А дни идут, нанизываясь друг на друга как петли на спицы, и с каждым днем все больше осознаешь, что одиночество-это, пожалуй, самая большая беда в мире. Когда-нибудь мне будет тридцать шесть, я буду сидеть на веранде дачного домика с бокалом мартини субботним вечером и понимать, что мне некуда пойти, даже если бы и хотелось. Что у всех уже свои семьи и свои заботы, а моя одинокая персона никому не нужна в целом мире. Ведь все основные контакты завязываются именно в молодости, когда у всех по карманам и по головам гуляет ветер, мы корчим из себя независимых интеллектуалов, а на самом деле ничего из себя не представляем, мы бравируем своей личностью, которой еще нет как таковой. А с возрастом мы смотрим на людей все более настороженно и видим в них только лишь потенциальных соперников или закоренелых обманщиков, и они видят нас только так же-тщеславными, корыстными себялюбцами. Может, и не нужны все эти бесконечные знакомства, посиделки до полуночи, не одна распитая на двоих бутылка пива, не одна потраченная вместе тысяча? Возможно, наше предназначение в чем-то другом, а не в этом стадном инстинкте, повергающем нас во все новые пучины знакомств, беспорядочных связей и получению онн ненужной информации? Кто его знает...Факт в том, что каждый из нас подсознательно боится этого одиночества неотвязным липким страхом, странным чувством, которое сильнее всех остальных, даже любви? Ведь и в любви мы боимся-потерять ее...Получается, что страх сильнее и первороднее? Не зря в Библии сказано, что самое тяжкое искушение, которое практически невозможно побороть, это не искушение деньгами и даже не искушение всевластием, а искушение сомнением...а сомнения порождает опять же страх...Получается опять же, что это самое сильное из человеческих чувств. Я шла через стену дождя, сапоги чавкали в слякоти, оставшейся от такого прекрасного снега, который хорош, когда лежит на земл мягким пледом, но совершенно плох, вплоть до матерных тирад под орущую в плейере шизофреничку-Сьюзи, перемежающихся отплевыванием, когда небо бросает эту волшебную красоту мне в лицо огромными пригоршнями, и я уже не просто королева, а всего лишь снежная девочка. И мне снились цветные сны наяву, бывает и такое, пусть даже до этого в туалете гостиницы мной были воровато разнюханы две дорожки такого же ослепительно-белого как этот снег, но на порядок более вдохновляющего порошка, я все же предпочитаю думать, что это не он совершил с мной такую метаморфозу. А что-то другое, наверное, какие-то другие чувства. И опяь через них шла липкая нить страха, на протяжении всего этого чудесного в своем бытовм ужасе сна. Мне снилось, что мы терпим провал за провалом, что приходится собирать мелочь по всем закоулкам нашей квартиры, где клочьями мечется пыль, потому что мы работаем в поте лица в пустоту, что год идет за годом, а все остается точно так же-жалкое по меркам общества существование. Что мы не те, кто есть на самом деле, а те, кому приходится долго и упорно идти вперед, по крупицам собирая то, что осталось от кого-то. Но мы не жалуемся, а сбрасываем обувь, приходя домой, и все втроем забираемся с ногами на диван, обнимаемся и верим, что what doesn't kill us, makes us stronger. Что двое-это больший противовес, чем один, что в обыкновенной паре люди давно бы опустили руки и скатились на почву бытовых скандалов, а у нас, если ко-то один начинает протестовать, двое других вполне способны убедть его в том, что все впереди, заразить тем неистощимым оптимизмом, который побуждает дальше идти вперед. Сегодня был неудачный день? Не кипятись, старина, завтра будет лучше. Лучше спой нам что-нибудь такое, душевное, для тонуса. А еще лучше-полезли-ка все втроем в ванную. Благо, чай у нас еще есть, и проведем время отлично.