***

- Ликуй! Я уже пришло!

- Я вне себе от счастья, ты как всегда не вовремя,

- Что значит не вовремя?! – недоуменное хлопанье ресницами. – Я же поесть принес! Что строчишь?

Еле уловимое для человеческого глаза движение ловких пальцев - и исписанная мелким почерком тетрадка перекочевывает из одних рук в другие.

- Рем, видел бы ты сейчас себя со стороны! Обхохочешься!

- Скотина, отдай немедленно! Не твое же!!!

- Ой, ли?! – скептически приподнятая бровь и нахальный блеск голубых глаз дружно вопиют о полном отсутствии совести у их обладателя. - Когда это меня останавливало?! О чем ты там пишешь… Ага! Кажется, что-то знакомое… Ну-ка, ну-ка…

- Отдай немедленно! – в голосе появляются нотки легкой обреченности. – Тебе это не интересно! Ты же сам все это прекрасно знаешь.

- Всегда любопытна чужая точка зрения на произошедшие недавно события! К примеру, каким ты узрел меня в первый раз?

- Можешь не напрягать глаза, я и так тебе скажу: прозрачным, бестелесным, невообразимо скандальным и противным!

- Врешь! – на лице появляется плохо скрываемое сомнение. – Неужели я был таким гадом…

- Почему был? Ты и сейчас…

- РЕМ!!!

- Что «Рем»? Отдай тетрадку! Я ее тебе добровольно в руки не давал!

- Хрен с тобой, забирай!

Многострадальная тетрадь снова возвращается к владельцу.

- Все равно мне уже пора линять.

- Так рано? – звучащее в голосе удивление пополам с разочарованием кажется вполне искренним, что не может не радовать собеседника.

- А ты как думал? Мое время уже практически истекло, так что черноволосых девственниц будешь отлавливать в одиночку.

- Я так на тебя рассчитывал! – фраза сопровождается надрывным всхлипом, плавно переходящим в сдавленное хрюканье.

- Рем, не паясничай! Я почти серьезно. И мне действительно пора.

- Тебе виднее… Завтра появишься?

- Не знаю. Все мы люди занятые…

- Хм, с каких это пор ты вдруг заделался человеком?

- С момента твоего "исчезновения" ! Ладно, я пошел. И не скучай, веди себя, как порядочный оборотень: жри людей и смотри, не подавись!

- Постараюсь.

Раздается легкий хлопок и… в комнате внезапно становится очень тихо. Слышно только как протяжно завывает ветер, бросая в окна горсти снежных хлопьев и прозрачный бисер льдинок.

* * *

…Когда мне исполнилось семь лет, отец впервые ввел меня в стаю, тем самым предоставив выбор. Вначале Волки показались мне прекрасными возвышенными созданиями. Я с восторженностью ребенка смотрел на красивых мужчин и женщин в образе свирепых зверей. Так продолжалось до те пор, пока я не узрел трапезу.

Хлюпающие звуки, хриплый стон умирающего и окровавленные клыки…, много клыков и горящих желтым огнем глаз. Я не знаю, кого они тогда ели, - случайного прохожего или большое животное. Я проявил слабость, упав в обморок.

читать дальшеУкоризненный взгляд отца после того как я очнулся, без лишних слов говорил о том, что я ещё очень нескоро стану одним из НИХ. Однако, я оставался жить в его гигантском доме еще на один год. Пока появились маги, и я не понял, что надо бежать.

Бабушка не пришла в тот день. Я напрасно ждал ее в лесу , вглядываясь в просветы между исполинскими деревьями. Она не пришла и на следующее утро. Решив, что я ее в прошлый раз чем-то расстроил, и теперь она на меня просто обижается за последнюю проделку, я понуро поплелся домой, на ходу придумывая цветастые извинения. Дома меня уже ожидали. Облаченные в темные мантии фигуры хаотично мелькали в широко распахнутых окнах. Еще двое сторожили входную дверь снаружи. Я осторожно сделал несколько шагов вперед, но тут же, практически помимо собственной воли, остановился. Пред глазами почему-то возникло лицо сестры, хотя я был абсолютно один. София смотрела виновато и испуганно одновременно. «Беги!» - безмолвно прошептали ее губы, Я все еще продолжал стоять столбом, когда сработал защитный механизм. Прежде чем люди в мантиях меня заметили, тело начало трансформироваться…

Черный волчонок неслышно шмыгнул в кусты и отчаянно бросился наутек. Очнулся уже в непроходимой чаще леса. Плюхнувшись на прелую прошлогоднюю листву, я задрал морду к небу и долго и протяжно завыл, по-звериному оплакивая промелькнувшее детство. Я ревел, когда снова стал человеком.

