• Авторизация
Дневник kaisa-il Лента друзей - Дневник - Полная версия


Зимние волки полуночи - переделка 03-07-2007 19:07 к комментариям - к полной версии - понравилось!


В колонках играет - А ничего в них не играет
Настроение сейчас - Какое-то странное

Воть, решила переписать Волков. Ну. в смысле "Зимние волки полуночи". Надеюсь, читатели оценят немного переделанный вариант.

Посвящается всем, кого я не знаю. Всем, кто меня не знал.

Предисловие

   Золотистые сумерки, окутавшие Эллегион своим покрывалом, с каждой минутой становились все гуще. Ночь, которой было некуда торопиться, неспешно просыпалась от глубокого сна, в который погружалась с рассветом. И ночи еще хотелось спать, но солнце, уставшее за день, уже опускалось за горизонт - там, где пылало расплавленное золото заката, окрашенное киноварью.
   Но город не спал. Долгий жаркий день наконец подошел к концу, и люди, осчастливленные приходом долгожданной прохлады, выходили на улицы. Большинство из них расположились под портиками, спасаясь от последних, угасающих лучей солнца... но у многих еще не закончился рабочий день.
   Роллон стремительно шел по городу, весьма невежливо расталкивая встречавшихся на пути людей. Он слишком торопился, чтобы быть учтивым. Нервы были на взводе, хотя за те годы, что прошли после Обряда, он уже почти разучился волноваться. Внутри клокотала ярость, которую Роллон не мог испытывать по определению, но почему-то испытывал. Наверное, он все-таки неправильный Зимний Волк. Неправильный Страж, не захотевший отдать Обряду всего себя.
   Когда-то эти мысли волновали его, но сейчас мужчина не обращал внимания ни на что. Он был взбешен, он был в ярости, и люди уступали ему дорогу сами. Увидев приближающегося к ним Зимнего Волка, черная мантия которого трепетала от жестких порывов ветра, словно огромные крылья, люди резко расступались в стороны, совсем не желая иметь с ним дело. Да, он умел произвести впечатление. Эта мысль заставила Роллона лишь скривить губы в горькой не то улыбке, не то ухмылке.
   Он ускорил шаг, прекрасно понимая, что будет, если он опоздает. Если не успеет, придет позже, чем нужно... Роллон с легкостью, становящейся доступной только после долгих тренировок, вскочил на парящую в воздухе платформу, мысленно указав координаты места назначения. Платформа послушно, выполняя его волю, начала подниматься вверх, и мужчина встал на самый ее край, с высоты обозревая город. Как-то непривычно было смотреть на него отсюда, но это немного успокаивало, хотя он и никогда не понимал, почему. Особенно если учесть, что в поле зрения Роллона неизменно попадали Ворота. Словно бы высеченные из единого черного монолита, они купались в закатных лучах, облекшиеся в едва заметное золотое сияние. Мужчина вздохнул, глядя на них. Даже сейчас, окруженные золотым ореолом, эти ворота производили впечатление опасности, воплощенной в черном материале. Никто не знал, из чего они выполнены и для чего были предназначены, как не знал и того, почему Ворота оказались связкой между двумя мирами. Никто и не хотел этого знать, хотя в архивах можно было найти любую информацию, даже за те эпохи, когда Эллегион только начинал быть.
   Усилием воли Роллон отогнал от себя мысли насчет Ворот. Глубоко вздохнул и покрутил кольцо на левой руке. Бессмысленный, ничего не несущий в себе жест, лишь помогающий немного успокоиться. Немного. Ярость лишь уменьшилась, уходить совсем она не спешила, к ней примешивалось еще и... волнение. Открыв это, Роллон оказался озадачен. Он действительно волновался, и волновался за человека. Впрочем, не только.
   Айлитен сама не понимает, что делает. Возможно, она все просчитала и распланировала, но сейчас на кону стоит не только ее жизнь. Игры с богами никогда не заканчиваются хорошо, а уж войны и подавно. Рисковать же всем... ради чего? Мимолетной власти? Пускай даже она хочет помочь своему миру, который так любила, за который боролась. Она не понимает очевидного - Эллегион угасает, медленно и неотвратимо, как угасают со временем любые миры. Этот мир стар, стар настолько, что его гибель нельзя предотвратить, лишь отдалить, да и то ненадолго. Она хочет сделать невозможное, не понимая, что боги не подчиняются тому, кто не превосходит их силой. Возможно, живя среди людей, Айлитен привыкла выделяться среди них своими незаурядными способностями, но замахнуться так высоко... Она рисковала не только опалить крылья, но и сжечь солнце. И если он не успеет...
   Едва заметный толчок заставил Роллона вырваться из своих мыслей, возвращаясь в реальность. Мужчина еще раз вздохнул и сошел с платформы, начав спускаться вниз по лестнице. Высокие кожаные сапоги зачастили вниз по ступеням. Нужно идти туда. Не дать ей совершить последнюю глупость.
  
