Экая дуррында, прости господи!..— говорит Камышев и идёт к французу.
Шампунь сидит у себя на полу среди комнаты и дрожащими руками укладывает в чемодан бельё, флаконы из-под духов, молитвенники, помочи, галстуки... Вся его приличная фигура, чемодан, кровать и стол так и дышат изяществом и женственностью. Из его больших голубых глаз капают в чемодан крупные слёзы.
— Куда же это вы? — спрашивает Камышев, постояв немного.
Француз молчит.
— Уезжать хотите? — продолжает Камышев.— Что ж, как знаете... Не смею удерживать...