Обстановочка

Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом,
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убытый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряxтят на счетаx жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Xоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый xлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.

<1909>

Городская сказка

Профиль тоньше камеи,
Глаза как спелые сливы,
Шея белее лилеи
И стан как у леди Годивы.

Деву с душою бездонной,
Как первая скрипка оркестра,
Недаром прозвали мадонной
Медички шестого семестра.

Пришел к мадонне филолог,
Фаддей Симеонович Смяткин.
Рассказ мой будет недолог:
Филолог влюбился по пятки.

Влюбился жестоко и сразу
В глаза ее, губы и уши,
Цедил за фразою фразу,
Томился, как рыба на суше.

Хотелось быть ее чашкой,
Братом ее или теткой,
Ее эмалевой пряжкой
И даже зубной ее щеткой!..

"Устали, Варвара Петровна?
О, как дрожат ваши ручки!"-
Шепнул филолог любовно,
А в сердце вонзились колючки.

"Устала. Вскрывала студента:
Труп был жирный и дряблый.
Холод... Сталь инструмента.
Руки, конечно, иззябли.

Потом у Калинкина моста
Смотрела своих венеричек.
Устала: их было до ста.
Что с вами? Вы ищете спичек?

Спички лежат на окошке.
Ну, вот. Вернулась обратно,
Вынула почки у кошки
И зашила ее аккуратно.

Затем мне с подругой достались
Препараты гнилой пуповины.
Потом... был скучный анализ:
Выделенье в моче мочевины...

Ах, я! Прошу извиненья:
Я роль хозяйки забыла -
Коллега! Возьмите варенья,-
Сама сегодня варила".

Фаддей Симеонович Смяткин
Сказал беззвучно: "Спасибо!"
А в горле ком кисло-сладкий
Бился, как в неводе рыба.

Не хотелось быть ее чашкой,
Ни братом ее и ни теткой,
Ни ее эмалевой пряжкой,
Ни зубной ее щеткой!

<1909>




Два желания

1

Жить на вершине голой,
Писать простые сонеты...
И брать от людей из дола
Хлеб вино и котлеты.

2

Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что,
Уснуть без снов и, любопытства ради,
Проснуться лет чрез сто.

<1909>


Ночная песня пьяницы

Темно...
Фонарь куда-то к черту убежал!
Вино
Качает толстый мой фрегат, как в шквал...
Впотьмах
За телеграфный столб держусь рукой.
Но, ах!
Нет вовсе сладу с правою ногой:
Она
Вокруг меня танцует - вот и вот...
Стена
Всё время лезет прямо на живот.
Свинья!!
Меня назвать свиньею? Ах, злодей!
Меня,
Который благородней всех людей?!
Убью!
А, впрочем, милый малый, бог с тобой -
Я пью,
Но так уж предназначено судьбой.
Ослаб...
Дрожат мои колени - не могу!
Как раб,
Лежу на мостовой и ни гу-гу...
Реву...
Мне нынче сорок лет - я нищ и глуп.
В траву
Заройте наспиртованный мой труп.
В ладье
Уже к чертям повез меня Харон...
Adieu1!
Я сплю, я сплю, я сплю со всех сторон.

<1909>


Кухня

Тихо тикают часы
На картонном циферблате.
Вязь из розочек в томате
И зеленые усы.

Возле раковины щель
Вся набита прусаками,
Под иконой ларь с дровами
И двугорбая постель.

Над постелью бывший шах,
Рамки в ракушках и бусах,-
В рамках - чучела в бурнусах
И солдаты при часах.

Чайник ноет и плюет.
На окне обрывок книжки:
"Фаршированные пышки",
"Шведский яблочный компот".

Пахнет мыльною водой,
Старым салом и угаром.
На полу пред самоваром
Кот сидит как неживой.

Пусто в кухне. "Тик" да "так".
А за дверью на площадке
Кто-то пьяненький и сладкий
Ноет: "Дарья, четвер-так!"

<1922>
Панургова муза

Обезьяний стильный профиль,
Щелевидные глаза,
Губым - клецки, нос - картофель:
Ни девица, ни коза.

Волоса - как хвост селедки,
Бюста нет - сковорода,
И растет на подбородке -
Гнусно молвить - борода.