   Он ворвался в зал, едва не разворотив косяк. И резко остановился, словно бы налетев на невидимую стену. Женщина в голубом платье, стоявшая в тщательно вычерченном на полу кругу, уже читала заклятье. Размеренно, напевно. Древние, как этот мир, слова срывались с ее губ и таяли в воздухе, оставляя после себя только отголосок. Ритуал был начат, и остановить его уже было нельзя. Если только...
   Роллон вытянул вперед левую руку. Если сейчас пустить по ней ничем не сдерживаемый поток силы, чистую магию, необузданную и дикую... Нет. Он понимал, что действует вопреки долгу, но не мог сделать то, что должен. Почему? Просто не мог. Не представлял себе Роллон лежащую на мраморном полу мертвую девушку с застывшим восковой маской лицом. Он не мог стать причиной этого, каким бы холодным не был. НЕ МОГ!!! Она ему слишком доверяла...
   Секунды утекали со стремительностью горного потока, а он стоял и медлил, понимая, что ведет себя недопустимо. Он лихорадочно пытался придумать что-то, чтобы исправить все, оставив ее в живых, но нужные мысли не приходили в голову. Он сам не понимал, почему поступает не так, как велит ему долг, почему с таким равнодушием относится к тому, что этого мира скоро не станет. Не питая лишних иллюзий, Роллон прекрасно знал, что у Айлитен ничего не получится.
   Женщина допела заклятье, по крупице влив в него свою силу. Всю, до капли. Она видела, как Эллегион, мир, в котором она прожила всю свою жизнь, угасает, и решилась на безрассудный поступок - подчинить себе бога смерти, наложив на него разысканное в какой-то древней книге заклинание. Сколько раз Роллон повторял ей, что это глупо, безрассудно, да еще и опасно. Он сам слишком хорошо знал все это. Но она лишь гордо вскидывала голову и хохотала, думая, что справится со всем в одиночку.
   Не справилась. Силу, выпущенную на свободу, уже не повернуть в прежнее русло. Река никогда не течет назад. И сила так и будет течь, убегая сквозь пальцы, как песок, если зачерпнуть его горстью.
   Слишком поздно Айлитен поняла, как ошибалась. Как переоценила свои возможности, как была глупа, когда не слушала Роллона.
   Две фигуры застыли на несколько секунд, с ужасом наблюдая за происходящим в зале.
   Посреди жертвенного круга с символической каплей крови метался черный вихрь. Воронка разрасталась, сметая все на своем пути огромной силой ветра. Роллон еще пытался ее сдержать, пока не понял, что это уже бессмысленно. Вихрь лишь впитывал силу, используя ее в разрушение. Бог смерти просыпался, и вовсе не желал подчиняться какой-то смертной девчонке.
   Выход был только один. Роллон, кляня себя за то, что так и не смог все предотвратить, схватил девушку за руку, увлекая за собой. Нужно бежать. Бежать, пока взбесновавшаяся стихия не поглотила их. И пока не покинули силы.
   Все рушилось, но Роллон не был удивлен или напуган. Он знал, что все будет именно так и никак по-другому. Он не знал, что такое страх.
   За спиной рушились стены, впереди осыпался камень и грохотала буря. Но выбора не было.
   Они выбежали на улицу, по которой в панике носились перепуганные люди. Никто не хотел умирать. Но их никто и не спрашивал. Нежить и смерть никогда ничего не спрашивают. Они просто собирают свою безжалостную жатву.
   Впереди тупик. Вокруг - буря. И с взбунтовавшейся стихией уже ничего нельзя поделать. Роллон крепко стиснул руку Айлитен, переплетая пальцы. Девушке было страшно. Очень страшно. Она и не предполагала, что все так выйдет. Нужно было тогда слушать Роллона. Ну почему он всегда прав? Не было ни единого случая, когда Роллон ошибался. Нет. Один был. Но Айлитен об этом не знала.
   Вихрь медленно приближался. Зловещий, безжалостный... в нем Роллон видел отражение своего характера. Такого же непокорного и яростного, единственного из Зимних волков, который смог сохранить свою душу, хотя бы небольшую ее часть, в себе.
   Воздушная волна подхватила обоих и закружила, как пушинок, в своем нескончаемом вихре. Роллон крепко держал изящную руку Айлитен в своей, боясь выпустить и потерять ее. Саму девушку он не видел. И только сейчас в нем открылось что-то помимо жесткости и холодности. Страх, которого он никогда не знал. Но страх не за себя, а за хрупкую фигурку, находящуюся рядом. За ту гордую, самонадеянную девчонку, по вине которой произошла катастрофа.
   Вихрь начал затихать. А рука девушки стала выскальзывать из стальной руки Роллона. Сантиметр за сантиметром. Но разъединиться они не успели. Потому что ураган, мгновенно превративший Эллегион в груду развалин, прекратился. Внезапно. С огромной высоты Айлитен и Роллон упали на припорошенную пылью и осколками камня землю.
   Резкая боль пронзила грудную клетку, но Зимний волк нашел в себе силы встать, отряхиваясь и отфыркиваясь. Судя по всему, лишь только они остались живы. Да и то лишь потому, что им сильно повезло. Нежить успокоилась, высосав жизни всех жителей. В городе воцарилась тишина. Роллон повернулся к Айлитен, все еще лежащей на земле.
   - Все позади... малыш, - на секунду замявшись, добавил он. Наверное, в первый раз за свою немалую жизнь Роллон произнес подобное. Хотя нет... один раз было. В двадцать три года, когда он еще был обычным человеком. За три месяца до обращения... как безумно давно...
   Но Айлитен не шелохнулась. Она лежала на животе, а рыжие волосы, испачканные в пыли, разметались по спине. Она не двигалась.
   Осторожно Роллон перевернул девушку на спину. И закрыл глаза, понимая, что произошло. Он никогда не ошибается. Не ошибся и на этот раз. Глубокие янтарные глаза Айлитен были широко распахнуты, а из носа и уха сочились тонкие струйки крови. Для нее все уже действительно закончилось. Навсегда.
   Сине-зеленые глаза Роллона яростно сверкнули. Протяжный крик души, вырвавшийся у него из груди, заставил мертвый город вздрогнуть. Нежить никого не щадит. Не пощадила и ее.
   Нет, этого не может быть... ведь еще вчера... она улыбалась... еще сегодня утром они разговаривали...
   - Зачем?! Зачем, отец? ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?!!! - еще один крик огласил город. Но мертвые молчат. Нежить не хочет отвечать. Отец, не задумываясь, натравил своих марионеток и на непокорного сына, который не захотел стать таким, каким был он.
   Роллон закрыл глаза, прекрасно понимая, что во всем виноват он сам. Что не смог убедить, что слишком долго колебался там, в зале, выбирая между долгом и желанием.
   Доигрался? Зимний волк глухо рыкнул, потревожив тишину. А затем воздух чуть дрогнул.
   Роллон одним резким движением обернулся к лежащей в пыли девушке. Сдвинул брови, в недоумении наблюдая за тем, как над телом начинает клубиться едва заметное марево. Она слишком хотела жить. Вернее, даже не она, а ее сила, уже не сдерживаемая оковами тела. Сила не хотела умирать, она прекрасно понимала, что не сможет жить в этом мире. В этом времени.
   Роллон инстинктивно протянул руку вперед, словно бы стараясь ее поймать. Пальцы схватили пустоту.
   Где-то, в пространстве богов, временная нить сплелась в клубок. Камень в перстне на левой руке Роллона нагрелся, и Зимний волк даже не успел сообразить, когда открывшаяся для силы Айлитен временная воронка засосала и его. Эллегион опустел. Ворота молча взирали на него, безразличные к чужим судьбам.
  

Глава 1. Дорога домой.

1

   Наверное, я очень упрямый человек. Слишком упрямый, как любят говорить мои друзья, и очень часто страдающий от собственного же упрямства. Кто-то, наиболее дипломатичный, предпочитает называть это не самое лучшее мое качество целеустремленностью, но никто почему-то не желает в это верить. Даже я.
   Потому что даже самый целеустремленный человек не станет бегать по болотистой местности, утопая в грязи по колено, только для того, чтобы догнать нахального призрака, разбудившего его посреди ночи. Честно говоря, спросонья я вообще подумала, что меня "совершенно случайно" разбудил полуистлевший и непонятно по какой причине оживший труп, и только через пару секунд я сообразила, что надо мной навис не труп, а всего лишь бесплотный фантом. Привидение, не будь дураком, сразу же смылось от греха подальше через стенку, а я, как последняя идиотка, кинулась за ним вдогонку, выпрыгнув из окна пятого этажа студенческого общежития и удачно (хвала богам, что я не прогуливала тренировки и занятия по левитации) приземлившись на ноги (уборщик, видевший мой трюк, навсегда зарекся пить). Скажете, не из упрямства?
   Я сконцентрировала между пальцами импульс и наугад метнула его вперед, стараясь попасть в призрака, мелькнувшего посреди рассветного тумана. Естественно, не попала, зато поскользнулась на узенькой тропке и упала, нелепо взмахнув руками. Больно... и противно, потому что я умудрилась упасть в самую грязь. Ругаясь словами, смутившими бы любого, я поднялась, потерла ушибленное место и хмуро оглядела окрестности. Само собой, призрак вовсе не спешил являться пред мои ясные очи, что меня порадовало и огорчило одновременно. С одной стороны, сейчас я могу с чистой совестью прекратить эту безрезультатную погоню и вернуться назад, с другой же... фантом, уже один раз прилепившийся к человеку, потом от него не отстанет и будет надоедать постоянно. Я тряхнула головой, отчего перепачканные в грязи волосы еще больше перепутались, и выдала тяжкий вздох, вложив в него все отношение к призракам и некромантам. Что ж, пускай лучше приходит потом, потому что мне совершенно не улыбается проторчать на этом болоте до вечера. И так с середины ночи ношусь, а ведь уже рассвет.
   Рассвет?!!! Я поднесла к глазам запястье левой руки, на которое были надеты небольшие часы, и над болотами пронесся еще один непечатный вопль. До церемонии, на которой я должна была обязательно присутствовать, осталось всего полтора часа, а я еще торчу здесь, по уши в грязи и с каким-то непонятным гнездом на голове вместо прически! Оглядевшись, я прикинула расстояние от этих болот до университета, вздохнула еще раз, выругалась и начала строить телепорт.
  
