Досиживая последнии часы в рабочем стуле, Иван Петрович Сосискин, отец троих детей, хозяин одной кошки и совладелец крупной жены, не знал чем занять свой буйный карандаш, который от нечего делать, лез в ухо, что-то оттуда доставал и прятал обратно.

Помимо жены и секретарши, которыми Иван Петрович овладевал регулярно, в постоянном владении он имел шубу и фирму. Второй владелец фирмы, по совместительству олигарх Тараскин, да и просто любитель покататься на трёхколёсном велосипеде, в последнее время был нездоров духом. Даже секретарша Машенька не могла поставить его боевой дух, что для весёлого и всегдамогучего Тараскина было не свойственно. Тараскин всё чаще сиживал на диванчике в приёмной и давил воображаемых клопов, клиентам же предлагал крокодильчиков, а торговых агентов вообще насиловал веником в мозг прямо на глазах у клиентов и впечатлительной Машеньки. Нравилось это только венику.

Перед Сосискиным лежал отчёт, перед отчётом стояла Машенька, за Машенькой сидел Тараскин. Каратина напоминала пришествие всадника апокалипсиса на следующий день после дебоша и попойки в честь скорого армагедона. Разве что отчёт не был написан кровью.

Карандаш всё так же елозил в ухе Сосискина. Машенька нервно тресла сиськой. То есть тресла то она ногой, но треслась сиська.

- Иван Петрович, ну подписывайте же уже!

Машенька нервничала. Внизу её ждал водитель Тупов, у которого с утра уже была припасена байка, бутылка вина и полтора гондона.

- Не нервничайте, Машуля, торопиться некуда.. всё успеется.

В дверь приёмной постучали.

- Да-да, войдите, - пробасил Тараскин.

Вошёл Тупов.

Ушёл Тупов.

Все посмотрели на дверь с некоторым замешательством.

Без стука зашла налоговая.

- Сидите, сидите, не вставайте.

Именно с этими словами опечатывал инспектор всех присутствующих и отчёт.