Мизансцена: дурной однобокий свет,
Освещает лицо, застывшее в дрожи
Так продолжается уже сколько лет.
Губы лепечут привычно одно и тоже:

"Я устал, отрежьте мне наконец язык!
Подайте его слепцам с чесноком и перцем.
Раны оставьте болеть я к ним так привык."
Актер кричит в пустоту и мается сердцем.

Редкие зрители удивляются открыв рот,
Деликатно кашляют, задают вопросы,
Но стоящий на сцене на на их ропот плюет.
Это ребенок, но слишком жестокий и взрослый.

И шепотом легкого извинения: это все роль,
Вы понимаете, у хрупкой души злая собака,
Мир жесток и тут предатели причиняют боль,
Чтоб не попасться не доверя никому, однако.

Под надменно-жалобный вой о том, как все далеки
Уходят последние зрители, чтобы не утерать плевки.