Бабушка не пришла со мной встретиться, вместо нее явились ЭТИ… Значит, у меня больше нет семьи. Отец покорно впустил ИХ. Значит, у меня не было(в данном случае больше нет ни отца, ни дома. В восемь лет полукровка-мутант учился жить самостоятельно. Привычный мир обрушился, и я понял, что даже в самой прочной броне всегда найдутся мельчайшие трещинки. Той ночью я впервые пересек незримую границу, отделяющую преждевременную взрослость от сказочного детства. А на утро пришло решение: если для полной неуязвимости мне не хватает магии, я должен стать колдуном. От Софии, рано проявившей магический способности, я слышал, что существуют такие специальные школы, где всех желающих обучают магии и волшебству. Я понял, что хочу попасть именно в такую школу, причем отсутствие у меня склонности к колдовству я не считал серьезным препятствием.

Мне невероятно повезло. Вскоре судьба благосклонно подбросила мне шанс осуществить задуманное. Следует ли говорить, что я не преминул им воспользоваться.

- Мальчик, что ты здесь делаешь?! – полный удивления голос прозвучал где-то прямо над головой.

Я поднял глаза кверху и узрел высокую темноволосую женщину, одетую в мятую клетчатую рубашку и просторные льняные брюки. Длинные каштановые волосы были аккуратно собраны в высокий хвост. Таких странных женщин я никогда еще не встречал, а потому в изумлении открыл рот. Наверное, выглядел я при этом очень забавно, поскольку незнакомка неожиданно мягко улыбнулась.
Приободренный, я попытался соврать, что пошел гулять и немного сбился с дороги, но мои поползновения были беспощадно пресечены.

- Ты не похож на заблудившегося, - полуутвердительно заметила женщина, присаживаясь рядом со мной на поваленное дерево. - И на испуганного ты тоже не похож. Вместо ответа хочешь солгать. Я хочу знать почему?

У меня мгновенно возникло подозрение, что она умеет читать мысли. Возомнив, что она тоже из ЭТИХ, я мысленно запел песенку.
Женщина засмеялась.

- А ты паренек смышленый. Тем лучше. Меня зовут Эрида Соул. Я лечу людей, а для этого хожу в лес и собираю разные травы. Вот как сейчас.

Она показала на корзину, доверху забитую какими-то цветочками. Почему-то при взгляде на них у меня предательски заурчало в животе, и я весьма некстати вспомнил, что последней моей трапезой был съеденный накануне за завтраком бутерброд с маслом.
Стоит ли говорить о том, что кусочек хлеба давно стал предметом сладостных воспоминаний желудка. К чести Эриды, выводы из всего услышанного она сделала самые что ни на есть правильные:

- Ты, значит, голодный… Ладно, идем со мной. Я думаю, что-нибудь пожевать у меня все-таки найдется… - на красивом лице отразилось легкое сомнение. Но оно быстро пропало, ловко замаскированное широкой улыбкой. - Я живу недалеко отсюда.

Я согласно кивнул, плохо себе представляя, что она имеет в виду, говоря это «недалеко». С другой стороны, в моем детском восприятии такие полусказочные женщины должны были обитать исключительно в непроходимом лесу. И никак иначе!
А есть хотелось сильно. И даже очень.

В конце концов, как впрочем, и следовало ожидать, жажда быстрого халявного насыщения взяла верх над осторожностью, и я согласно кивнул, выражая полную готовность последовать за Эридой в любом направлении.

- Давай сюда свою руку, вот так. Теперь закрой глаза,- вкрадчиво проговорила она, подхватывая заполненную корзинку.

Я не сопротивлялся. Хотя до сих пор не понимаю почему.
Возможно, перевесили негативные стороны моего единения с природой. Как это ни печально, но помимо многочисленных плюсов, вроде полного одиночества, такая жизнь имела весьма существенные недостатки. В лесу обитала масса жалящих, кусающих и противно жужжащих букашек. А Эрида соблазняла теплым домом и обильной едой (я сразу решил, что ее, в смысле, еды, будет именно много!) Конечно, мое тело привыкло обходиться на природе без излишеств, вроде одежды (спасибо отцу), а вот питаться воздухом я, к сожалению, пока что не умел.

