Не захожу в игру. Второй день. Думаю, сколько пройдет времени, прежде, чем он мне напишет, вспомнит обо мне. День, два, три? Месяц? Вообще не вспомнит? Трясет всю… Как, как так?!.... Пофиг. Пусть че хочет, то и делает. Не хочет меня там видеть, не увидит. К Захарову приезжала съемочная группа, надо сделать маникюр, анкету так и не сделала на сайте. Каша такая в голове. Книга. Паланик. Колыбельная. СВС в командировке. Болит голова. Ноготь зацепляется. Сломался. Колотит всю. Не так, как тогда. Но тоже мало приятного. Медленно тянется время. Больно. Больно где-то внутри. Там где летали бабочки. Нет, не в животе. Выше. Где-то в области груди. Там где они летали сейчас паутина. Они в нее попались и больше не летают. Бьются в истерике. Трепещут. Машут крыльями, но чем больше машут, тем сильнее запутываются. Не долго им осталось. Умрут там. И будут висеть. Тяжким грузом. И тянуть вниз. И делать больно. Пока не истлеют. Пока не истлеют совсем. До конца. И не останется там ничего. Совсем ничего. Пустота. И уже не нужно будет ничего. Можно спокойно к этому относиться и сейчас. Это же так легко. Но так только кажется. Бабочки еще живы. И очень тяжело относиться спокойно. Они живы, у них есть надежда. Призрачная, но все же надежда. А потом ее не станет. Но она исчезнет вместе с бабочками. Они будут до последнего надеяться. Надеяться, что они смогут снова летать. Но это все иллюзия. Если уж там смогла появиться паутина, значит это конец. Дальше ничего не будет. И рано или поздно появится пустота. Как дыры где-то на душе. Сколько их уже там?.. Много. Сколько раз начинали летать бабочки, столько и дыр на душе. Нет, не правда. Последние бабочки еще живы. Значит пока еще есть надежда. Но смысла все равно уже нет… Да и не было… Никогда. С самого начала…