   Моя появление в университете можно было отнести к разряду эффектных, потому что я умудрилась обозначить конечной точкой портала не свою комнату, а университетский двор, в любую погоду заполненный студентами. Вот и сейчас... выйдя из портала, я покрутила головой, спешно осматриваясь, и только скрипнула зубами, решив, что лимит ругани на сегодня исчерпан.
   Конечно, сокурсники и остальные студенты видели меня в разных видах, вплоть до погрызенной нежитью, но такой я была еще явно в новинку. А может быть, я просто слишком выделялась на фоне остальных, облаченных в официальные, праздничные наряды, поскольку назвать мой вид официальным не повернулся бы язык. Во всяком случае, разговоры, звеневшие в воздухе, мигом смолкли, и на меня устремились взгляды нескольких десятков глаз. Оч-чень ошарашенные взгляды, надо сказать, причем принадлежали они не только ученикам, но и педагогам. Всемилостивые боги... в рыжем мужчине, стоящем около покрытой резьбой арки, я опознала мастера Афанасия - ректора университета, а по совместительству, еще и декана моего факультета. Выражение его лица было непередаваемым, хоть картину пиши. Я лишь немного смущенно улыбнулась, окинула всех слегка извиняющимся взглядом и, поспешно пройдя по образованному учениками коридору, нырнула в главный вход. Что ж, пойду пугать еще тех, кто меня не видел...
   - Лита? - настороженно поинтересовалась Веда, когда я прошла в нашу с ней комнату, громко хлопнув дверью. - Ты где была?
   - Не поверишь - на болоте, - хмуро ответила я, игнорируя зеркало и открывая дверь в ванную комнату. - Если мастер Афанасий прибежит сюда, требуя, чтобы я немедленно отчиталась перед ним за свое поведение, передай ему привет, хорошо?
   - Церемония начнется через полтора часа, - пробурчала подруга, рассматривая висящие в шкафу наряды и явно находясь перед мучительным выбором.
   - Я в курсе.
   - Ты успеешь? - девушка достала вешалку с темно-зеленым платьем, скептически его осмотрела и убрала назад.
   - А куда я денусь? - философски хмыкнула я, скрываясь в ванной комнате. Смотреться в зеркало я так и не стала, не желая пока пугаться. Лучше потом, хотя бы после мытья.
   Я с наслаждением опустилась в наполненную горячей водой ванную. Откинулась головой на специально предназначенный для этой цели валик, и прикрыла глаза. Главное сейчас - не заснуть, иначе сегодняшний день я не переживу. Мастер Афанасий и так намекал преподавательскому составу, что они сильно рискуют, назначая меня ответственной за зажигание Светоча на сегодняшней церемонии. Ох уж эта церемония...
   Дело в том, что через полтора часа в главном зале Университета состоится вручение дипломов выпускникам, окончившим пятый, то есть последний, курс. Я, хотя и отучилась только на четырех, была обязана присутствовать на этой церемонии, как и все мои сокурсники, поскольку четвертый курс считается как бы преемником пятого. По старой традиции, зародившейся еще с первого выпуска, каждый курс, выпускающийся из Ателленского Университета Магии, оставляет после себя в Университете Светоч. Церемония эта проста, как табуретка - представитель четвертого курса и представитель пятого объединенными усилиями зажигают Светоч и после помещают его в Шар-хранитель, который затем оставляют в специальном хранилище.
   В этом году великая честь - быть представителем четвертого курса - выпала мне. Любой ученик от радости бы прыгал, украшая крышу неэстетичными пробоинами, я же, когда узнала сию знаменательную новость, чуть не бесславно удавилась. Дело кончилось лишь спором с преподавательским составом, который я, кстати, позорно проиграла, и тремя нечищеными ведрами картошки за этот самый спор. С середины последнего семестра и до конца года я всеми правдами и неправдами пыталась уклониться от этого важного, ответственного и, несомненно, радостного поручения. Профессора меня не понимали, а может, просто думали, что я так своеобразно радуюсь. Я же весь семестр подавляла в себе острое желание поубивать их всех. Но потом я прикинула свои возможности, затем возможности профессоров, сравнила и поняла, что моя голова будет лучше смотреться все-таки на плечах.
   Видимо, фортуна повернулась ко мне своим истинным лицом, потому что от почетной должности увильнуть так и не удалось, хотя я пыталась. Старался и мастер Афанасий, тщившийся уверить остальных преподавателей в том, что с моей безалаберностью и несобранностью я провалю всю церемонию. Впрочем, старались мы безрезультатно, преподаватели отказались внимать даже ректору, попросту подавив его единственный голос "против" многочисленными голосами "за".
   И именно поэтому вместо того, чтобы мчаться сейчас по болоту или просто спать, я готовлюсь к празднику, тщательно отскребаясь от скопленной во время погони грязи. Волосы пришлось намыливать даже не два раза, как я привыкла, а четыре, потому что грязи, собранной мной на болоте, хватило бы на трех свиней. Кажется, я начала понимать реакцию собратьев по учебе на мое появление...
   Впрочем, главное было еще впереди, потому что я даже не представляла, что можно надеть на сегодняшнее мероприятие. Совершенно не подумав, я сказала об этом Веде. И началось... платьев, которые мне пришлось перемерить за последующие полчаса, вполне бы хватило на небольшой магазинчик, но ни одно из них меня не устроило. В конце концов, устав спорить, я натянула на себя светлое платье почти без украшений, спровоцировав своими действиями бурю эмоций и гневных воплей со стороны Веды, считавшей, что девушка в первую очередь должна быть нежной. Женственной и мягкой, а не лешим в юбке. В итоге мы едва не поссорились, сваре помешало только отсутствие времени. Взглянув на часы, мы поспешили в зал.

2

   Над мертвым миром медленно всходит солнце. Его лучи еле пробиваются через плотные серые тучи, окрашивая камень разрушенных построек в розоватые цвета. Мертвый город безмолвствует.
   Огромные ворота, скрепленные печатью Зимних волков, молчат. Их закрыли ценами жизни выживших в тот день людей. Выживших лишь для того, чтобы принести себя в жертву... Помог еще и Священный город, находящийся по другую сторону Ворот. Гантрот, точка единения между Эллегионом и другим миром, с которым мир древних богов оказался повязан так давно, что никто уже не знает, зачем это было нужно. Но Гантрот в тот самый день исчез со всех карт, попав во временную петлю, поглотившую его без остатка. И в этой петле он находится до сих пор, не имея связи со всем остальным миром, который давно уже живет своей жизнью, не спрашивая согласия Священного города.
   Дует легкий ветерок, едва оживляя безмолвные улицы. Пыль, в которую за прошедшие века превратились кости людей, чуть вздрогнула.
   А солнце безразлично скользит по обломкам, заглядывая в полуразбитые витражи городской ратуши и раскрашивая камень здания Совета в яркие цвета. И тишина... от мира не осталось ничего, кроме пыли и тишины. Хотя нет... кое-что осталось. Не тронутое тленом тело молодой женщины лежит на обломке старинной колонны. Руки безвольными плетьми раскинулись, тело изогнуто, застыло в неестественной для человека позе. Яркие, медного цвета волосы непослушными локонами обрамляют лицо, застывшее бледной восковой маской. Длинное шелковое платье, так мешавшее тогда бежать, свободными складками струится по фигуре. Девушка похожа на изящную, высеченную из дорогого мрамора статую. И кажется, что она только что прилегла отдохнуть. Но это впечатление обманчиво. Тяжелые браслеты, увивающие руки, потемнели от времени, а широкий обруч на волосах покрывает слой пыли. Странно, но ее лицо, ее волосы... пыль, осевшая здесь на всем, не коснулась их, как не коснулась и одежды женщины.
   На ее щеке змеится будто бы только вчера сделанная царапина, а веки, кажется, лишь были только что прикрыты. Кажется, что еще секунда, и... они откроются, в золотисто-карих глазах вспыхнет живая искра, а тонкие неяркие губы тронет задорная и чуть упрямая улыбка. Но время идет, и ни одна прядь не шелохнется на голове, а веки не дрогнут. Она мертва. Вместе с городом. Мертва уже очень давно.
   Но солнце, играя, оставляет блики на волосах и лице, оживляя их.
   Снова пронесся порыв ветра. Медная прядь чуть шелохнулась. Но не больше. Лучи пошли гулять дальше, по разрушенным постройкам и мертвой природе. Но на главной площади, около лежащей в руинах смотровой площадке, пробивается через вековую пыль молодая трава. Чудо свершилось. Город оживал, хотя такое и казалось невозможным.
   У девушки, лежащей на колонне, дрогнули веки. Бездонные карие глаза распахнулись. Белые губы снова налились цветом. Город медленно оживал. И она оживала вместе с ним...
   Нет, конечно, нет. Город снова безмолвствует. И нет в нем солнца. И мертвая девушка все так же безвольно лежит на обломке колонны, впечатанном в землю...
  
