Разбирала шкаф, нашла старый дневник, прочла вот эту запись:

"Они называют это затишьем перед бурей. Очевидно, это когда всё становится спокойным и непринуждённым. Обманчивое впечатление. Создаётся ложное ощущение того, что всё может вдруг встать на свои места, стать чудесным, таким свободным и ветреным. Пока не приходит понимание. Понимание того, что всё осталось в прошлом, что ты потерял слишком много времени, оплакивая то, что уже давно полетело ко всем чертям.

Я чувствую, как зарождается буря. И я не хочу, чтобы меня смыло первой же волной.

Я взяла себя в руки. Для всех я снова идеальная девочка… Совсем как раньше. Я приняла обличие зрелой, разумной девушки. Я была отвергнута. Меня презирали. Я стала чрезвычайно мелодраматична. Сумасшествие.

Я сижу. Потягиваясь. С чашкой чая, обжигающей ладонь. Мы в гостиной. Под словом «мы» я подразумеваю ****, ***** и себя. Неким загадочным образом мы образовали своеобразное мушкетёрское трио.

Я ещё не сказала им про ********.

Они со мной так откровенны. Рассказывают мне всё. Ерунду, которую у меня, откровенно говоря, нет особого желания слушать. Мне совершенно параллельно, что тот парень умеет вытворять языком или как он чертовски опытен для своих лет. **** всегда тянуло к малолеткам.

Но я не могу заставить себя открыть рот и позволить правде появиться на свет, позволить им услышать, осудить, домыслить, упрекнуть. Объективно говоря, я полная идиотка. Круглая идиотка. Идиотка, позволившая любви вырасти из дружбы, позволившая чувствам одурманить её и вынести над ней сомнительный приговор. Я долго ругала себя за это. Я не хочу, чтобы они вступали в этот клуб.

Сомневаюсь, что они могут позволить себе членские взносы.

Но это забавно. Забавно, как их незнание отгораживает их от меня. Меня от них. Нас друг от друга. Они всё ещё так беспечны. Всё ещё мечтают о романтической беготне по колено в маргаритках и мужчине, опускающемся на одно колено. Я огорчена. Мне просто грустно. Во мне плещется нездоровый цинизм. Хотелось бы знать, с какого момента всё пошло наперекосяк и почему я не могу вернуть его.
Он сейчас выглядит так же, как и я.

Я вижу своё отражение. Каждый раз, когда ловлю его взгляд. Теперь у него такие же глаза, как у меня. Мрачные. Тёмные. Одинокие. На его губах моя усмешка. Усмешка человека, проигравшего и не забывшего, как выигрывать. Напоминающая мне о том, что он этого заслуживает. Он теперь сутулится и пристально смотрит в пространство. Я боюсь того, о чём он думает. Того, о чём он мечтает. Того, чего он от меня ждёт.

Вернуть меня.

Он искушает меня. Ему это удаётся. Я вижу его и его поникшие плечи. Я вижу его без улыбки. Нет больше того сияющего, искрящегося неуёмной энергией парня. Так хочется схватить его, сгрести в охапку и твердить извинения, твердить, что я прощаю его, люблю его, хочу быть с ним и, да, я тоже люблю тебя, и просто останься со мной и пообещай, что больше ничего плохого с нами не случится.

Но память – та ещё сука.

Некоторые раны ещё слишком свежи и не имеет значения, сколько усилий ты потратил, чтобы их вылечить, они всё ещё обжигают. Всё ещё причиняют боль. Всё ещё жалят и кровоточат. Больно. Всё ещё. Я могу спать ночью и улыбаться днём. Я болтаю и смеюсь, уже не впадая в прострацию. Маленький шажок для человека, гигантский скачок для человечества. Но. Но тупая пульсация не прекращается, не даёт забыть о боли, которую никто кроме меня не видит. Что это значит – быть сожжённой, опалённой, брошенной окружающими в огне. Они все ушли. И оставили тебя на растерзание огню.

Раны так быстро не заживают.

И я хочу, чтобы он бросил попытки. Он – не врач, его лекарства не действуют, а только заставляют меня страдать ещё больше.

Кажется, я окончательно становлюсь одиночкой.

Это странно. Это странно, как путешествие сквозь цветное колесо эмоций, погружение до самого удара о дно и попытки выплыть на поверхность за глотком воздуха меняет человека. Не к лучшему, надо сказать. А, может и наоборот. В любом случае, сильно меняет.

Я выбралась из кроличьей норы с другой стороны. И тут несколько темнее.

Я однажды даже поверила, что всё это – плод моего воображения. Как будто я знала, куда шла, кем я была и кем хотела быть. Но где-то я просчиталась.
Думаю, я – заблудшая душа. Усталая, заблудшая душа. Усталая, заблудшая душа, которая забыла, что такое – чувствовать.

Я боюсь рисковать. Снова. Я боюсь говорить с ним. В ожидании неизбежности, готовой снова встать между нами. Я боюсь его. Я боюсь ***** *****.
Звучит чертовски жалко.

Я позволила ему однажды забраться слишком глубоко ко мне в душу. И теперь в ужасе бегу. Не разбирая дороги. Но патроны в моём пистолете кончились, отстреливаться нечем, и, кажется, мы где-то в глухом, тёмном лесу, и вокруг – ни души. Только мы."

... и окончательно запуталась.

Забавно, ведь мы снова друзья...