Тетя с дядей попросили приехать в воскресенье, на чай. Оказывается чтобы передать мне еще вещей Марины. Они от них окончательно расхламляют шкаф где эти вещи еще начала и середин 2000х хранились годами. Вещи из Марининой бурной юности которые она не забрала когда переезжала к мужу. А родители все надеялись что она заберет как нибудь пока Марина лет 10 назад не растолстела сильно, и стала к тому же заявлять что теперь одевается только по-православному. А ее молодежная мода была полной противоположностью этого.
В общем дядя с женой так хитро заманили меня в гости и вручили два тюка ее шмоток, говорят "Иначе бы просто выкинули, а так может что-то еще тебе подойдет". У меня размеры как у Марины в старших классах, S, а в бедрах к 30 годам стало ближе к M. Только она немного ниже, и уже тогда у нее был больше размер груди чем у меня сейчас.
Так странно говорить "К 30 годам", до сих пор не могу осознать что мне 30. Все кажется что не больше чем 26-27.
Постепенно разберу эти тюки. Одежда воняет шкафом и не везде хорошо постирана, но если какая вещь понравится - отстираю.
Некоторая синтетика от времени стала хрупкой, стразы и рисунки осыпаются. Но там в основном такой хламур что я бы и новыми эти вещи не надела. Пока просто достаю, там шмоток штук 30 наверно, и лулзы ловлю с моды 2000-х. Джинсы например со сверхнизкой посадкой, это ж Марина специально такие купила чтобы стринги сзади выглядывали. Они на меня коротки, да и после другого человека джинсы носить не хочу. И посадка слишком уж низкая а пояс с большущей пряжкой потрескался. Еще нашла ее кепку-аэродром "под Барберри", бежевую клетчатую. Мне так не нравились эти аэродромы, как сейчас не нравятся угги. Но по приколу одела, и даже чем то понравилось. Что ли захотелось вернуться в беззаботные нулевые где у меня из страдашек были только подростковые и любовные. А не волосы дыбом от второго гомофобного закона в России, например. После которого наверно уже и статью вернут а потом и убивать ЛГБТ разрешат безнаказанно, наверное. Если убийца сможет доказать что убитый являлся одним из них.
Я и так все меньше сижу Вконтакте и на фикбуке, а теперь вообще перестану, только ради личного общения со знакомыми буду ВК заходить. Потому что гадко и скорбно видеть сколько сообществ удалят, а остальные будут себя унизительно самоцензурить и многие бросят творчество вообще.
Мне все меньше хочется даже думать про россию, тем более там цензуры всякой будет все больше, скоро и за гетеросексуалов возьмутся, захотят ввести крайнее целомудрие чтоб даже романтику нельзя было обсуждать а только немедленный брак едва познакомившись и сразу детей рожать каждый год. Под этим соусом запретят 99 процентов западных фильмов и музыки, и собственных фильмов и музыки прошлых лет. И я не хочу это видеть. Не хочу наблюдать как россияне становятся вынужденно все более ограниченными, патриархальными и дремучими, когда им запрещено будет даже упоминать об этих запрещенных 99 процентах той культуры что окружала россиян еще в 2010-х. Как им уже начнут диктовать во что одеваться, и они под угрозой штрафов и арестов вынуждены будут подчиниться. А Марина наверно радуется, ее мечты о том как современное общество загонят обратно в культуру позапрошлых веков, по крайней мере на территории РФ будут исполняться.
Поэтому хочется чтобы мы победили и смогли забыть о российском инфопространстве как забыли о нем поляки. Уехавшие в Польшу пишут что поляки не знают ни фильмов российских, ни музыки, даже про Машу и Медведя не слыхали. Польская молодежь понятия не имеет о российских инфлюенсерах. Только старшее поколение немножко помнит советские фильмы но их в Польше не крутят с 90х, и люди их уже забыли и не тянутся, польских и западных фильмов хватает.
Я понимаю что при этом придется говорить только на украинском, как поляки после развала совка стали говорить только на польском, отбросив русский. Но я не против, я украинский язык знаю отлично и часто на нем говорю с клиентами на работе. Язык это такая мелочь по сравнению с продолжением движения вперед а не назад. И электричество как бы нам ни ломали, все равно починим и установим такое ПВО что в будущем будет не давать повреждать его.
Но чего то я ударилась в политику, ну это меня тема кузины так обычно триггерит.
Странно перебирать ее вещи - будто умершей. Хотя она жива, просто уехала навсегда в деревню без связи, и где из-за религиозных забобонов пишет письма только ее муж. Дядя с тетей сомневаются что когда-либо увидят дочь или хотя бы ее фото. Эти ортодоксы даже пленочные фото не любят. Мол, предки без фото жили и это было чище и духовнее, а то на фото можно что-то запрещенное запечатлеть. Ага, по такой логике и писать учиться нельзя, а то можно что-то запрещенное написать.
Потом сделаю еще пост про одежки Марины, мне интересно себе на память написать как их перебирала. И вспомнить видела ли что-то из них на ней, когда мы виделись до ее замужества когда она почти полностью поменяла гардероб. Но это будет следующими вечерами или в выходные.