Хрупкая фигурка раскачивалась в такт движению поезда, а пересохшие губы беззвучно шептали: — А можно я тебя поцелую? Или возьму тебя за руку? Ах, эти руки... ах, как они обнимают гитару... А можно я не буду держаться за поручни в метро, и ты будешь меня этими руками ловить, когда я буду падать? Я упаду в твои руки, прижмусь, как раньше, и поцелую, можно? Эти слова как заклинание шептала Аленка, прижимаясь лбом к холодному стеклу, на котором было написано: "Не прислоняться". Привычно стучало, визжало, гудело и издавало другие неприятные гулкие звуки метро, привычно толкали друг друга люди, зорко отыскивая свободные места в вагоне. Все как всегда: маршрут от дома до института и обратно Аленка могла бы пройти с закрытыми глазами. Да только сегодня непривычно уходил пол из-под ног, а голова шла кругом. "Можно, можно, можно?..." — шуршали мысли, вводя Аленку в самый настоящий транс... Но каждый раз, когда поезд выныривал на освещенный перрон, транс беспощадно разбивался красной мигающей надписью, вспыхивающей в Аленкином сознании: "НЕЛЬЗЯ!"

Мой милый гитарист

Аленка и Саша познакомились на дне рождения их общего друга. Банальное, распространенное начало, о котором и вспоми¬нать-то скучно. Народ танцевал, шутил, пел "ЧайФов" под аккомпанемент Сашкиной шестиструнки. Лишь на мгновение залюбовалась им Аленка, неравнодушная к гитаристам (она и сама владела гитарой, таскала с собой на все вечеринки папку с аккордами и любимый инструмент, да в этот раз почему-то легко уступила "место на сцене" незнакомому парню), но тут же отвлеклась, прыснув от смеха на очередную шутку Андрея — виновника торжества. И только поздним вечером Аленка, домывая посуду, задумчиво произнесла:
— Поет твой друг красиво. И гитара у него хорошая... Андрюха шутливо насупился.
— Я тоже петь умею! И играть... на ложках!
Она рассмеялась и, дружески чмокнув именинника в нос, сказала:
— Конечно! И на вилках тоже! Ладно, маэстро, я домой — спать. В институте увидимся. Чао!
О том, что ее навязчиво преследуют Сашкины глаза, в которых так красиво отражались огоньки свечи, придавая им демонический и вместе с тем мягкий блеск, Аленка благоразумно умолчала. А потом завертелась учеба, нежданно-негаданно наступила, придавив всем своим весом, сессия, за ней — безбашенные зимние каникулы... Аленка и думать забыла о глазастом гитаристе, тем более что поклонников у нее хватало. Но вот однажды, собираясь на очередную тусовку и разбирая свои "гитарные" тексты, на одном из листов она обнаружила незнакомый номер мобильного телефона. Десять цифр, написанных округлым четким почерком. Перебрав в памяти недавние события, Аленка вспомнила, что последний раз брала гитару как раз на Андрюхин день рождения. Недолго думая, она набрала номер друга: — Привет, двоечник! Слушай, те¬бе знакома эта числовая после¬довательность? — она продикто¬вала ему найденный телефон. — Чей?! Какого Сашки? А-а, того гитариста? Хм... ну ладно... Как он ко мне попал? Да так, во сне приснился. Ладно, до связи! Сашка... Глаза у него такие красивые, теплые... И голос мягкий... Что-то странно кольнуло Аленку
слева в груди, рука потянулась к сотовому. "Privetstvuju! U vas prodaetsja slavjanskii shkaf?" — эсэмэска улетела на Сашкин номер. Так начался их роман.

Странные отношения

Впрочем, романом это назвать было трудно. Веселая, кокетливая Аленка воспринимала отношения с противоположным полом как игру. Несколько робкий, хотя и остроумный Сашка, кажется, был иного мнения насчет романов. Кино, прогулки в парке, разговоры ни о чем — все это быстро стало казаться Аленке банальным и скучным. К тому же нерешительный Саша за два месяца их знакомства даже ни разу не попытался ее поцеловать. "Может, он гей?" — раздраженно думала Аленка, но отношения разрывать почему-то не спешила... Ее безотчетно тянуло к этому кареглазому юноше с мягким, чуть хрипловатым голосом, но каждая встреча наравне с этой тягой усиливала и раздражение — все было не так, как хотелось. Аленка жаждала фейерверка, карнавала и страстных поцелуев.
В город незаметно пришла весна Ее пьянящий аромат, вид обнимающихся парочек и приближающиеся экзамены подтолкнули-таки Аленку к решительным действиям. Она просто исчезла из поля зрения ничего не подозревающего Саши и переключилась на более интересные объекты. Сашка продолжал звонить, писать эсэмэски, звать на свидания, но каждый раз наталкивался на холодные односложные ответы.

