120 лет назад предки мои жили в разных частях России и Украины.

Кто в городах, кто на земле.

Потом их стали мобилизовывать и раскулачивать. Прадеды разъехались по миру (Аргентина, Китай, Австралия), а оставшиеся претерпевали и вклаывали. Праздники праздниками, а мешок картохи и полмешка сахара в доме на черный день всегда имелись.

Постепенно все они переехали в города, поселившись в Одессе и Обнинске.

Жили мы в трёхе. Сначала туда поселились бабушка с дедом, потом приехал отец с молодой женой. В 75 родился я, а в 83 моя сестра. Таким образом, в трёхе оказалось 6 человек, куча книг, пластинок, игрушек, тряпок и лыж. Все, что не помещалось, было складировано в подвале. Почти каждый год меня отправляли поправить здоровье в Одессу. Из-за этой постоянной заботы о здоровьи я частенько болел, понимая, что три лужи и мороженное означают неделю без школы, новые книжки и пластинки и малиновое варенье.

Семья наша была и остается сугубо диссидентской.

Я помню фотографию с человеком, который курит трубку на балконе.

Это был мой прадед. В шестидесятом он сказал: "Я никогда на них работать не буду".

И не работал. Чинил технику, брал наличку. Не бухал.

Другой прадед увез в Австралию одну из дочек Голицына, где она прожила недолго и умерла, так и не смирившись с революцией и местной погодой. Тогда он вернулся в начале тридцатых в колхоз, нашел себе гарну дивчину и увез к кенгуру. Это звучит невероятно, но так оно и есть.

Много есть разных историй, которые исподволь определяют большую часть жизни.

Вспомню еще что, расскажу.

Это для контексту.

чао какао