Во второй главе рассказа о лучших гонщиках нынешней «Ф-1» речь пойдет о Льюисе Хэмилтоне.

В принципе, будь это не текст с ярко выраженной аналитической направленностью, а обычный разговор о мастерстве чемпиона мира-2008, я бы ограничился одной фразой: таким уж он уродился. Хэмилтон и впрямь фантастически талантлив, причем талантлив разносторонне. В сегодняшней «Формуле-1» едва ли найдется пилот с лучшей реакцией или чувством машины, но я бы предпочел сосредоточиться на ином экстраординарном качестве Льюиса – чувстве пространства. Именно оно, в частности, позволяет ему кропотливо готовить обгон чуть ли не в течение круга, планомерно делая свою позицию все выгоднее и выгоднее от поворота к повороту, пока у сникшего соперника совсем не иссякнет желание сопротивляться. И оно же превращает его в необычайно грозного противника на старте гонки. Собственно, этим оружием британец воспользовался уже в день дебюта в «Больших призах». Неудачно проведя первые метры дистанции «Гран-при Австралии»-2007, он, казалось бы, потерял уйму позиций, но в условиях жесточайшего дефицита времени и пространства каким-то чудом отыскал оптимальную траекторию. В результате всего за несколько метров вроде бы проваленный старт превратился в абсолютно волшебный.

Правда, и это надо признать, феноменальный дар лидера McLaren частенько его и подводит. Вернее сказать, подводит Хэмилтона, естественно, не дар, а неправильное к нему отношение. Всецело полагаясь на природный талант, Льюис порой забывает о здравом смысле и о том, что у любого мастерства есть границы. Еще характерно, что минимум в половине случаев он попадает в аварии, борясь не за победу или место на пьедестале, а сражаясь с представителями команд-середняков. Если такие асы, как Фернандо Алонсо и Дженсон Баттон, в ходе поединка колесо в колесо – пусть даже жесткого и бескомпромиссного - всегда готовы оставить оппоненту пространство для маневра и снизить вероятность столкновения, то пилоты классом пониже попросту не успевают разобраться в стрессовой ситуации. Что, в общем, абсолютно логично. В сравнении с мэтрами у гонщиков, чьи мечты не простираются дальше попадания в очковую зону, меньше опыта, хуже реакция и уж точно хуже машины. Взять, допустим, недавнее столкновение британца с Камуи Кобаяси в Спа. Замедляясь перед Les Combes, он тривиально не оставил японцу из Sauber пространства для торможения, и долю секунды спустя произошла авария. Смотри фронтмен McLaren в зеркала заднего вида чуть-чуть внимательнее – и MP4-26 на свежих шинах c C30 на шинах истертых разошлись бы на трассе, как расходятся в море корабли. Но Льюис давно воспринимает свой талант как нечто само собой разумеющееся и автоматически смотрит даже не на два, но на три-четыре хода вперед. Тогда, на торможении перед Les Combes, он мыслями был уже в следующем повороте, а то и на следующем круге – в погоне за Алонсо и Себастьяном Феттелем. Ну а о Кобаяси и думать забыл.

Возможности, данные Хэмилтону природой, настолько безграничны, что невольно заставляют вспомнить об Илье Муромце, одном из популярнейших героев русских народных сказок. Проведя первые тридцать лет своей жизни почти без движения, он (по легенде, конечно) скопил так много энергии, что в дальнейшем ее хватало решительно для любого подвига. Впрочем, подвиги Илья Муромец творил исключительно на войне с иноземцами, зато в мирное время его недюжинная сила в основном приносила неприятности – и окружающим, и самому богатырю. Присоединившись как-то раз к пирующим, он неосторожно повел плечом – и вскоре с удивлением обнаружил, что сидит за праздничным столом один, ибо прочие участники торжества благополучно попадали на пол.

Охотно допускаю, что кому-нибудь данное сопоставление покажется несколько надуманным. Все же чемпион мира-2008 – отнюдь не фольклорная, а вполне реальная фигура. Что ж, тогда я сравню Льюиса с Борисом Ельциным. Уж первого президента России былинным персонажем никто не назовет. Зарубежные политики любят вспоминать, что при встрече на переговорах покойный ныне Борис Николаевич неизменно одаривал их максимально энергичным рукопожатием. Таким энергичным, что дело неоднократно могло дойти и до травмы, хотя у Ельцина и в мыслях не было причинять коллегам боль и наносить увечья. Он просто считал, что если уж приветствовать, то только от души.

Вот и Хэмилтон убежден, что вести сражение за позицию на трассе нужно лишь в одной-единственной манере – предельно агрессивно. И, между прочим, ни от кого собственные взгляды не скрывает аж с момента прихода в «Формулу-1». Предупрежден, а значит, вооружен – говорят именно в подобных случаях. А Льюис ведь еще и никому не мешает вести себя сходным образом. Тот же Михаэль Шумахер в Монце оборонялся от беспрестанных атак британца крайне жестко и крайне долго, однако после финиша этапа услышал критику в свой адрес разве что от комиссаров. Повторюсь: от комиссаров, но не от визави. И это, разумеется, чрезвычайно показательный факт.

В общем, гоночный стиль премьера McLaren как минимум имеет право на жизнь, хоть многим он и не нравится. В вину чемпиону мира-2008 скорее стоит поставить другое: за минувшие пять лет он практически не прибавил в остальных компонентах пилотского мастерства. Хэмилтон по-прежнему не слывет знатоком техники и по-прежнему чуть ли не пренебрежительно относится к стратегии. Для него она регулярно сводится к банальной, в сущности, истине: надо ехать быстро, а там уж куда кривая выведет. Едет Льюис воистину быстро – на любом автодроме и при любых обстоятельствах, вот только очень часто не туда.

Отсутствие прогресса теоретически можно было бы объяснить и недостаточной самокритичностью британца, но тут я, пожалуй, прервусь. Уж больно не хочется, чтобы в тексте присутствовала некая назидательность. В конце концов, я и себя иногда в отсутствии самокритичности вынужден обвинить. Так что лучше посижу и увлеченно посмотрю за тем, как он пилотирует McLaren.