- Мальчик, не стой столбом, проходи, присаживайся.

Вместо листьев и веток босые ноги внезапно начали ощущать деревянный пол, а чуткий нос уловил незнакомые запахи. Я осторожно приоткрыл один глаз и с подозрением огляделся.

Выяснилось, что Эрида накинула мне на плечи что-то мягкое и кусачее, на проверку оказавшееся шерстяным клетчатым пледом, а сама ушла, как она заявила, «готовить пищу» При звуках этого волшебного слова у меня в животе снова тоскливо заурчало.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я решил заняться изучением обстановки.

Домик явно уступал по размерам тем помещениям, к которым я привык, живя у отца и периодически навещая бабушку. Но, странное дело, отчего–то здесь сильнее
ощущалась атмосфера домашнего тепла и уюта.

Четырехногий стол у окна, покрытый белой вышитой скатертью, на самом окне чистые голубенькие занавесочки, аккуратно перевязанные синими ленточками. У стены маленькая тумбочка из покрытого лаком дерева. А возле нее - застеленная кровать. Напротив окна, у бревенчатой стены, я заприметил весьма удобный для затяжного уютного сидения диванчик. Моя пятая точка и он были просто созданы друг для друга…
Чинно сложив ручки на коленях, я поплотнее закутался в плед, поджав под себя замерзшие ноги, и выжидательно уставился прямо перед собой. Как я уже успел заметить, Эрида умела появляться из воздуха, прямо перед собеседником. Значит, пялиться в дверной проем было нецелесообразно. Я не угадал. Хозяйка домика, очевидно, решила больше не выпендриваться и потому появилась традиционным способом – посредством преставления двух нижних конечностей, обутых в домашние тапки. Одной рукой она волокла колченогую табуретку, а в другой несла тарелку с дымящейся круглой картошкой.

-Угощайся! – гостеприимно предложила она.
Я с отвращением покосился на горячие клубни. Эрида, не моргнув глазом, продолжала мило улыбаться.

- Ничего другого предложить не могу, я не ждала гостей! – невозмутимо пожала плечами великая кулинарка.

- И так сойдет.- успокоил я ее, нехотя подцепляя картофелину на вилку.
Неожиданно я вспомнил, что до сих пор не представился. Решив не откладывать эту необходимую процедуру в долгий ящик, я прямо с набитым ртом неразборчиво пробормотал:

-Меня жовут Лему.

- Очень приятно, – женщина церемонно поклонилась.

- Мне тоже.

После сытной трапезы в голову пришла неприятная мысль, что, скорее всего, сейчас придется уходить, хотя делать это не было ни малейшего желания.

- Я тебя не гоню, Рем. Можешь прилечь и чуток отдохнуть, – неожиданно предложила Эрида.

Я насторожился. Все мои прежние знакомые никогда и ничего не предлагали просто так… Что этой требовалось взамен?! Сытую умиротворенность сменило чувство, напоминающее небольшую панику. Которая только усилилась, когда я вспомнил, что назвать свое имя членораздельно так и не сумел, а она меня… Додумать я не успел.

- Ничего, Рем. Мне от тебя лично пока ничего не нужно. Считай, что ты мне просто понравился, – рассмеялась Эрида, убирая грязную посуду.

- А вы читаете мысли? - нахально спросил я, все еще немного опасливо.

- И это тоже. Я волшебница.

Мне стала совсем тошно. Меньше всего на свете я хотел услышать от нее признание в причастности к людям в мантиях. Эрида, видно, почувствовав неладное, неожиданно подошла к кровати и, присев на ее краешек, серьезно посмотрела мне в глаза.

- Рем, я – целитель.Я только лечу людей. У тебя нет никаких оснований меня бояться. Если какой-либо маг причинил тебе зло…- она сделала многозначительную паузу, ожидая от меня ответной реакции.

Я промолчал. Я хорошо усвоил преподанный мне урок. Эрида не стала настаивать на продолжении неприятного разговора и, пожелав мне приятных снов, тихо удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь. Я свернулся калачиком на застеленной кровати и уставился в бревенчатую стену. Уходить из домика не хотелось. Совершенно.
Впрочем, мне не пришлось изобретать предлоги, чтобы остаться. Эрида сама предложила задержаться у нее в домике подольше. Она действительно занималась врачеванием. Каждый день к ней приходили люди из окрестных городишек и деревень. Эрида редко с кого брала деньги за свои услуги. Исключение составляли те случаи, когда человек предлагал их сам. В основном целительница брала плату продуктами, поскольку, по ее собственным словам, «готовить она не любит, а ходить по магазинам ненавидит». Позже выяснилось, что с не меньшей силой волшебница презирала уборку по дому. В конечном итоге мне пришлось смириться с неизбежным: вытирать пыль в комнатах, кроме меня, больше некому. Полы намывала одна женщина, которой Эрида лечила спину. Впрочем, не желая терять хорошую приходящую поломойку, нахальная колдунья гнусно халтурила, всегда оставляя немножко «на потом, до следующего визита».

