[239x255]
Вера выросла без отца Родители расстались, когда Вера значилась только в проекте. Мама, преподаватель английского, больше всего на свете любила две вещи — английский язык и литературу. В юности она была романтичной особой, грезившей все о каких-то необыкновенных романах, совсем как в ее любимых книгах. Когда у нее появилась Вера, матерью она стала тоже необыкновенной: необыкновенно любящей, необыкновенно заботливой, фанатично преданной только одному существу — своему ребенку. Веру она воспитала в своем, книжно-романтическом, духе, и девочка с детства не расставалась с книжками, читала чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. И представляла себя героиней романов, которые читала. Реальный мир казался ей чужим, даже слегка враждебным. У Веры почти не было подруг, хотя приятельниц хоть отбавляй: в школе девчонки обожали слушать Верины пересказы прочитанных книжек, где любовь была романтической, героиня возвышенной, а герой — вылитым принцем на белом коне. Но молодые люди Веру не жаловали. "Чересчур выпендривается", — было общее мальчишеское мнение. Поэтому дискотеки и прогулки по улицам в развеселой компании Вера не любила: боялась насмешек и злых шуток со стороны парней. Она знала, что никто из девчонок ее не защитит от колкостей и глупостей ребят. И Вера росла чересчур робкой и замкнутой. Мама переживала, конечно, но лучшим средством считала изоляцию обожаемой дочки от всяческих компаний, которые "не для ее Верочки".

Безответная любовь

Каково же было всеобщее изумление, когда после школы робкая Вера, вместо того чтобы поступать в местный университет на искусствоведческий, под крыло к крестному, уже давно готовившему милой Верочке теплый прием, вырвалась из-под родственной опеки и уехала из провинциальной Пензы в Москву поступать в Институт кинематографии на сценарный факультет. И поступила, несмотря на большой конкурс. А дальше Вера повела себя еще более независимо — жить у тети отказалась и поселилась в студенческом общежитии. Компания в институте подобралась хорошая — все дружили, время проводили весело и интересно-Школьные проблемы с общением как-то незаметно рассосались. Тогда же Вера и влюбилась в однокурсника Бориса. Влюбилась серьезно и безнадежно: Борис был женат. Не то чтобы он хранил верность жене. Всему курсу были известны п¬хождения Бори. Однако Веру Борис считал за "свою" и обижать не хотел. А именно его упорное нежелание отвечать на Верины чувства и ранило ее больше всего. Тем более что она догадывалась, что не безразлична Борису. Но он не хотел ничего менять в своей жизни мимолетные, ни к чему не обязывающие романчики, ложь дома.

С глаз ДОЛОЙ — из сердца ВОН

За время учебы Вера как-то особенно подружилась еще с одним своим однокурсником, Ильей. Поначалу за Ильей бегали многие студентки. Да оно и понятно — высокий красавец, всегда хорошо одетый, легкий и веселый в обшении, умный и душа любой компании, Илья был просто мечтой любой девушки. Но, как ни странно, дальше приятельских отношений с девчонками Илья не заходил. А на втором курсе барышни были сражены сенсационным открытием: оказывается, Илюша — гей. Тем не менее эта новость не сделала его изгоем, слишком все хорошо относились к Илье. Веру же ориентация Ильи и вовсе не волновала, ведь она была влюблена в другого. Но Илья как-то незаметно стал лучшим Вериным другом. Они вместе ходили в кино, в кафе, плакались друг другу в жилетку, попадая в очередную любовную передрягу. Словом, ближе и роднее человека, чем Илья, у Веры не было.
После окончания института Вере удалось устроиться на работу в Москве по специальности, в редакцию киношного журнала. Разумеется, не без помощи преподавателей, так как Вера была одной из лучших студенток и блестяще защитила диплом. С Борисом они видеться почти перестали — он целиком был поглощен устройством карьеры и семейными ссорами. Постепенно Вера стала успокаиваться. "Может, оно и к лучшему, — говорила она себе, — Борис ведь женат, нехорошо мечтать о человеке, связанном обязательствами с другой". Хотя много еще слез было пролито в подушку и в Илюшину жилетку. Когда же наконец Вера поняла, что переболела этой любовью, как корью, у нее осталось странное чувство — как будто что-то оборвалось в душе. "Все, — решила она, — хватит с меня романтики. В жизни есть масса вещей поважнее". И она целиком посвятила свое время карьере и обустройству собственной жизни.


