Говорят, государь болен. 
Мы думаем - это правда:  
С деревьев падают листья, 
Куда-то подевались птицы. 

Говорят, государю худо, 
И тому есть верные приметы: 
Все примолкли, говорят тихо, 
Если и крикнут, то дома. 

Женщины смотрят с тревогой: 
На золоте выступили пятна, 
Хрустали в серьгах тускнеют, 
Будто бы их никто не носит. 

А недавно солнце затмилось 
Черною, червивой луною. 
Смотришь с силой, а видишь слабо, 
Словно на глазах - бельма. 

А намедни с государева подворья 
Выбежала черная собака, 
На переднюю ногу припадала, 
И на задние припадала тоже. 

А хвост у собаки не собачий, 
А будто колбасок связка. 
Приглядишься - а это змеи. 
Отродясь мы такого не видали. 

Да и морда, - говорят люди, -  
Не звериная харя, а птичья. 
Что с того, что шерстью покрыта! 
Разве у собаки клюв бывает? 

А видать, собаку ту били: 
Плачет, как малый ребенок, 
Головой качает, точно баба, 
Пачкает дорогу слюнями. 

Через мост собака побежала, 
Туда, где богатые усадьбы, 
Где большие засовы на воротах, 
Под забор метнулась - и нету. 

Тут же толкователи вышли  
Толковать по звездам и книгам, 
К чему, дескать, слюни да слезы, 
А то будто мы сами не знаем. 

Будто мы и сами слюни 
На чужое добро не пускали, 
Будто бы не плакали горько, 
Ежели случалось разоренье. 

А скажите нам, волхвы, чародеи, 
Устоят ли три черепахи? 
Не рухнет ли свод хрустальный, 
Золотые не ссыплются ли звезды? 

А то, вишь, государь болеет - 
Ни рукой не шевельнет, ни ногою, 
Ему в уши кричат - он не слышит, 
За плечо трясут - он не внемлет. 

Закатились под чело очи, 
На устах блуждает улыбка, 
Бормочет государь беспрестанно, 
Что бормочет - и сам он не знает. 

А пашни заносит снегом, 
А монету никто не чеканит, 
А замки на темницах все крепче, 
А звери уже на пороге.