Они сидели над миром, участвуя в общем процессе жизни и гибели и присоединяя к своей сущности все души, личности и чувства "Я". Один из них принял облик духовного облака, почти нереального, как мировой эфир, и с удовольствием отмечал пульсацию всего себя от постоянного пребывания новых единиц бытия в свое собственное Бытие, которое было всем; другой же пытался почти не существовать здесь, выбирая из потока умирающих душевных субстанций, стремящихся ввысь, только самые ценные и стойкие экземпляры - в основном тех, кто не желал никаких воссоединений и спасений и вообще не знал в точности своих желаний и целей, но хотел быть только собой, или же другим собой, неважно где и зачем.

- Эй, придумай мне мир, ибо Я есть Все.

"Что ж, - подумал один из них, лицезрея бесконечный поток благодарных исчезающих существ, подстраивающихся под образ и подобие, - Я могу Все, как и не-Я, поэтому можно сыграть очередную игру, которая явит свою истинную причину. Пусть будет это".

Другой сверкал смыслами и причинами, создавая новые тайны, как миры, и придумывал себе имена, похожие друг на друга.

Они теперь были вместе, занимаясь милостью по высшему уничтожению. Они думали о высшем, и высшее было прямо в них, исчезая и рождаясь при каждом вдохе их тел; смыслы роились в глубине их сознаний, приобретая имена и слова и создавая реальность, не нуждающуюся в смыслах; вечный покой царил внутри, словно ничто, и не надо было рассказывать о тайнах, которых нет, и не надо было уничтожать все явленное; можно было лишь быть и придумывать.

И наконец что-то случилось, чтобы рассеять всеобщее единообразие, бывшее абсолютной возможностью, и один из них воплотился в какое-то существо, а другой, забыв все это, воскликнул:

- Что это?! Этого не может быть! Он не наш! Он ушел, непонятно куда! Он ускользнул от нас, как рыба, сорвавшаяся с крючка; и он нам больше не принадлежит!

Один пододвинул кресло, надевая цилиндр, и участливо посмотрел в бездну времени и пространства.

- Да... - сказал он учтиво. - Что-то я не помню такого.

- Такого не бывает! - кричал другой, мастеря арбалет. - Они всегда были наши, ибо они - это мы, и мы - это они, и все вместе! Что это?! Я сейчас убью тебя!

- Это старая мистерия, которая уже надоела. Не переживай; ты же хотел новых изменений. Нам нужно созвать консилиум.

- Консилиум?! - переспросил другой, обернув Вселенную своим телом.

- Консилиум из нас, или из них. Мы решим это дело и начнем свои действия.

- Я хочу! - воскликнул другой.

- Вот и прекрасно. В таком случае можно начинать.

- Но это же действительно безобразие! - опять повторил другой, воплощаясь во что-то. - Он ушел от нас куда-то вбок, и я даже знаю его имя!

- Вперед! - сказал первый, делая все, что нужно.

- Вперед, - согласился другой, обретая себя.

- Но это, действительно, очень странно, - сказал Иисус Кибальчиш.