   Роллон резко проснулся, рывком сев в кровати. Кинул взгляд в окно, едва сощурившись от света фонаря. За стеклом шумел и сверкал огнями современный город. А это... это был всего лишь сон. Роллон устало откинулся на подушку. Назад сон уже не шел. Да и не хотелось, чтобы он накатил вновь. За что еще такое наказание - снова и снова, каждую ночь, видеть ее, смотреть, как она оживает и знать, что этого никогда не будет?..
   Мужчина повернулся на бок, вглядываясь в темноту и размышляя над чувствами людей. Почему осознание всегда приходит лишь в последний момент? Тогда, когда ничего уже изменить не удастся, осознание нахлынуло на него океанской волной, окончательно сбив с толку. Почему он понял все настолько поздно? Лишь в последний момент... в самый последний момент... А она так ничего и не узнала. И всегда считала его просто другом. Роллон знал, что никогда не был для нее просто другом. Знал, что она страдает, знал, что никогда не делал ничего для того, чтобы помочь. Зимний Волк, он жил, ведомый одним долгом, и даже отголосок еще живой души не мог заставить его действовать по-человечески. Понимать, что чувствует человек... когда он начал понимать, за несколько дней до случившегося, и попытался ей что-то объяснить, она уже не поверила. А потом все оказалось потеряно...
   Глухо рыкнув в бессильной ярости, Роллон поднялся с кровати и взглянул на часы. Еще только два часа ночи... В комнате было очень душно, и даже новомодный и самый навороченный кондиционер не справлялся со своей работой. Фирме-производителю должно быть стыдно, они явно не испытывали их в условиях нижегородского лета.
   Спать расхотелось окончательно. Натянув джинсы и очень тонкий свитер, Роллон наскоро провел по спутанным ото сна волосам расческой и вышел на ночную улицу.
   Июльская ночь поражала. Темное небо, озаренное звездами, казалось совсем низким, а теплый воздух, не такой удушающий, как днем, оглушительно пах цветами.
   Но Роллону сейчас было не до поэзии и романтики, когда-то, в молодости, любимых им. Сейчас ему было некогда думать о цветах и небе, потому что дело, ради которого он и очутился в этом времени, требовало к себе внимания. Конечно, за прошедшее время Роллон успел освоиться в этом мире, даже стать в какой-то степени известным. Во всяком случае, этому поспособствовали несколько написанных им книг, которые сам автор расценивал как насмешку над судьбой. В этих книгах, читатели которых удивлялись фантазии автора, не было ни одной выдуманной ситуации или поворота сюжета. Всего лишь литературный пересказ жизни Зимнего волка, зачем-то отнесенный в издательство. Он не для того писал эти книги. Не ради славы, которой ему с лихвой хватало еще и в Эллегионе, а лишь для того, чтобы разобраться в себе. Чтобы понять, когда что-то пошло не так, и когда долг приобрел для него другое значение, нежели для всех остальных.
   Мужчина сел на скамейку и запрокинул голову, рассматривая чистое небо. Да, в этом мире, почти лишенном магии, он был известен. В другом же, где слово "магия" было обыденным, его знали лишь как сильного мага, который не распространялся о своем прошлом. Мало кто знал, откуда он пришел, никого из людей не интересовала история мира, исчезнувшего задолго до рождения их предков. К сегодняшнему дню Эллегион стал почти что забытой легендой, многим он казался чем-то нереальным, сейчас уже почти никто не верил в то, что этот мир действительно существовал, мир древних жестоких богов, где все легенды становятся реальными. Несколько мастеров, конечно, знали. Верили, хотели помочь. Роллон слабо верил в то, что эти маги хотели помочь ему и еще одному Зимнему волку, очутившемуся в этом времени, только по душевной доброте. Он слишком хорошо знал людей, чтобы думать так. Нет, они боялись его, как боялись и его друга, еще одного Зимнего волка, знакомого еще со времен Эллегиона.
   Но они помогут, просто вынуждены будут это сделать. Потому что Земля и тот мир связаны не менее тесно, чем когда-то Земля и Эллегион. А значит, маги Верриатта заинтересованы в том, чтобы здесь было все спокойно.
   Криво усмехнувшись своим мыслям, Роллон занялся разглядыванием звезд.
   Звезды... Айлитен очень их любила. Она мечтала взлететь и раствориться в темном небе, освещенном ими. И, кажется, теперь ее мечта сбылась. Кажется, когда-то, в годы его далекой, как память, юности, он тоже мечтал о подобном. Как давно... иногда ему казалось, что в прошлой жизни, да собственно, так оно и было.
   Только вот в Эллегионе созвездия были иными. И луна больше... Роллон вспомнил ту ночь, когда, прогуливаясь по пляжу, он случайно увидел танцующую на мокром песке Айлитен. Полная луна как будто пронизывала ее светом, серебря волосы и отбрасывая сияющие блики на невесомое одеяние... он тогда не понял, как она красива и изящна, и как прекрасен был тот танец. Прервавшийся, когда она заметила его. Они тогда сильно поругались... за два дня до ее гибели.
   Роллон помотал головой, отгоняя воспоминания. Нельзя думать о тех, кого больше нет. Можно лишь иногда вспоминать.
   Однако ему придется помнить ее, потому что причиной, по которой Зимний волк оказался тут, была ее сила. Не захотев умирать, она просто перенеслась в будущее, заставив временную нить свернуться в тугой клубок, который нужно расплести. Если времена сольются, расхлебывать заварившуюся кашу придется еще очень долгое время. Нить нужно распрямить, но для этого необходимо найти обладателя силы Айлитен. К кому-то она должна была перейти, и эту силу необходимо забрать, вернуть в прошлое. Конечно, для этого придется снять петлю с Гантрота, а потом - вернуться в Эллегион. Роллон знал, что умрет там, и воспринимал эту новость совершенно спокойно. Навряд ли тот, кто искал смерть все годы жизни, будет ее бояться.
   Он хмыкнул и поднялся со скамейки. Сегодня утром поезд, и он уедет из этого душного города. Нужно встретиться с Вельндаром... Пока же можно немного погулять.
   Легко вскочив, Роллон вытянулся и раскинул руки, сливаясь с ночью и устремляясь к звездам. Превращение произошло быстро. Протяжный крик сокола прорезал относительно тихую улицу. А следом небольшая вольная птица взмыла в ночное небо с рассыпанными по нему сияющими бриллиантами звезд.

