Путь к дому его был указан лазером, который шарашил из окна на много сотен метров. Дома был бардак, много носителей информации, моделей машинок и глючный комп, который надо было настраивать.
Доктор Кац лечил Баяна, который поминутно уходил в себя. Я ставил свои альбомы. I was Singing пошел на ура. Поиграли на варганах. Оказывается, существует уйма разновидностей. У некоторых звук - фрути лупс да и только. Как только в Театре Стаса Намина разыграемся, позову его с варганами. И еще у меня появилось ощущение, что Баян, здорово разогнавший свой моск, воспринимает нас и всех прочих как потенциальные прототипы своих художественных гонов и рекомбинирует образы на скорости, время от времени дико озираясь. И открывает настежь окно, чтобы охладиться, поглядеть на внешний бардак за окном, скрашиваемый снежком и ЗАФИКСИРОВАТЬ на опосля. Сына его зовут Прометей, кстати.

Когда я поехал назад в электричке, то видел массу НЕНУЖНЫХ людей и закрыл глаза, чтобы не смотреть на все это. Бабулька в вагоне очень по деревенски, задорным тонким голосом пела песню про неверного пастуха Андрея. Синхрончик, - подумал я. - Так это ж я. Гонишь и гонишь, полуслепо и фанатично, а потом останавливаешься. Совсем. И начинаешь все вокруг сшивать. Шаманы и шавуманы, если хотите слышать далекое, сделайте так, чтобы с вас содрали кожу. Вместо того, чтоб разбить себе башку об стену, пойду посплю. Измотали ебучие пилотажи. Измотало это ебучее время, сыплющее песок в глаза и шестеренки. Измотали ебучие Лаэртские и Псой Короленко. Когда писатель в России говорит, что он местный Берроуз, впору молиться ядерной бомбе. За всеми яркими деятелями эпохи я вижу одно: страстное желание самоуничтожения. Но так чтоб лихо. Но так, чтоб под музыку. Ни прошлого, ни будущего. Мифы, рабы, рабы, отыгрывающиеся на других рабах за свое рабство, это вечное "эх-ма". Финал "Бразилии" помните? И что, приматы, вы хотите мне сказать, что это ваш МАКСИМУМ?