку наизготовку и прислушалась. Шаг. Другой. Третий. Хруст стекла от некогда упавших игрушек, что продавались на одном из мест, а сейчас валялись лишь россыпью осколков. Медленно, почти беззвучно передёрнуть затвор, облизнуть губы от напряжения и почти перестать дышать.
А шаги всё приближаются. Невесомые, почти детские. Хотя… скорее женские. Морфей так и представились стройные ножки, небрежно попинывающие кожаными сапожками разбитые безделушки у сломанного стола. А за ножками вырисовалась в воображении и вся остальная фигура. Эдакая куколка, которой место на обложках журналов с косметикой.
Шорох, легкое трещание где-то со стороны. Вот она какая… обманчивая Зона. Треск легко распознавался как электрический и это как то не добавило замершему сталкеру оптимизма. С каждой секундой всё меньше и меньше девушке хотелось встретиться с обладательницей прекрасных ножек и стройной фигурки.
Опуститься, почти лечь на землю, и выглянуть из-за импровизированного укрытия. Если уж рисковать, то хоть обезопасив себя по максимуму. И, разумеется, правила «первым идёт автомат, затем ты» - никто не отменял.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что там враг. Ибо никто в здравом уме и живом виде не смог бы пройти в таком наряде, по территории, где любое неверное действие вполне может стать последним. А уж белая с мехом курточка и миниюбка, в комплекте с высокими сапогами, явно не были нормальной одеждой для путешествия по аномалиям и природным ловушкам.
Циферки на экране оптики начали свой суетливый бег и услужливо, через несколько секунд выдали неутешительный отчёт: центром аномалии была девушка. Именно от неё исходили маленькие, едва заметные чёрные молнии, медленно расползающиеся по площади бывшего рынка.
Варианты действий мелькали как в калейдоскопе. Один другого красивее и нелепее. Самым разумным выходом показалось ожидание. Сказки о разуме Зоны имели под собой вполне реальную основу. Ведь, как известно, дыма без огня не бывает. Так почему же это не может быть разумной… аномалией? Стоит пошевелиться, привлечь внимание и ты навсегда останешься лишь памятью, да и той, только в виде «собачьих бирок»
Вот это, наверное, называют «слышать дыхание смерти». Когда ты вот так лежишь, замерев, и беззвучно молишься о том, чтобы тебя не заметили, прошли мимо искать свою жертву в другом месте.
Но это, право, не трусость. Нет… Зачем понапрасну рисковать, ввязываясь в бой с неизвестным противником, если этого боя можно просто избежать? Быть хитрее, ловчее, или, быть может, умнее и уклониться от танца со смертью?
А потом, однажды, пройти той же тропой, так же вздрагивая от шорохов и собственного дыхания и наткнуться на обглоданный скелет около разбитого ларька, рядом с которым на перекушенной цепочке валяется две «собачьи» бирки.