Первое, что поразило меня в этой стране – их поля. Ровные, как будто верхний слой снят ножом, с равномерно зеленеющей растительностью. Возделывать землю в Польше считается престижным – ведь работают на земле именно её хозяева; сельское хозяйство в этой стране не подверглось насильному сворачиванию в колхозы, и, не в последнюю очередь благодаря этому, оно развивается – каждый стремится модернизировать свой труд, и сельхозтехника там в ходу. Таким образом, страна не только обеспечивает себя едой – ещё и остаётся на экспорт (все мы иногда покупаем замороженные овощи, и чаще именно польского производства).
В Польше не только поля под линеечку: там даже могилки на многочисленных кладбищах располагаются по порядку. Порядок во всём – вот что удивляет любого русского туриста. В сельской местности вдоль дорог выстраиваются аккуратные домики с подстриженными лужайками и цветочными клумбами, и почти возле каждого – своя часовенка с распятием и горящими под ним лампадками. Оказалось, что поляки – очень религиозный народ, и все от мала до велика регулярно посещают костёл. Я побывала на нескольких католических мессах – несложно было заметить, что там все в один голос наизусть произносят тексты на латыни, преклоняют колени, из чего сразу становится ясно: люди делают это регулярно.
Но молитвы и посещения костёлов – это ещё не всё. Польская религиозно настроенная молодёжь регулярно совершает паломнические путешествия – пешком или на велопипедах – к иконе Божией Матери в городке Ченстохова. «Матка Боска Ченстоховска», икона Чёрной Мадонны, как её ещё называют – это известная любому католику икона, хранящаяся в монастыре паулинов. Говорят, она может поспособствовать выздоровлению – и в костёле, где она находится, по стенам развешены символические изображения частей тела, которые были исцелены благодаря помощи этой иконы, а на одной из стен мы заметили даже костыли.
Для туристов с экскурсиями предусмотрен отдельный вход и выход. Таким образом, молящиеся находятся в центре, а по краям, огороженные перилами, движутся любопытные вроде нас. Когда мы проходили мимо главного зала с иконой, там была месса, священники в белом по очереди читали молитвы. Читающий поднимался на кафедру, а остальные, сидя, слушали. Проходя мимо юного парня в белом (он в этот момент одухотворённым и чистым голосом вещал с кафедры по-польски), я заметила, что его бьёт жестокая дрожь. Прямо на расстоянии вытянутой руки от меня дрожали складки его белого одеяния – но всё волнение ушло только в дрожь, голос был устойчив. Когда мы пошли в обратную сторону, он уже сидел в рядах слушателей и ублаготворённо и расслабленно улыбался.
Польский народ, однако, при всей своей религиозности не так уж приветлив и улыбчив. Зато внешне люди очень привлекательны. Взгляд часто выхватывал в толпе какую-нибудь красавицу – при своей вполне стандартной ориентации я замечаю и люблю рассматривать красивых девушек, а их там, на мой вкус, много. :)
Чтобы не блистать своим русским происхождением, я выучила некоторые фразы из польского разговорника – когда я нахожусь в чужой стране, предпочитаю самые простые вопросы задавать на языке местных жителей. С фразой «Пшепрашам, пан(и), гдже есть тоалета?» мы обегали половину огромного торгового центра. Дамы (инстинктивно с таким вопросом проще обращаться именно к ним) безразлично пожимали плечами, отвечая, что не знают, и только одна (!) улыбнулась в ответ. Мы, на тот момент приехавшие из Чехии и уже привыкшие к улыбчивости её аборигенов, таким образом, в Польше ощутили некий холодок.
Мы посетили всего несколько польских городов, и самое яркое впечатление произвёл самый первый – Вроцлав, «город мостов и каналов».
К сожалению, приехали мы туда очень ненадолго, я не успела оценить ни мостов, ни каналов – но мне хватило быстрого знакомства, чтобы тут же влюбиться в этот город. Я уже видела себя – прогуливающейся по мостовым неподалёку от старинных костёлов, сидящей у необыкновенного фонтана на центральной площади Тумского острова, да даже бегающей по аллеям многочисленных парков. Вроцлав не так часто посещаем туристами, как, например, Краков, и оттого он только более приятен. На улицах слышна польская речь – люди гуляют по улицам города, располагаются в открытых кафе выпить и поболтать; очень много молодёжи (во Вроцлаве 11 университетов и множество негосударственных учебных заведений). Также в этом городе масса музеев, театров, галерей, постоянно происходят всевозможные фестивали, посвящённые самым разным культурным направлениям – от джазовой музыки до театрального искусства.
А вот и, кхе, иллюстрации.
Вот фонтан со стеклами на площади в центре Вроцлава:
То же самое с другого бока...
Чего уж там, до кучи посмотрим с третьей стороны.
Угадайте, где тут туалет?.. Не обращайте внимания на зазывную надпись "TELEFON" – туалет там вниз по лесенке.
Гномиков, изображающих всяческие пороки или болезненные состояния, тут навалом (у нас бы их давно сдали в лом, страна нуждается в металле):
Тут же, на площади, прямо под ратушей находится Свидницкий подвал, в котором, если мне не изменяет моя изменчивая память, с 14-го века подавали известное почти во всей Европе свидницкое пиво. Вон, видите, бежит официантка – и пиво там всё так же подают.
Это нечто, кажется, установлено в память о фашизме (мы бегали по городу, как оглашенные, и слышали далеко не всё, что должны были услышать). Если даже не в память о фашизме, давайте все вместе угадаем, зачем полякам на улице такое чудесное бронзовое туловище:
Мы сворачиваем на сравнительно безлюдные мощёные дорожки, ведущие к папской резиденции. Тут тоже отдыхают люди – но в такой тишине старина улочек и зданий воспринимается ещё более отчётливо.
Над нами нависает огромный костёл:
А вот, собственно, и вход:
Такого рода скульптуры в Польше и Чехии встречаются в изобилии:
Ну и, под занавес, пара фотографий Кракова, который, кстати, тоже был хорош. Историческую часть города окружает высокая стена, и вот как она выглядит:
И в завершение – спуск из исторической части - пологая лестница:
В целом, Польша мне очень понравилась – она показалась мне как будто более просторной и потому более близкой по духу, чем Чехия, о которой я расскажу во второй части своего повествования.