Жесты резки, ноги длинны,
Руки выгнуты назад,
Голос тоньше паутины
И клыков подгнивших ряд.

Ах, ты, душечка! Смеется -
Отворила ворота...
Сногсшибательно несется
Кислый запах изо рта.

Щеки глаз припали к коже,
Брови лысые дугой.
Для чего, великий боже,
Выводить ее нагой?!

1908
Первая любовь



Куприну

Из-за забора вылезла луна
И нагло села на крутую крышу.
С надеждой, верой и любовью слышу.
Как запирают ставни у окна.
Луна!

О,томный шорох темных тополей,
И спелых груш наивно-детский запах!
Любовь сжимает сердце в цепких лапах,
И яблони смеются вдоль аллей.
Смелей!

Ты там,как мышь,притихла в тишине?
Не взвизгивает дверь пустынного балкона,
Белея и шумя волнами балахона,
Ты проскользнешь,как бабочка,ко мне,
В огне...

Да,дверь поет.дождался,наконец.
А впрочем хрип,и кашель,и сморканье,
И толстых ног чужие очертанья-
Все говорит,что это твой отец.
Конец.

О,носорог!он смотрит на луну,
Скребет бока,живот и поясницу
И придавив до плача половицу,
Икотой нарушает тишину.
Ну-ну...

Потом в туфлях спустился в сонный сад,
В аллеях яблоки опавшие сбирает,
Их с чавканьем и хрустом пожирает
И в тьму впирает близорукий взгляд.
Назад!

К стволу с отчаяньем и гневом я приник.
Застыл. молчу.а в сердце кастаньеты...
Ты спишь,любимая?конечно,нет ответа,
И не уходит медленный старик-
Привык!

Мечтает...гад!садится на скамью...
Вокруг забор,а на заборе пики.
Ужель застряну и в бессильном крике
Свою любовь и злобу изолью?!
Плюю...

Луна струит серебряную пыль.
Светло.прости!..в тоске пе-ре-ле-за-ю,
Твои глаза заочно ло-бы-за-ю
И с тррреском рву штанину о костыль.
Рахиль!

Как мамонт бешеный,влачился я,хромой.
На улицах луна и кружево каштанов...
Будь проклята любовь вблизи отцов тиранов!
Кто утолит сегодня голод мой?
Домой!..

1910


На музыкальной репетиции



Склонив хребет, галантный дирижер
Талантливо гребет обеими руками,-
То сдержит оком бешеный напор,
То вдруг в падучей изойдет толчками...

Кургузый добросовестный флейтист,
Скосив глаза,поплевывает в дудку.
Впиваясь в скрипку,
Тоненький,как глист,
Визжит скрипач,прижав пюпитр к желудку.

Девица-страус,сжав виолончель,
Ключицами прилипла страстно к грифу
И,бесконечную наяривая трель,
Все локтем ерзает по кремовому лифу.

За фисгармонией унылый господин
Рычит,гудит и испускает вздохи,
А пианистка вдруг без видимых причин,
Куда-то вверх полезла в суматохе.

Перед трюмо расселся местный лев,
Сияя парфюмерною улыбкой,-
Вокруг колье из драгоценных дев
Шуршит волной томительной и гибкой...

А рядом чья-то меRе,в избытке чувств,
Вздыхая,пудрит нос,горящий цветом мака:
"ах,музыка,искусство из искусств,
Безумно помогает в смысле брака!.."

1910
Весна мертвецов

Зашевелились корни
Деревьев и кустов.
Растаял снег на дерне
И около крестов.

Оттаявшие кости
Брыкаются со сна,
И бродит на погосте
Весенняя луна.

Вон вылезли скелеты
Из тесных, скользких ям.
Белеют туалеты
Мужчин и рядом дам.

Мужчины жмут им ручки,
Уводят в лунный сад
И все земные штучки
При этом говорят.

Шуршание. Вздохи. Шепот.
Бряцание костей.
И слышен скорбный ропот
Из глубины аллей.

"Мадам! Плохое дело...
Осмелюсь вам открыть:
Увы, истлело тело -
И нечем мне любить!"

<1910>