*половине меня, которая заставляет творить необъяснимое*

Синее небо сольется с соленой водой горизонта, взрезанное закатом и вывернутое наизнанку.

- ялюблютебя, - скажешь ты.
- ялюблютебя, - неслышно отвечу я и поудобнее пристроюсь на левом плече, шустро перехватывая бесплотными когтями мягкую кожу куртки.

- я ждала тебя почти вечность. все искала, искала, заглядывала в лица идущих мимо, в круглые глаза чаек, в глиняные чайники с витрин антикварных магазинов, в пачки кофе, которые уже выдохлись, потому, что долго стояли со вспоротыми животами. я ждала твоего голоса в резких телефонных взрывах посреди ночи и твоего тела в потных угарах тех разных, что оплывали под моими пальцами каждую субботу каждой недели, и которыми я не могла насытиться, даже заглатывая их до конца, потому, что начала их были пустыми.

ты потеплее запахнешься и закуришь очередную сигарету с белым фильтром.

- хм, - проворчу я и клюну тебя в ухо, - ты куришь как паровоз. мне надоело, что ты измучена никотином, как нарзаном.

но ты даже не услышишь.

- я ждала тебя, пресыщаясь одиночеством и разноцветной кошкой на коленях, которая душераздирающе мурчала, требуя немедленно опустить её на пол и насыпать законного Вискаса в законную миску. я помнила тебя наощупь и, обнимая подушку, думала о твоих судорогах в моём воспаленном рту, о горячем комочке под пересохшим языком. я утыкалась носом в собственную руку и словно чувствовала в горстке пальцев твой вяжущий запах, оставшийся рассыпающимся гербарием с прошлого века. я думала о тебе так часто, что даже мама смотрела на меня молча и только укоризненно качала головой, шлепая на кухню готовить завтрак. мамочка, мамулька, мама, я не могу без неё, не могу, не могу, не могу...

ветер плеснул в тебя блондинистую морскую воду. я поморщилась. фу,все перья теперь мокрые. какого, собсно, хрена? я встряхнулась и шагнула по плечу в сторону шеи, поскользнувшись на ключичной ямке и чуть не свалилась в стеклянную пену у твоих ног.

- мне плохо без неё, ма, просто невыносимо... она говорила мне, что раньше все люди были андрогинами, но Бог разделил из-за..

..но дальше я уже не слушала. Андрогины - вот какое слово спёр из моей прозрачной бошки тот Ангел с голосом трубы, страдающей от запора. Он тогда, сволочь, ещё сказал что-то о том, что надо успеть до Вифлеемской звезды, которая в этот раз появится в начале лета на западной стороне небесного купола. Кстати, где у нас тут запад? Я хотела было найти Медведиц и сориентироваться, но тут сзади полыхнуло и, опалив мои многострадальные перья, из сгустившегося воздуха выпал тот самый, трубно-запорный.

- Эй, птица! - рявкнул он во всю дурь своих сюрреалистических лёгких.
- Я те щас такую птицу покажу, - разозлилась я, чувствуя, что зависла в воздухе. - Ты какого хрена как снег на голову и орешь дурняком? Вишь, что ты с НЕЙ сделал? Да я тебе щас так врежу, что до самого Судного дня шишка будет! Сияющий растерянно посмотрел на тело, лежащее в бессознанке на песке.
- Слыш, птица, извини, забыл, что она человек, - просительным трубным шепотом оправдывался он. - Ну забыл я, понимаешь?
- Ты мне ещё и последние перья спалил, сволочь, - продолжала злиться я. - Теперь свои давай. Какого хрена я с голой задницей летать должна?

Сияющий вздрогнул и ткнул пальцем вверх.
- Тсс, дура-баба, смотри!
Голову мою вздернуло. На небе ярко горела голубая звезда.
"Вифлеемская", - подумала я и улыбнулась от внезапно нахлынувшей благодати.
- Вифлеемская, - трубно прошептал он. - Ты успела, - он неожиданно схватил меня за опаленный остаток хвоста. - Это ОНА помогла тебе вспомнить, благодари ЕЁ до скончания веков.
Он размахнулся и резко швырнул меня в сторону бессознательного тела. Я едва успела сложить крылья.
----------------------
МЫ открыли глаза. Прямо над нами небесным газовым фонарем светила голубая звезда. МЫ свернулись клубочком в глубине приютившего НАС тела и вошли друг в друга.
----------------------
Где-то совсем рядом, в тростниковом бунгало, ясно и мудро улыбался Матери вновь пришедший Иешуа...