3

   В кабинете ректора было очень жарко и душно, как в бане, но открывать окно я не рискнула. На задворках сознания бродила ехидная мысль, что жара в кабинете обусловлена состоянием самого ректора, но я не стала высказывать ее вслух, опасаясь, как бы у Афанасия не случился еще и инфаркт.
   Разумеется, церемонию зажжения Светоча я позорно завалила, едва не спалив при этом весь зал. Ну кто еще, кроме меня, вместо обычной огненной нити мог вызвать Пламенного дракона, который даже в нематериальном состоянии умудрился подпалить сцену? Впрочем, по-моему, всем даже понравилось. Это уже потом выяснилось, что торжественная зала была зачарована от всей магии, кроме огненной, так что тушить пожар пришлось по старинке, с помощью ведер и тазиков. Столько огня эта аудитория не видела с момента постройки.
   Веселились, участвуя в происходящем, все, кроме Афанасия и преподавателей. Впрочем, нет, даже некоторые преподаватели оценили сложившуюся ситуацию и предпочли отнестись к ней с юмором. Афанасий же...
   Именно поэтому вместо того, чтобы сейчас веселиться на празднике в честь очередного выпуска, я стояла в кабинете ректора, а сам мужчина метался по комнате, сшибая на своем пути все подряд.
   - Ты хоть понимаешь, что натворила? - орал он, запуская пятерню в волосы. Поскольку ректор взъерошивал свою шевелюру примерно каждую минуту, его голова все больше и больше напоминала гнездо какой-то весьма разнузданной птицы, совершенно не заботившейся о том месте, в котором она живет. Вполне естественно, что говорить об этом я не стала тоже.
   - Понимаю, - смиренно ответила я, опуская вниз глаза. Лучший способ избежать наказания или хотя бы умерить его - не перечить ректору, особенно когда тот в ярости.
   - Да ни лешего ты не понимаешь!!! Как вообще можно было вместо обычной огненной нити вызвать Дракона?!!!
   Как, как... очень просто, как оказалось. Я осторожно подняла глаза и посмотрела на Афанасия невинным взглядом пятилетнего ребенка.
   - Откуда ты вообще знаешь, как вызывать Драконов?!!
   - Вы как-то показывали, - осторожно произнесла я, снова опуская глаза и благоразумно не напоминая мастеру о том, в каком он был состоянии и сколько выпил перед тем, как объяснять еще третьекурсникам основы высшей магии.
   - Афанасий, успокойся, - раздался у мастера за спиной спокойный, размеренный голос, в котором я услышала знакомые нотки. - Согласен, вызывать Пламенного дракона было неразумно, но ругать студентку за последствия собственной же пьяной выходки... это нелогично.
   Я резко вскинула голову, заглядывая за Афанасия, и посмотрела в серо-стальные глаза мужчины, облокотившегося на спинку ректорского кресла. Черные волосы, не тронутые сединой, прядями падали на лоб, выражение лица с одной-единственной складкой между бровями было насмешливо-ироничным. Дед, как и всегда, выглядел лет на сорок, хотя ему уже исполнилось сто восемьдесят семь. Впрочем, вел он себя обычно вообще как мальчишка, даже мой отец (соответственно, его сын) рядом с ним выглядел более серьезным.
   - Добрый день, Авер, - искренне улыбнулся Афанасий, мигом забывая о том, что только полминуты назад он орал на меня, отчитывая за плохое поведение. - Что-то ты стал редко заходить в последнее время. Дела?
   - Жена, - усмехнулся дед, которого я обычно предпочитала называть по имени. Просто язык не поворачивался назвать дедом этого молодого еще мужчину, мальчишку, каким он был по характеру. - Снова тянет меня с собой в путешествие, настаивая на том, что я с этой работой в столице уже засиделся.
   - Когда ты уезжаешь? - мигом поинтересовалась я.
   - Через два часа. Вельндару я уже обо всем сообщил, он меня заменит.
   - Что мне делать с твоей внучкой? - Афанасий не желал просто так отпускать старого друга. Авер понимающе усмехнулся - сам часто не знал, что со мной делать, особенно в детстве, поэтому с младых ногтей учил самой создавать заклинания. Так дед отделывался от меня хотя бы на пару часов, зато потом в доме спешно начинался ремонт.
   - Не знаю, - спокойно покачал головой маг и прежде, чем Афанасий попробовал что-то возразить, растворился в воздухе, пообещав зайти чуть позже. Думается, он просто не захотел участвовать в промывке мозгов любимой внучке.
   Мастер повернулся ко мне. Надо сказать, зрелище немного... странное, особенно если учесть, что пригладить гнездо на голове он так и не удосужился. Зато он наконец успокоился.
   - Завтра отбываешь на практику, - довольно сухо оповестил он меня. - Поедешь на Землю, во Владивосток. Вот диск с описанием, - мастер протянул мне плоскую коробочку. Затем, на ощупь, взял со стола еще один диск. - А это второе задание, попроще. Оно не слишком сложное для четверокурсницы, зато научит тебя терпению и усидчивости. Все, можешь идти. Перенесешься на Землю главным порталом, в Санкт-Петербург, оттуда поедешь на поезде. Билеты прилагаются, купе у тебя будет лучшим.
   - А просто перенестись во Владивосток нельзя?
   - Нельзя, - спокойно ответил Афанасий. - Все порталы между мирами, кроме главного, закрыты.
   - Почему?
   - Аномалия, - коротко бросил мастер, из чего я заключила, что он сам не понимает, что же там такое происходит. - Ты свободна.
   Кивнув мастеру, я взяла еще один диск и вышла из кабинета. Перспективы вырисовывались совсем уж безрадостные.
  
