С тех пор мы частенько сидели вдвоем в этом садике после уроков, курили и разговаривали, точнее, говорила в основном она, а я слушал. Она рассказывала мне о книгах и больших городах, а я слушал и запоминал. Мои оценки стали на порядок лучше, а друзья от меня отвернулись, "потому что ты общаешься с Этой". Но она была мне намного интереснее, чем все они вместе взятые-хрупкий комок противоречий, связанный в единую цепь. Маленькая девочка с глазами старушки. Я видел, что ей пришлось пережить многое, но не знал, что. Я узнал, что живет она тут с бабушкой и дедушкой, а о родителях не рассказывает ничего. Она была эксцентричной, но я видел лишь части этого. Было ясно, что мне она не доверяет своих мыслей. Доверяет лишь почерпнутое откуда-то и какие-то незначительные бытовые детали. А о главном-своей душе-не говорит ничего. Запечатала ее так, что туда никому нет ходу. И я был тем, кем был-молчаливым наперсником, безмолвным собеседником, немой тенью при ней-королеве моего сердца. А однажды, летней ночью, когда я играл в очредну компьютерную игрушку, а родители спали, я услышал под окнами звуки гитары и знакомый чуть хрипловатый, но звонкий голос. Она играла что-то, что можно было бы назвать джазом, но не джаз, роком, но не рок, блюзом, но не блюз...Что-то среднее, что-то непонятное. Я подлетел к окну, и увидел, ка она сидит на лавочке, скрестив ноги по-турецки, держит в рука гитару и поет, смотря на мой балкон. Я несмело поднял руку в приветствии, и она улыбнулась мне в свете фонаря. Я натянул кроссовки и выскочил из квартиры. К ней. Моей полуночнице, бесшабашной ночной фее. "Привет" "Привет. Почему не спишь?" "Читал,"-не хотелось признаваться ей, что я играл. Она как-то говорила, что не любит компьтерные игры. "Да? И что читал?"-насмешливо приподняла она брови. "Я..эммм...я не читал",-болван! "Я знаю", и, положив гитару на лавочку, она обняла меня и поцеловала. от самый первый поцелуй я запомню на всю жизнь. Она целовалась тоже совершенно. Я не хотел выпускать ее из своих рук, но она сама оторвалась от меня. "Я люблю тебя"-слетели слова с ее губ, и она бросилась прочь, забыв гитару на лавочк. И моментально нырнула к каку-то подворотню. А я сел и обнял гитару, которая еще хранила тепло ее тела. На следующий день она не пришла в школу. Все гудели, обсуждая это неслыханное событие: ведь она никогда не болела и не прогуливала. После учебы я пошел в парк. Она была там. Она не видела меня, поглощенная каким-то очередным философским трудом. Я подошел и сел рядом. Она испугнно оглянулась и отложила книгу. -Прости меня за вчерашнее. Я была немного не в себе. -Правда? Тогда ты не сможешь ответить взаимностью на мою любовь?-и я позволил себе улыбнуться. Ее лицо просияло как солнце среди туч... С того момента мы не расставались совсем. Мы жили друг другом, плавились друг в друге рассказывали друг другу все. Она рассказала мне, что моталась по всему миру с отцом, пока он не женился и не сплавил ее бабушке с дедушкой сюда. Что больше всего на свете хочет стать знаменитой. Неважно кем, лишь бы стать. Что у нее масса целей, и она их осуществляет. Что она никогда до меня не была с мужчиной, и что ей это было неинтересно. Что она против семьи и брака. Что она любит музыку больше жизни и что она уже видела свою судьбу, потому что почувствовала это. Что ей приятны сексуальные извращения, и что у нее год был эпистолярный роман с какой-то лесбиянкой из Одессы. Что она мечтает выучить тридцать языков и исколесить всю планету на мотоцикле. Ее мечты были такими пространственными, такими размашистыми, что я предпочитал умалчивать о своих...А она любила меня своей странной любовью, впивалась в мои губы как в источник живительной воды, занималась со мной любовь так, будто это единственный способ возвращения человеу жизни. Она бесспорно, была ведущей, я-ведомым. Скандалы, которые она закатывала, слышали все вокруг, но также быстро отходила, выбиралась по ночам с гитарой на улицу и сочиняла новые песни. Она никогда и никому их не играла, единственное, что я помню: пресловутый школьный концерт и та самая серенада под окном. Когда-то к ней пришли одиннадцатиклассники с предложением создать группу. Она решила их послушать и выбежала из зала в панике, закрывая уши руками. Позже она сказала мне, что такими руками даже панк сыграть невозможно, а вокалисту не мешает выучить хотя бы до-мажорную тональность.