Вспомнила про "Настю Шевченко" и подумала вот -сколько теперь у нас появилось наверное таких же "насть шевченко", людей со специфической психотравмой после внезапной потери родных, дома и всех вещей. Как Юля сказала - стремлением вызвать у себя диссоциативную фугу при её отсутствии. Сколько людей с ещё большими психологичкскими и психическими расстройствами, которые даже сильный психолог не вылечит. О них не рассказывают чтобы остальных не триггерить. Выставляют людей потерявших кров, сдержанными оптимистичными и почти не горюющими. Юля говорит, это журналистская этика и правила. К ним приходили журналисты, искали беженцев для интервью, так говорили психологам, что с сильно горюющими не хотят общаться, у них нужное жизнеутверждающее интервью не возьмёшь, подавайте нам плюющих на потерю дома вещей и даже родных. А в закрытых отчётах у психологов совсем иное, такие вещи какие журналисты если напечатают то лишь лет через 7 после войны. 7 лет - минимальный срок адаптации человеческой психики к большой потере.
Кстати Настю Шевченко так и не нашли. Юля не слышала ничего , хотя думает что полиция просто не особо старалась её искать, а теперь полиции и вовсе не до бомжей.