   В свое, как и пообещал Афанасий, лучшее купе я вошла в крайне раздраженном состоянии. Шмякнув небольшую, но очень увесистую сумку на мягкий диванчик, сама я опустилась рядом. Вытянула ноги и прикрыла глаза, расслабляясь. Сегодня ночью я снова не выспалась, посему голова была чугунной, да и тело мечтало только о том, куда бы лечь. Самое странное, что конкретно спать мне при этом не хотелось. А тут еще эти задания... надо бы хоть посмотреть на них, что ли, а то получается "пойди туда, не знаю куда". Вряд ли они интересные. То, с помощью которого мастер пообещал научить меня терпению, представлялось мне скучным и совсем неинтересным, другое же... Не уверена, что оно тоже мне понравится, потому что когда мастер мне его давал, он был явно не в настроении. И нет быть дать мне задание в Верриате, моем родном мире! Так нет же, надо засунуть меня на Землю.
   Мне почему-то очень часто достаются задания, выполнять которые необходимо на Земле - моем самом не любимом мире. Несмотря на то, что технический прогресс здесь давно и твердо сделал несколько шагов вперед, это еще ни о чем не говорит. Мне не нравились ни здешние люди, озабоченные только одним - не протариванием, а даже выгрызанием своей дороги в жизни и не видящие вокруг ничего, разучившиеся жить по-настоящему; ни воздух, насквозь пропитанный всяческими отходами (от одних только запахов которых у меня с моим обостренным нюхом начинала болеть голова); ни пейзажи - повсюду асфальт, стекло и металлические конструкции, оставившие от настоящей природы лишь жалкие, пропитанные ядовитой гарью клочки. Но меньше всего мне нравилась общая атмосфера - атмосфера полного цинизма и наплевательского отношения ко всем, будь это брошенный в мусорный бак подыхать котенок или близкий и любящий человек.
   Мне многого не хватало на Земле - мощеных грубыми камнями улиц, придорожных трактиров, которых не смогли бы заменить ни одно кафе или ресторан, холодного оружия, тускло поблескивающего в лучах свечей (пистолеты и прочее огнестрельное оружие при всей его явной удобности я не жаловала и не любила, к тому же против нежити пистолеты и автоматы вкупе с гранатометами были абсолютно бесполезны), магии, которой здесь можно было пользоваться только когда никто не видит... нет, в этом мире не было и капли того очарования, которым меня всегда так манил Верриатт - мой родной мир, в котором я родилась и жила, изредка выбираясь сюда.
   Здесь не было других рас, к которым я привыкла и давно считала неотъемлемой частью жизни, не было длинных платьев, которых я все равно практически не носила, не было того одуряющего ощущения полной свободы мыслей и действий. Здесь я не могла остаться одна...
   Впрочем, может быть, я и не права, говоря о том, что на Земле нет магии. Ведь посылают же меня сюда на задания, правильно? Кстати, о заданиях...
   Я достала из специальной сумки ноутбук, который мне руководство Университета дало, отчаянно скрипя зубами, и пару дисков. Вставила первый. Хм, вроде ничего. Всего лишь выследить и поймать, а потом доставить в Верриатт темного колдуна Эйтера, занимающегося нелегальной черной магией. И ладно бы он просто занимался, тихо, так он еще и недоучка. Я быстро прочитала его досье. Эйтера, в народе Артура, выперли с первого курса Университета. Он завалил сессию. Н-да... значит, у него только начальный уровень. И он со своим начальным уровнем собрался всерьез заниматься черной магией? Парня остается только пожалеть - похоже, мне даже делать ничего не придется. Темные силы, которые он попытается призвать, ликвидируют его сами.
   Я вгляделась в график силы. Как я и предполагала, уровень достаточно низкий. Посмотрим материалы... о-па... интэрэсно... кто это такой умный написал? Отличительная особенность - родинка в виде звезды на левом боку. Это кто же у нас такой экстрасенс? Он что, думал, что я Эйтера буду раздевать и разглядывать? Есть у него шестилучевая звезда или нет? А интересно, как хоть этот величественный и ужасный колдун выглядит? А то искать его вслепую будет очень занимательно и интересно, я как раз успею состариться.
   Я щелкнула мышкой. Ага, вот и картинка... такого я точно не ожидала. С цветной фотографии на меня смотрел парень лет пятнадцати-шестнадцати с умным и пронзительно-проницательным взглядом. Длинные каштановые волосы небрежно стянуты в хвост, но одна прядь непокорно выбилась из незатейливой прически. Взгляд серых, чуть иронически прищуренных глаз проницательный и чуть исподлобья. Словно видит насквозь. На тонких губах играет легкая, чуть насмешливая и горьковатая улыбка.
   Неужели этот парень разыскивается как опасный колдун? Хм... ну не верю я, что этот студент-недоучка с насмешливым взглядом способен холодно и безжалостно убивать беззащитных людей. Что же тебя так привлекло в этой силе, мальчик? Что ты решился стать таким, как они.
   Я вышла из программы и выключила ноутбук. Захлопнула его, убрала в сумку, и легла на диван. Задание не вызывало никакого энтузиазма, и я не понимала, с какой радости Афанасий мне его дал. Выследить темного колдуна и доставить его в Верриатт - такое обычно поручают магам, окончившим Университет, а никак не четверокурсникам, знающим о магии еще далеко не все. Ладно, не буду сейчас об этом думать.
   Я отвернулась к стенке и закрыла глаза. Подремлю чуть-чуть... Я так устала... но сон меня не спросил, накатив сразу и поглотив мое беспокойное сознание полностью и без остатка.

