Одно из первых моих творений и наиболее маленькое...

Вернулся с тренировки очень поздно. Завтра матч с Уфой, финальный. Мы должны выиграть. Сегодня Юра говорил нам это тысячу раз и загонял до смерти. Ноги просто гудели. Сил на душ не хватило, я рухнул на кровать, думая об одном: завтра не один мяч не влетит в мои ворота.
Проснулся я на рассвете, словно от толчка. Что-то тяжело давило на воздух и на меня. Я встал с кровати, стянул свитер и прошел на кухню. Странно, свет не включается. Наверно выбило пробки. Почему-то на лестницу, к щитку, выходить не хотелось. Сумерки как будто сгустились, хотя не прошло и минуты с моего появления на кухне. Ведь обычно наоборот – глаза привыкают к темноте. Стало совсем темно, свет не проникал через окна. Мне стало жутковато, по спине пробежали мурашки. Я открыл окно и отпрянул. На меня смотрела ночь. Темная, черная, как волосы Кармен. И немая. Никаких звуков на улице не было. И в доме тоже.
Я невольно выбежал на лестницу. Вдруг снизу послышались чьи-то шаги, и неясная белая тень стала приближаться ко мне. Словно по команде загорелся свет, и я увидел Антона, вратаря Уфы. Увидел и закричал. Он был весь в крови, посмотрел на меня пустыми глазами и протянул огромный окровавленный нож. Сам не зная почему, наверно просто в оцепенении, я взял его.
- Ты… меня… очень… пожалеешь, - выдавил Антон.
Я выронил нож и начал медленно отступать в квартиру. А Антон начал медленно растворятся в воздухе и, наконец, исчез совсем.
- Я этого не делал!!! – крикнул я в пустоту.
- Ну, давай.
- Нет! Не я.
- Ты, ты! Кира! Вставай немедленно, - громко кричал кто-то. Меня трясло. – Встать! Суд идет!
- А-а-а! – я открыл глаза. – Мама?
- Нет, Пушкин. Вставай быстро, а не то опоздаешь.
Я лег на спину и откинул одеяло. Что было? Что – это – было? Сон? Все было так реально.
- Кира!
- Встаю, мам.


* * *

- Итак, Кирилл Абрамов вновь спасает свои ворота! Счет 2:0, Москва лидирует.
Все было так хорошо, пока не раздался свисток. Антон внезапно упал и… начал истекать кровью. Я побежал было к нему, но остановился на середине поля. Так это был сон или нет? Антон тихо сказал:
- Это Кира, - в полной тишине, воцарившейся на стадионе, слова прозвучали громом.
Все посмотрели на меня.
- Это не. Это был сон. Это не я, - твердил я.
- Это… он…
Обе команды кинулись на меня. А я побежал со всех ног, про себя моля всех богов: это тоже сон.
- Кирилл Абрамов выбывает из команды. Вместо него на поле выходит Екатерина Калина.
Я резко остановился. Девчонка! Мы же проиграем! Я оглянулся: Антон как ни в чем не бывало поднимался с земли. Все его порезы на теле рассасывались. А я, я упал. Упал и начал истекать кровью, вместо него. Тело наполнилось тяжестью, в глазах потемнело. Я словно таял, медленно так превращался в воздух. Моих сил хватило только на одно: я с трудом поднял руку и, указав на Антона, сказал:
- Это он.
В наступившей тишине мои слова прозвучали громом.