Сделка

Их следующая встреча, которой Сашка безропотно ждал без малого три месяца, случилась летом, когда Андрюха позвал друзей на природу праздновать окончание сессии. Колдуя над шашлыком, он краем глаза поглядывал, как народ ставит палатки на ночевку и как старательно избегают встреч друг с другом Аленка и Сашка. Двое близких друзей сейчас явно не могли найти себе места на этом празднике жизни и бродили по поляне с целью отвлечься от мыслей друг о друге. Впрочем, в Аленкиной уставшей от весеннего бессмысленного флирта голове уже начал зарождаться любопытный план. А Сашка чувствовал, что надвигается что-то, чему он не сможет противостоять и что может кардинально изменить его жизнь, но вот боль или радость принесет это что-то, он понять не мог. Он подсознательно избегал Аленку, всем сердцем желая при этом быть рядом. Вечером, когда были спеты уже все песни, съеден шашлык, выпит сваренный на костре глинтвейн и народ стал расползаться по палаткам, Аленка подошла к Сашке. Он сидел на корточках, разгребая палкой угли, оставшиеся от яркого костра.
— Пройдемся? — вот так запросто предложила она тоном, не допускающим возражений.
Саша безропотно встал и последовал за ней. Их обволакивала загадочная темнота леса, а над головами тихонько беседовали звезды.
— Я хочу предложить тебе сделку, — начала Аленка, — посмотри, как красиво вокруг, какая бесподобная романтика! В такие моменты нельзя быть в одиночестве, в такие моменты мужское и женское начала должны соединяться, достигая полной гармонии... Я предлагаю тебе сделку. Мы будем вместе — я знаю, ты хочешь этого, — но только здесь. Когда вернемся в город, то видеться больше не будем. Ее тянуло к Сашке, она чувствовала это, тем более что "городской" роман уже порядком поднадоел ей. Что оставалвкь ошеломленному Сашке? Отступать было некуда — эта девушка обладала над ним необъясни¬мой властью.
— Можно я поцелую тебя? — наконец произнес он. Улыбнувшись, Аленка поднялась на цыпочки и закрыла глаза. Но так славно сработавший Аленкин план повлек за собой неожиданные последствия. Не сказать, чтобы она влюбилась. Нет. Но ее влекло к Сашке все сильнее, в его руках она забывала обо всем, его губы дарили ей неземное счастье, ей нравилось гладить его по волосам и все время хотелось целовать. В общем, как и следовало ожидать, "курортный роман", к великой Сашкиной радости, растянулся на несколько месяцев. Он был счастлив. Она называла это гармонией, но никак не любовью, при этом ни на кого, кроме Саши, не смотрела. Они не так часто встречались, между ними не было какой-то особенной близости, но... им было хорошо вместе. Она и не заметила, как стала все больше привязываться к нему и как в его глазах все чаще проглядывала грусть — он не искал поверхностных отношений.

Смена РОЛЕЙ

И вот однажды случилось то, что должно было случиться. Он перестал звонить и писать. Он просто исчез, как когда-то поступила она. Аленка сперва этого даже не заметила, а потом, когда ей очень захотелось его увидеть, сообщила ему об этом традиционным sms-способом. Ответ ошеломил ее: "Ja dumaju, nam bolshe ne stoit vstrechatsa". Слезы брызнули из глаз, она со всей силы бросила мобильник об стену. Безумно хотелось позвонить Сашке и закричать: "Почему?!!" — но гордость не позволила. Аленка исступленно шаталась по квартире, словно убегая от реальности, и впервые за несколько лет рыдала в голос. Они случайно встретились через пару месяцев в институте, где Сашка искал Андрюху. К тому времени она уже знала, что он встречается с другой девушкой, что их нежным отношениям завидуют друзья, и ходят разговоры о свадьбе. Все эти детали, иногда проскальзывающие в разговоре с Андреем, отзывались тупой болью в ее груди, но все та же гордость не позволяла ей афишировать свои чувства. Аленка держалась молодцом — даже подруги не заподозрили, что это Сашка ушел от нее, а не она от него, как она всем рассказала. — Пройдемся? — предложил он тоном, не допускающим возражений.
Они гуляли по весеннему парку, разговаривали ни о чем, шутили и смеялись.
— Ненавижу имя Юля, — вдруг резко сказал он. В этот момент Аленке показалось, что ее сердце остановилось: Юлей звали Сашину невесту. Казалось бы, путь к Сашкиному сердцу свободен, и можно снова все начать. Но вдруг в этот момент Аленка поняла, что вся ее боль — лишь попранная гордость. Все это время ее терзало то, что он положил конец их отношениям, а не она сама. Но ей по-прежнему до одури, до потери рассудка хотелось прижаться к Сашке и ощутить поцелуй его нежных и страстных губ. Аленке вдруг ясно представилось их прошлое и будущее, возможное будущее. Все повторилось бы снова. Это не любовь. Это желание. "Боже, какая же я дура! — совесть и страсть пожирали Аленку изнутри. — Надо было сразу все рассказать ему. Ведь он все это время мучился, надеялся". Она глубоко вдохнула и, набравшись смелости, взглянула ему в глаза. Аленке показалось, что еще мгновение, и она не совладает с собой, опять поддастся этому невероятному наваждению. "Нет!" — приказала она себе и, поспешно попрощавшись с Сашкой, спустилась в ближайшее метро. Аленка почувствовала, как он вздрогнул от ее прощального поцелуя в щеку. Сердце сжалось от боли и обиды на себя.

Мне все равно?

"А можно я тебя поцелую? Или возьму тебя за руку? А можно я не буду держаться за поручни в метро, и ты будешь меня этими руками ловить, когда я буду падать? Ну уж в глаза-то свои карие, опасные омуты, ты мне все равно не запретишь смотреть... впрочем, ты ничего мне не запретишь... но я сама никогда не разрешу себе поцеловать тебя... Ибо мне всегда хочется тебя целовать, когда ты рядом... А когда тебя нет — мне все равно. Мне все равно... Все равно! — Аленка твердила про себя это заклинание... Нет, она больше не сделает ему больно. Их дороги лежат в разном направлении. Выдавать желание за любовь — как низко! — Мне все равно, все равно, все равно!.. Я не причиню тебе зла. Я люблю тебя".