4

   Меня разбудил звук захлопнувшейся двери. Сонно открыв глаза, я устало уставилась на вошедшего. Парень. Нет, даже мужчина. Выглядит года на двадцать три, но в глубине глаз затаилось что-то такое... словно он прожил уже несколько жизней. Ну вот, а я так хотела ехать одна, без попутчиков. Можно было, конечно, и на самолете, но я люблю их еще меньше, чем поезда. Не знаю, почему. Не люблю и все. И аварий в поездах меньше... тьфу ты! Почему меня сразу на такие мысли тянет? Может, потому что я сама - ходячая авария? Ни дня спокойно и без происшествий прожить не могу. Обязательно ведь хоть что-нибудь, да случится. Особенно в студенческом общежитии хорошо - то затоплю весь этаж, то спросонья заклинание перепутаю, да так, что потом пол-этажа восстанавливать придется. Ругать меня профессора уже устали, а на выпускном наверняка будут просто рыдать от счастья по поводу того, что это чудо в лице меня наконец-то от них уходит. Думают, что освободятся... наивные! Ха-ха, мне еще там работать. Точнее, отчеты сдавать. О проделанной работе. Получив мои отчеты, профессора будут радоваться тому, что все произошло без особых накладок. Точнее, они так думают. За четырнадцатилетний срок обучения у меня ни разу ничего не получалось без накладок. Так что пусть профессора готовят бронежилеты и запасаются касками, у них остался на это еще один год. А потом...
   Отогнав мысли, я взглянула на вошедшего через полуприкрытые веки. А ничего... высокий, подтянутый, но не качок, довольно ладный. Черты лица чуть резковатые, очень четкие, да и выражение его было чуть нахмуренным, а может, просто серьезным. Светлые волосы, не слишком короткие, падали прядями челки на лицо. Глаза сине-зеленые, темные, цвета штормового моря. Никогда еще не видела такого оттенка глаз. Интересно, а какой у него голос? Наверное, под стать внешности - такой же приятный на первый взгляд, но холодный и далекий, если присмотреться. Присматриваться я умела, а на всякий случай еще и принюхалась. От него пахло чем-то... странным, но чем именно, я разобрать так и не смогла. Знаю лишь, что захотелось натянуть одеяло до ушей и не высовываться. Впрочем, ощущение тут же прошло.
   - Извини, - наконец произнес парень, закрывая дверь и садясь на диван. Я ему не поверила. Это было сказано тоном человека, не привыкшего просить и извиняться. А начет голоса я угадала - он был холодным и властным, хотя при это в нем проскальзывали какие-то совершенно чужеродные, бархатные нотки. Голос человека, который привык управлять людьми. И почему-то казалось, что не только ими.
   - За что?
   - Я тебя разбудил...
   - Нет, ничего... я уже сутки спала, - чуть смущенно призналась я. Да, вот такая я жуткая соня. - А ты тоже во Владивосток едешь?
   - Ага, - он с наслаждением развалился на диване, закинув руки за голову. Хм, не слишком-то он разговорчивый. Впрочем, у него был очень усталый вид. - Значит, будем попутчиками. Кстати, как тебя зовут? А то общаться не зная имен, боюсь, будет не слишком удобно.
   - Лолита, - говорить свое полное настоящее имя я не стала хотя бы из тех соображений, что на Земле о таких даже не слышали.
   - Ага, Лола, значит, - хмыкнул парень.
   - Нет, никогда не называй меня этим именем, - быстро и, наверное, чересчур резко вставила я. - Лучше Лита.
   - Просто Лита? Немного странное имя. Хорошо. Мое имя Антон.
   - Просто Антон? Тоша... - ехидно протянула я.
   - Если я Тоша, то ты Лола, - выставил ультиматум Антон, окидывая купе безразличным взглядом, в котором так и сквозила невиданная ранее мною усталость. Но усталость не от труда, а от жизни.
   - Нет, никогда, - терпеть не могу свое имя. Не знаю, почему. Просто не нравится мне и все тут, а особенно это сокращение.
   В купе повисла тишина, нарушаемая лишь стуком колес да свистом ветра за приоткрытым по случаю жары и духоты окном. Антон, казалось, спал, но я чувствовала на себе его взгляд, как словно бы он смотрел на меня в упор. Впрочем, веки у него были лишь полуопущены, не мешая беззастенчиво меня разглядывать.
   Мне было немного неуютно от такого взгляда, при этом я искренне не понимала, что же во мне так долго можно рассматривать.
   В моей внешности нет ничего удивительного: медного цвета волосы длиной ниже лопаток, вьются крупными кольцами, темно-голубые глаза, не совсем уж тонкие губы... меня этот облик очень даже устраивал, хотя я иногда завидовала эльфийским красоткам, прекрасно понимая, что людям такого не добиться даже с помощью магии и всяческих притирок.
   Да я и никогда не претендовала на их место, прекрасно понимая, что такой мне не стать никогда в жизни. В целом, я была вполне довольна и своим лицом, и натренированной фигурой (а какой она еще может быть после ежедневных, хотя и ненавистных, занятий физкультурой?), со всеми полагающимися, пускай и не слишком выдающимися округлостями.
   Просто до красоты мне все время как-то не было дела. Я воспитывалась в мужском обществе, так как знала всех соседских мальчишек, и мне было гораздо интереснее играть с ними в казаки-разбойники, прятки и волшебные игры, чем общаться с тихими знакомыми девочками. В школе магии мне тоже было гораздо интереснее в шутку сражаться на деревянных мечах и простенькой магии с парнями, чем наблюдать за тем, как девушки, склонившись над котлом, мучительно припоминают, что же туда еще нужно положить, чтобы ничего не взорвалось. Лично я никогда с этим не мудрю, а кладу первое, что попадется под руку. Вот и получаются... непредсказуемые результаты, не то, что у сестрички-умницы. И, естественно, моя сестра никогда не сидела, наказанная, после уроков, за очередную провинность, не мешавшую, тем не менее, во время отбывания наказания совершать еще одну. Она вообще была паинькой, что про меня сказать очень трудно. И она, наверное, характером до безумия похожа на маму, которую я видела лишь на фотографии да на портретах. Папа говорил, что мама была воплощением идеальной женщины, что про меня сказать немного трудновато. Скорее всего, с мамой мы похожи лишь внешне. Я же, к примеру, за все пятнадцать лет обучения почти никогда не носила юбок и кружев с рюшами, разве что в те дни, когда мне хотелось побыть действительно девушкой и почувствовать это. Юбки я не особенно люблю, кружева тоже, хотя все-таки уважаю красивую одежду, но не для работы. Спросите, почему? А вы пробовали влезть на дерево в юбке с кружевом? Нет? И не пробуйте. Потому что в первый и последний раз, когда я это сделала, то зацепилась оборкой за неудачно выступающую ветку, а потом два месяца провалялась в больничном крыле со сломанными ребром и ногой. А на седьмой этаж Университета, на спор, пробовали? В юбке с кружавчиками... неудобно, опять же, к тому же снизу такой вид откроется... в общем, я как небо от земли отличалась от своей сестры, обожавшей все предметы женского туалета и почти что каждый день бегающей на свидания, причем зачастую с одним и тем же человеком. У меня отношения, как правило, дальше одного свидания и не заходили. Один парень оказался скучным, другой - отчаянным зубрилкой, третий выдался полным идиотом, а за четвертого я сама сестру, старательно пытавшуюся устроить мою личную жизнь, чуть не убила. После этого попыток с ее стороны больше не поступало - она обозвала меня неблагодарной и гордо удалилась. Ну и как объяснить ей, что мне, собственно, и без этих личных отношений жить хорошо? Правда, она меня все стращала тем, что я останусь старой девой, но я привела ей контраргумент, смысл которого состоял в напоминании сестричке о продолжительности жизни. Больше сестра по поводу отношений ничего не говорила.
   И, выросшая в таком обществе, я считала, да и сейчас считаю, что дружба между мужчиной и женщиной бывает не только в фантастических фильмах (в какой-то степени все любовные истории - тоже фантастика). Может быть, именно от своих друзей я заразилась тем упрямством, которые многие считали неотъемлемой и едва ли не главной чертой моего характера. Особенно отчетливо и часто это казалось папе, поскольку ему чаще всего приходилось испытывать мое упрямство на себе.
   К примеру, самый яркий случай, случивший ровно четыре года назад - это когда после окончания школы общей магии остро встал вопрос - на какой факультет поступать. Папа был в серьезных раздумьях насчет того, какой же совет дать дочери, когда дочь ошарашила его новостью о том, что уже сдала экзамены и, более того, поступила на факультет боевой магии. Сначала отец был в ярости и категорически возражал - он сам учился на этом факультете, к тому же боевой маг и знает, как это опасно. Но, что поделаешь, такова моя сущность и ее уже не изменишь. Папа же кричал, что девушка и битвы - вещи несовместимые и что я вылечу на первом же курсе. Однако я не вылетела. А насчет не женской профессии... в моей группе действительно нет ни одной девушки. В других - есть, но всего две-три на весь курс. Не знаю, что так все боятся этой профессии? По-моему, она сама интересная. Вот, к примеру, моя сестра - маг-теоретик, и ей это нравится, но меня берет скука при виде подробнейшего описания того или иного заклятья, которыми я пользуюсь двадцать раз на дню. Может быть, я просто слишком люблю риск и ощущение того, что кровь вскипает, что жизнь крутится вокруг вихрем, не давая ни минуты покоя или даже секунды на то, чтобы сделать вздох... может быть, я просто слишком люблю жить...
   На этой мысли я заметила, что Антон уже не прикидывается спящим, а читает какую-то книгу. Вот и повод поговорить нашелся...
   А он оказался не таким уж и неразговорчивым, просто слишком устал для беседы, как он сам в конце концов признался. Я не стала вдаваться в подробности - скорее всего, у него просто навалилась куча дел и проблем, которые он не в состоянии решить сразу же.
   За следующие полчаса мы даже слегка разговорились. Хотя про себя он практически не рассказывал, я все-таки сумела узнать про него хоть какие-то сведения, которые могли пролить свет на темную личность Антона. Вдруг он каким-нибудь маньяком окажется, а мне с ним еще неделю вместе ехать.
   Однако маньяком он, к моему вящему разочарованию, не оказался. Он оказался писателем. Я и не думала, что смогу когда-нибудь ехать в одном купе с автором таких действительно интересных книг, которые пишет он. Я вообще не люблю фантастику, потому что, читая, мне кажется, что все это возмутительное низкопробное вранье, которое пишут про наш магический мир. Но его книги... там истории во всяком случае не избитые. Читать интересно. Отчасти потому, что ни в одной из этих книг нет исключительных героев, которые должны спасти мир от зла. Нет... там другое... его книги выглядят как... как мемуары, воспоминания, записанные на страницы. Ощущение того, что автор действительно пережил это сам, уж слишком правдиво там все описывается. Может быть, именно поэтому всем так и нравится. Зачем он едет во Владивосток, я так и не поняла, по-моему, он хочет встретиться со знакомым или что-то вроде того. Я не стала выспрашивать. В конце концов, хватит уже наглеть. Антон и так, наверное, не знает, куда от меня деться. Только вот куда он денется? Не в окно же выпрыгнет...
   Зато я узнала, что он пишет новую книгу (ну как, возьмут меня в шпионы?). Название сразу же меня заинтриговало - "Сага о зимнем волке". Почитать написанное мне Антон не дал, сказав, что неоконченные произведения никому читать не разрешает. Я попробовала обидеться и замолчать, но он пресек сие занятие в самом начале.
   - И скоро ты закончишь?
   - Не знаю. Наверное, скоро. Мне осталось лишь самое главное, суть. Ради которой я и начал книгу.
   - И что же будет в развязке? - осторожно полюбопытствовала я.
   - Если бы я сам знал...
   - Подожди... ты не знаешь? Но ведь ты же автор.
   - Что будет дальше, я еще не придумал. Все слишком сильно закрутилось, навалились новые проблемы, - немного устало признался он.
   - Ну, придумывай, - милостиво разрешила я, потягиваясь и вставая. В купе, несмотря на то, что кондиционер вроде бы должен работать, было очень душно, поэтому я решила подышать свежим воздухом, а заодно и перекусить. Желудок упрямо требовал еды.
   Уже захлопывая дверь из купе, я увидела, что Антон достает из сумки ноутбук, видимо, с намерением продолжить свою сагу.