Верные ДРУЗЬЯ


Все складывалось прекрасно. У Веры образовался круг светских знакомств. Она с удовольствием посещала тусовки, премьеры, презентации и вечеринки. И частенько брала с собой Илью, который к тому времени устроился работать на телевидении и делал неплохую карьеру. Илья обожал светскую жизнь, и знакомых, в том числе довольно известных людей, у него было еще больше, чем у Веры. А Вере очень нравилось появляться в обществе Ильи. Он вел себя как настоящий джентльмен: не отходил от нее ни на шаг, приносил бокал с вином, приглашал танцевать. "Какой интересный у тебя молодой человек! — восхищались знакомые. — Вы великолепно смотритесь вместе. А кто он?" Вера всякий раз весело смеялась и отшучивалась: мол, он слишком хорош, чтобы связывать его узами обязательств. Ей ли было не знать, что между ними ничего не может быть. Не она ли выслушивала порой исповеди Ильи о том, что с женщинами он чувствует себя совсем плохо. Однажды Илья в порыве откровенности рассказал историю своей первой неудачной любви к девушке. Это было в год окончания школы. Девушка, которую он боготворил, объявила ему после первой их ночи, что из него никогда не получится настоящего мужчины. После этого все и пошло наперекосяк. Илья говорил: "С мужчинами как-то проще. И потом, моя мать не была счастлива с моим отцом. Она всегда говорила: "Мужчины приносят только горе", — а я не хочу никому приносить горя, понимаешь? Я не хочу". Постепенно их отношения стали такими близкими, что Вера поневоле начала задумываться: кто они друг другу на самом деле? Что-то такое происходило между ними. И это "что-то" не укладывалось больше в привычную схему их отношений. Как-то после бурной вечеринки Илья позвал ее к себе ночевать. "Так будет удобнее. На такси сэкономим", — объяснил он свое предложение. Когда они вошли в квартиру, Вера огляделась и спросила: "И где же я буду спать? У тебя ведь только один диван". Илья предложил лечь вместе. "А чего тут такого? Я же всего-навсего гей", — сказал он. В ту ночь они поделили его пижаму: ей — курточку, ему — брюки. Утром Вера обнаружила, что спит в объятиях Ильи: ее голова покоилась на его плече, а его рука — на ее талии. Оба, проснувшись, еще несколько минут лежали, не меняя положения, то ли от смущения, то ли от какого-то другого чувства. Илья, пряча глаза, сказал: "Ничего страшного — я ведь твой друг, и потом я же не люблю женщин..."

Нестандартный роман

После этой странной ночи все изменилось. Нет, еще никаких слов не было сказано. Но танцуя, они крепче прижимались друг к другу. Илья все чаще стал повторять как заклинание эти странные слова: "Не бойся! Я же гей".
А Вера вдруг осознала: да она же влюблена в Илью. Он был именно тем, кого она ждала всю жизнь — нежным, заботливым, красивым, умным. Словом, принцем на белом коне. "Что же делать? Что же мне делать? Ну почему я всегда попадаю в такие истории: как влюблюсь, так обязательно безнадежно? — спрашивала она себя. — Мне надо пореже с ним встречаться". Но вопреки этой мысли они не стали реже видеться. И, несмотря на растущее напряжение, их как магнитом тянуло друг к другу. Илья все чаще стал жаловаться на одиночество: "Представляешь, состарюсь и кому я буду нужен? Своим приятелям? Так и останусь — пожилой, потрепанный гей, без семьи, без близких людей..." Вера смеялась: "Ну, до старости тебе еще далеко", но страдала ужасно. Ей так и хотелось крикнуть: "Ты нужен мне! Я не оставлю тебя одного!" Иногда Вере казалось, что он только этого и ждет. Но как только она представляла себе, как говорит заветную фразу, неуверенная девочка внутри нее, та самая, которую не любили одноклассники, начинала шептать: "Ты романтическая дурочка, вот и придумала себе очередную сказку. Опомнись, у него совсем другие интересы. Ему не нужны женщины. Ты для него — только человек, с которым можно скоротать время, когда никого нет под рукой". После таких мыслей невозможно было вымолвить эти слова: "Я люблю тебя, люблю любого и хочу, чтобы ты был рядом"... Однажды, после какой-то вечеринки, они вдвоем вышли из клуба в теплую летнюю ночь. Время было совсем позднее. Или, наоборот, слишком раннее. "А поехали ко мне? Я боюсь отпускать тебя одну", — сказал Илья. "Да ладно! — Вера натянуто рассмеялась. — Я на такси через десять минут дома!" "А я боюсь тебя даже на минуту на улице одну оставить, — внезапно выпалил Илья, — поехали". Его рука властно легла на ее талию. Вера, позволяя усадить себя в машину, думала о том, что еще никогда в жизни никто, кроме мамы, за нее не боялся. Когда они приехали к Илье домой, Вера, чтобы как-то заглушить тоску, печаль, чтобы не думать о том, как она его любит, и о том, что он из другого мира, спросила: "У тебя нет вина? Я бы выпила глоточек". Илья кивнул. Они пили вино молча, не глядя друг на друга. Когда бокалы опустели, пауза стала совсем невыносимой. "И зачем я только поехала?!" — в отчаянии подумала Вера. Она посмотрела на Илью. Тот сидел, слегка отвернувшись — то ли глядел в темное окно, то ли думал о чем-то своем. И вдруг Вера, подчиняясь какому-то внезапному порыву, протянула руку и погладила его по волосам. "Знаешь, — медленно сказала она, — в последнее время мне иногда кажется, что я..." Она замолчала, мысленно пробуя на вкус слово "люблю". Илья смотрел на нее, ожидая продолжения. А Вера все молчала. Он взял ее руку и еще раз провел ею по своим волосам, а потом произнес: "Знаю, Вер. А может быть... Давай ты выйдешь за меня замуж, а?". Сердце у Веры подпрыгнуло, как пугливая птица на ветке. Она сглотнула, потом набралась смелости, посмотрела Илье прямо в глаза: "Ты серьезно? Ты действительно этого хочешь? — у нее вырвался нервный смешок. — Смотри, я ведь могу согласиться!". Илья крепче сжал ее руки: "Ты думаешь, я способен так шутить? А вообще-то больше всего я боюсь, что ты мне откажешь... Потому что мне кажется, что я впервые встретил девушку, с которой могу быть счастлив". Вера вздохнула, наклонилась, чуть помедлила... Но Илья уже сам жадно целовал ее. Она нежилась в его объятиях, уплывала, почти засыпала. Она вдруг почувствовала, что страшно, невыносимо устала и только сейчас, впервые за много лет, может быть, впервые за всю свою жизнь, может по-настоящему отдохнуть.