Так мы и жили. Эрида никогда меня не расспрашивала, кто я и откуда, а меня не тянуло пооткровенничать. Правда, в полнолуние всплыло наружу, что я оборотень, но магиня отнеслась к этому факту пугающе спокойно, однако не преминув заметить, что теперь ясно, что я делал в тот день в лесу без одежды. Я рассказал об отце. Эрида пожала плечами, посоветовав мне обучиться магии.

- Ты сможешь контролировать свое превращение в волка, – сказала она, задумчиво рассматривая гору грязной посуды в раковине.

Мы не так давно пообедали, и сейчас Эрида громко страдала от одной мысли, что посуду все же придется вымыть. Пока мне удавалась успешно игнорировать ее призывные взгляды. Однако последнее замечание на счет возможности контроля благотворно подействовало на мое трудолюбие. Быстренько освободив мне проход к Пизанской башне из грязных тарелок, колдунья ретировалась на освободившуюся табуретку и радостно защебетала, осыпая меня подробностями райской магической жизни.

- У меня нет способностей, - вздохнул я, мстительно пытаясь хоть немного охладить ее пыл.

Но Эриду, когда ей уже не угрожали домашние хлопоты, не так-то просто было сбить с толку.

- Чепуха! - безапелляционно заявила она, с видимым удовольствием наблюдая за увеличивающейся на глазах стопкой чистой посуды. – Я немного подучу. У оборотней очень часто встречаются скрытые способности. Мы их вытащим наружу и сообщим Магистрату. А дальше дело техники: приглашение получишь - и вперед... Рем! Ну, нельзя же быть таким неуклюжим!!! Откуда у тебя руки растут?! Недотепа!!!!

Последние реплики относились к разбитой мной чашке, к несчастью, нежно любимой хозяйкой. Это было уж слишком! Мало того, что меня нещадно эксплуатируют, так еще и обзывают! Я обиделся и потому решил немного поупрямиться. Так, для профилактики.

- У меня нет денег. И вообще, приглашения должны прийти сами собой, без всяких там ваших сообщений, - пробурчал я недовольно, аккуратно собирая осколки.

- Рем, - снисходительно вздохнула целительница (мой выпад был успешно проигнорирован), – ты, конечно, мальчик умный, но послушай взрослую тетю! Само собой ничего ни в мире магов, ни в мире людей никогда не делается. Я покажу тебе парочку фокусов. Ты их выучишь - и дело в шляпе! А что до денег… Ты, вроде как, не говорил пока, что тебе жить со мной надоело.

Я испуганно помотал головой

- Ну вот! - почему-то обрадовалась она. - Значит, завтра отправляемся в город!

- А зачем? – Я из последних сил отчаянно пытался не демонстрировать охватившего меня волнения.

Эрида взъерошила рукой длинные, спутанные волосы и, минуту поразмыслив, решительно объявила:

- Надо! Готовься, высыпайся, завтра на рассвете отправляемся

- А почему на рассвете? - я стойко выдержал направленный на меня раздраженный взгляд.

- Рем, какой же ты зануда! На рассвете – потому что у меня деньги закончились. Сегодня вечером обработаю парочку заказов, возьму оплату наличными - и порядок! К тому же, мне ночью надо ободрать цветы папоротника и нарыть мандрагоры на продажу,– в голосе появились подозрительно ласковые нотки, словно Эриде только что пришла в голову какая-то очень славная идея. -Мальчик мой, ты мне нужен отдохнувшим и выспавшимся. Планы изменились. Будешь помогать в лесу…Так что, марш в постель, а в полночь я тебя подниму. Ясно?

Я молча кивнул. Как это ни прискорбно, а деньги надо зарабатывать. Но, вот только ночью я выяснил, что обогащаться мы будем не вполне законно.

