***
В привычке сердца воровать ты, увы, постоянна.

Не сердце в груди у меня, а кровавая рана.



Сахарны ямки твоих ланит и уста сладчайши,

Фисташки в меду — эти зубки, о, как ты желанна!



Опустишь ресницы — застонут гурии рая,

Выпустишь локон — пери почти бездыханна.



Своей красотой ты святых ввергаешь в неверьс,

Сурьмою бровей затмевая суры Корана.



Когда на прогулку выходишь без покрывала,

В смятении солнце, от гнева луна багряна.



Срывается разум с цепи, впадая в безумье:

Волос твоих цепь безумно благоуханна.



К вину твоих губ и ангел рад пристраститься,

Глазам-виночерпиям чанг и най — не охрана.



Пусть с красотою твоей щедрость сравнится,

Нищий и взгляду будет рад несказанно!



Жизнь Низами одна питает надежда:

Станет слугой твоим он поздно иль рано.

***
Спать не стоит! Станем лучше веселиться до утра!

Этот сон в другие ночи мной продлится до утра.


То к тебе прижму я веки, то тебя душою пью,

Чтоб тебе вот в этом сердце поселиться до утра.


Ты, дитя, миндальноока, сахар — твой красивый рот,

Пьяным любо снедью этой усладиться до утра.


До утра вчера в разлуке руки горестно ломал.

Ночь — и я в венце, и розам не развиться до утра.


Жизнь свою тебе я отдал. Вот — рука, и весь я твой.

Дважды шесть! И в нардах счастье нам сулится до утра!


Ты склони свой зульф смиренно и до полночи целуй.

Растрепи, как зульф, смиренье, — винам литься до утра.


К Низами стихам склоняйся! Что кольцу в твоем ушке

До кольца дверного! Кто-то пусть стучится до утра!
[188x250]