5

   "Я не знаю, что делать дальше. Именно сейчас, когда наступает решающая минута, я стою на распутье между прошлым и будущим. Настоящего не существует. Будущее сразу же становится прошлым, и мне нет места нигде. Из прошлого, из моей обычной жизни меня схватила и выдернула судьба, перенеся в будущее, которого я еще не должен был видеть. Мне нет здесь места. Я не отсюда. Но и в своем мире я не нужен никому. И я бреду, странник судьбы, одинокий Зимний волк, отбившийся от стаи. Почему именно я?!! Почему именно я? Почему именно... смутные призраки истории хороводом ходят вокруг, перебивая друг друга, споря и насаждая своим присутствием. Мысли рвутся наружу, им тесно, они переполняют раскалывающуюся голову... а перед глазами встают картины прежней разбитой жизни и сумрачного будущего. Что дальше? Я не знаю. Теперь уже ни на что нельзя ответить точно. Вокруг неопределенность..."
   Роллон допечатал и окинул взглядом только что напечатанный текст. Все. Дальше ничего не шло. Работа застопорилась. Потому что Роллон не знал, что будет дальше. "Сага о зимнем волке" на самом деле всего лишь летопись его жизни. И писать ее Роллон начал лишь затем, чтобы понять, что именно он делал не так. Что он упустил. Рано или поздно, но сила должна обнаружиться. Ее сила. Которая вместо того, чтобы раствориться в стихии, полетела в будущее. Ведь тогда связь времен была уже нарушена, и чтобы восстановить ее, эту силу нужно вернуть на место, чтобы она впиталась в умерший мир и успокоилась вместе со своей хозяйкой.
   Что он сделал не так? Почему человек, к которому перешло это могущество, до сих пор еще не обнаружил себя? Ведь она должна была пробудиться. Должна была... должна... но что-то опять пошло не так. Знать бы еще, что именно.
   Времени остается мало. Очень мало. И с каждым днем оно все сокращается. Каким-то своим чутьем волка Роллон знал, что времени в этом мире у него немного. Может, еще около полугода. Может, меньше...
   "Ты же автор", - до сих пор звучали в ушах, несомненно, правильные слова Литы. Да, автор... но автор чего? Книги? Книги своей жизни? Но тогда он просто рассказчик, и ничего более. Потому что автор сам придумывает героев и расставляет роли, автор сам пишет сюжет. А сюжет жизни написать нельзя. Потому что нельзя придумать будущее. Нельзя выдумать то, что реально случится. Нельзя... но кто это сказал? Кто придумал такие "законы"? Кто? Кто их придумал?
   На вершине башни дул сильный ветер, но им было совсем не холодно. Айлитен стояла, молча смотря на город и океан, резкие порывы трепали ее темно-рыжие, медного цвета волосы и легкое платье, перехваченное в талии поясом.
   - В западном секторе снова вспыхнуло восстание. Люди недовольны своей судьбой и требуют новых прав.
   - А что они знают об истинной судьбе? О будущем, о настоящем и прошлом... ничего.
   - Почему мы не можем придумать свою жизнь? Заранее рассчитать все и жить по этим расчетам? Почему нельзя написать свое будущее?
   - Ты опять задаешь эти вопросы... боги не дали нам такого шанса.
   - Почему?
   - Я думаю, потому что тогда было бы неинтересно жить. Роллон, пойми, не все в жизни можно просчитать, выверив каждый шаг. Так и с будущим. Мы живем, потому что нам интересно узнать то, что будет дальше. А еще мы живем для кого-то, - в последние слова был вложен глубокий смысл, который он понял лишь несколько лет спустя. Тогда, на ветреной башне, страж Ворот не увидел того, как засияли и тут же потухли от безысходности глаза Айлитен, и как чуть изменился ее голос. Тогда он был лишь стражем. Сейчас он изменился. Но этот вопрос мучил его до сих пор.
   Почему нельзя написать будущее? Как хорошо было бы тогда жить. Запрограммировать, ввести переменные и константы, а затем нажать на кнопку. И все было бы так просто... но в жизни ничего не бывает просто. Жизнь - сама по себе большая загадка, которую никому не дано разгадать. Ответ приходит лишь в конце. В конце пути, когда манящий свет, брезжащий в конце длинного коридора, становится совсем ярким, слепящим, и ты понимаешь - вот она, жизнь. Самое главное чудо на Земле. И только тогда понимаешь ее полную ценность.
   Но есть и те, кто познал жизнь, не умирая. Те, кто прошел этот путь, этот длинный коридор от начала и до конца. Те, кто сумел оттуда вернуться. Те, кто никогда не позволит себе ошибиться. Это люди, знающие цену жизни, познавшие ее и вернувшиеся назад.
   Зимние волки. Зимними этих людей прозвали за их холодность, за то, что они сохраняли холодный ум и сердце в любой ситуации. Волками - за то, что они умели драться. А еще, может быть, потому, что, даже сбиваясь в стаи, эти звери остаются одинокими в душе.
   Именно поэтому все стражи Ворот принадлежат к ним. Холодные и безжалостные - это лучшие воины и лучшие судьи. Стражи.
   Но и у Зимних волков при всей их идеальности был недостаток - те, кто познал цену жизни и истину смерти, обречены на вечное одиночество. Потому что для того, чтобы стать одним из Зимних волков, нужно отказаться от всего - от жизни, от души, от себя и принять одиночество, получив взамен силу и могущество.
   За все надо платить. И они платили. Платили вполне обдуманно. Но не все...
   Роллон нахмурился от этих воспоминаний. Да, не все платили за силу обдуманно. Его даже не спросили. Конечно, когда твой отец - Верховный бог смерти, он вряд ли станет у кого-то что-либо спрашивать, тем более, если считает, что его действия правильны.
   Когда не знаешь, на что идешь, поначалу очень трудно. Роллон помнил, как ему было сложно ко всему привыкнуть. Но запомнились только самые яркие ощущение... с того времени, как прошел обряд, минуло три века. Многие незначительные детали уже успели стереться из памяти. Но многое и осталось. Роллон очень не хотел становиться Зимним волком. Он слишком хорошо знал, что значит быть им. И полностью от собственного я он отказаться не смог, оставив себе часть души, но взамен впустив в себя кое-что похуже.
   Снова вокруг закружились воспоминания, смутные призраки прошлого встали стеной. Снова заныли старые раны...
   Рывком Роллон встал. Кажется, он начал уже сходить с ума. Нет, с этим нужно что-то делать... прошлого не существует...
   Раздраженно захлопнув ноутбук. Роллон вышел в коридор. Хотелось отвлечься.
  
  
  

вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Зимние волки полуночи - переделка | kaisa-il - Расправляя серебряные крылья | Лента друзей kaisa-il / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»