Эрида весьма наплевательски относилась к такому понятию, как «редкие растения», и потому собирала их без всякого зазрения совести. Новых она не сажала, пользуясь исключительно дарами матушки-природы. Навлекая на свою беспечную голову праведный гнев Магистрата, волшебница не гнушалась браконьерской ловлей «ингредиентов». А если объект отказывался добровольно расставаться с предметом Эридиных сребролюбивых вожделений, то травница действовала с особенной жестокостью. Все живое и не слишком интересовало ее исключительно с позиции будущего отвара или, в крайнем случае, кругленькой суммы. Любви к флоре и фауне (в классическом ее проявлении) она не питала. Как, впрочем, и не испытывала особой привязанности к представителям человеческого сообщества. Зачем ей понадобился я - долгое время являлось для меня неразрешимой загадкой.

Всю ночь я таскался с колдуньей по оврагам, топям и лесным болотам. Устал, промок до последней нитки и в итоге вынес на себе тонну первоклассной грязи. Эрида занималась самой ответственной частью всего мероприятия. Она командовала. Бесстрашно указывала пальчиком на самые непроходимые заросли и отправляла меня на штурм. Когда же знаменитая корзинка была забита до отказа и по весу начала напоминать котомку с отборнейшими булыжниками, травница бросила задумчивый взгляд на небольшую извилистую речку у опушки леса. Мне в голову закрались нехорошие подозрения, что сейчас меня вынудят принять душ. Иногда очень неприятно оказаться правым. Эрида облюбовала, по ее словам, «небольшой валунчик», нагло проглядывающий через кристально чистую воду.

Мне поплохело. Пресловутый «валунчик», судя по тому, как он оброс водорослями, пролежал на дне не одну сотню лет и, похоже, в ближайшем будущем покидать свою обитель не собирался. Волшебница его точку зрения не разделяла. Прикинув размеры камешка, я решительно помотал головой.

- Не полезу! Ни за что! Я даже сдвинуть его не смогу!!!

Эрида укоризненно покачала головой.

- Такой хрупкий и изнеженный! Ты больше похож на девчонку, чем на обычного мальчика твоих лет.

- Я и есть необычный мальчик!

- Верно. Но при всем при этом ты совсем не девочка. Так что, давай, - ухоженный пальчик вновь призывно указал на весело журчащую речку. - Вперед! Я что, зря тебя кормила?! Действуй, Рем! Труд - он облагораживает!

Понукаемый таким образом, я начал нехотя раздеваться, изредка бросая тоскливые взгляды на свою мучительницу. Эриду не интересовало ни то, что я слишком мал для перетаскивания таких тяжестей, ни моя паническая боязнь воды, ни пробивающийся под кожу предутренний холод. Весело щебеча, она забралась с ногами на невысокий пенек и, положив голову на колени, азартно уставилась на мои несмелые движения в сторону валуна.

- Рем, ты там поосторожнее с ним, не надорвись! – радостно напутствовала она меня, сверкая угольными глазами.

Я в очередной раз подавил тяжелый вздох.

Отец любил повторять, что человек в состоянии часами наблюдать огонь, воду и то, как другие работают. Выражение восторга на физиономии Эриды без лишних слов говорило о том, что она получает гигантское удовольствие от лицезрения меня, вкалывающего, стоя по щиколотку в ледяной воде. Валун я все-таки вытащил на берег, правда, после пары часов бесплодных попыток. Продемонстрировав камушек волшебнице, я с силой пнул его облепленный водорослями блестящий серый бок и, взвыв от боли, шлепнулся на землю.

Лицо Эриды сияло от восторга.

- Рем, а ты знаешь, что этот камешек невозможно было оторвать от речного дна? - весело спросила она, протягивая мне полотенце. - С этим не смог бы справиться даже взрослый человек, не говоря уже о ребенке! Так что, прими мои поздравления!

Я глухо зарычал и поднял на исследовательницу полные холодной ярости глаза.
Ни капли не смутившись, Эрида пожала плечами.

- Должна же я была убедиться, что ты стоишь затраченных мною усилий. Если бы ты его не сдвинул, я бы просто перестала с тобой возиться. Хотя не уверена. Ты же такой лапочка и, к тому же, очень работящий! – она лучезарно улыбнулась.

А я чуть не заревел от обиды, но вовремя остановился, вспомнив, что я уже взрослый. А взрослые по пустякам не плачут.

- Не хнычь, мальчик! Нас ждут великие свершения! - оптимистично заявила Эрида, подхватывая одной рукой наполненную корзинку, а другой мокрого меня.
Через доли секунды мы были уже дома, а через два часа отбыли в город.