Политические последствия сегодняшних терактов, конечно, будут. И Кремль и оппозиция будут всеми силами стремиться использовать общественный резонанс в своих целях. Это плохо, конечно, но естественно, тут уж ничего не попишешь.

 

Cамое интересное, что не произойдет никаких изменений в общественном сознании. Вот флента полнится возмущениями по поводу частников и таксистов, взвинтивших цены до 3-5 тысяч рублей за поездку. А что это в первый раз? Как только происходят неприятные события, так сразу идет взвинчивание цен на извоз. Я почему-то очень хорошо помню теракт на Автозаводской. В результате взрыва, оказался отрезанным огромный район города. И та же ситуация была с извозчиками. И все их клеймили и всех обличали… И на радио, и в газетах, и в блогах их обличали и стыдили. И что? Сознание куда-то сдвинулось? Таких случаев стало меньше? Вовсе нет, и к сожалению, многие наши сограждане готовы нажиться на неприятностях ближнего. Достаточно вспомнить летнюю историю с Каширкой.

 

Или может быть мы бдительны в метро стали и следим за всеми подозрительными людьми/предметами? Да не фига подобного, и я не исключение, кстати. В связи с этим мне почему-то вспоминается один разговор из прекрасной книги Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда»

 

- Вы никогда разве не задумывались о прошлой своей жизни?

- Ну?

- Не кажется ли вам, что мы с вами до какой-то степени вели страусовский образ жизни?

- Страусовский?

- Если проводить параллели, пожалуй, это будет самое удачное. Мы почти не высовывали головы из-под крыла.

- Расшифруйте.

- Я говорю о войне. О нас и о войне. Под нами я подразумеваю себя, вас, вообще людей, непосредственно не связанных с войной в мирное время. Короче - вы знали, что будет война?

- Пожалуй, знал.

- Не пожалуй, а знали. Более того - знали, что и сами будете в ней участвовать. Он несколько раз глубоко затягивается и с шумом выдыхает дым. - До войны вы были командиром запаса. Так ведь? ВУС-34... Высшая вневойсковая подготовка или что-нибудь в этом роде.

- ВУС-34... ВВП... Командир взвода запаса.

Ни разу я еще не слыхал, чтоб Фарбер так много говорил.

- Раз в неделю у вас был военный день. Вы все старательно пропускали его. Летом - лагеря, муштра. Направо, нале-во, кругом, шагом марш. Командиры требовали четких поворотов, веселых песен. На тактических занятиях, запрятавшись в кусты, вы спали, курили, смотрели на часы, сколько до обеда осталось. Думаю, что я мало ошибаюсь.

- Откровенно говоря, мало.

- Вот тут-то собака и зарыта... На других мы с вами полагались. Стояли во время первомайских парадов на тротуаре, ручки в брючки, и смотрели на проходящие танки, на самолеты, на шагающих бойцов в шеренгах... Ах, как здорово, ах, какая мощь! Вот и все, о чем мы тогда думали. Ведь правда? А о том, что и нам когда-то придется шагать, и не по асфальту, а по пыльной дороге, с мешком за плечами, что от нас будет зависеть жизнь - ну, не сотен, а хотя бы десятков людей... Разве думали мы тогда об этом?

 

И от всего этого чертовски грустно.