Когда однажды глаза закрою, когда коллодий зальет мне веки,
я буду помнить своих героев, что сквозь меня протекли, как реки,
я буду помнить – за миг до света, который в вечность меня заманит,
что я когда-то звалась поэтом, и как желала небесной манны…
Но эта пища не всем подходит, и, запивая гастал нектаром,
я одевалась не по погоде, измерив рифмами тротуары.
У эпитафий дурная слава, и это знает буквально каждый,
я зря когда-то училась плавать, в любую реку не вступишь дважды.
Февральский ветер моим хоралом наполнит город, как снегопадом…
Когда мелодия умирала, я оставалась с тобою рядом,
но вышло время, вернулись реки, стекли по стенам и по стенаньям.
Когда коллодий зальет мне веки, то чьим я стану воспоминаньем?

***

Не нужно: Стертые слова -
Янтарной россыпью.
Ты знаешь - я еще жива
До первой осени.
До первой проседи, до лжи
Во благо сказанной:
А циферблаты, как коржи,
Надеждой смазаны.
Мой крест крестом не назовут,
Несла, и бросила.
И крошки липкие минут
Прилипли к простыни.
Забытый сон, как старый враг,
Крадется к полночи:
И что - то, кажется, не так -
Чуть - чуть не солнечно.

***
Сборник 1995 - 2001 г.



От костра до костра - пара сотен шагов
Нас разделит игра на друзей и врагов.
Нас разделит игра - черно-белый сюжет
И чужого костра не увидеть уже.

Пара сотен шагов от стены до стены.
Спит в тенетах оков бог реальной войны.
И луною залит алюминий клинка,
Но исходы молитв неизвестны пока.

Виртуальная кровь, виртуальная боль,
Игровая любовь, подходящая роль.
Мы считаем хиты, забывая на миг,
Что мотивы просты - содержание книг.

От костра до костра - не дойти, не успеть,
Ведь как в жизни быстра виртуальная смерть,
Забывая про крик, от удара скользя,
Мы жалеем на миг, что иначе - нельзя.

Что прошли времена настоящих побед.
Игровая война, черно-белый сюжет:
Возвращаясь к костру, пьем с противником грог,
И за нашу игру пьет разбуженный бог.

***

Легкий, легкий, легкий шаг,
Листья желтые шуршат,
Где же ты, моя душа?
За тобой
Я бреду сквозь желтый дым:
Разве плохо нам двоим?
Мы с тобою - пилигрим
Да любовь.
В белый, белый, белый, свет
За тобой иду вослед,
А по следу - сотни бед
Чередой.
Стали руки - как трава,
В снежной дымке - голова,
Только ты еще жива,
Да любовь.
В белой крошке ледяной
Все тропиночки за мной,
А под небом - волчий вой
Да кресты:
Легкий, легкий, легкий шаг,
Разучилась я дышать:
Вот и ты, моя душа,
Вот и ты.

***

Никому ничего не скажем-
Что нам делать во сне вчерашнем?
Силуэты нездешних башен
Застилает февральский снег:
Это, может быть, даже страшно -
Наблюдать за лучом погасшим,
Это, может быть, даже страшно:
Ну, а может быть, вовсе нет.

Сон проходит и воет вьюга,
Как согреть нам с тобой друг друга?
Что нам делать с тобой, подруга,
Если в памяти - больше слез?
Силуэты креста и круга,
Силуэты врага и друга:
Под ногами хрустит упруго
Снег, что наши следы занес.

***

Шорох осенних листьев,
Несколько вечных истин:
Что ты еще напишешь,
Фея бродячих псов?
Плачет тихонько флейта,
Это уходит лето.
Лето бредет по крышам
В зелень твоих лесов.

Мастер строчит скрижали,
Память язвит и жалит,
И застывает жалость
Каплями янтаря:
Девочка в платье белом,
Помнишь, о чем ты пела?
Песня еще осталась,
Но умерла Земля.

Шорох осенних листьев,
Запах сожженных писем,
Несколько вечных истин,
Кофе горчит слегка:
Гасит фонарщик старый
Свечи в банкетных залах:
То, что еще осталось -
Память, листва, строка.

***

Одинокая бродит тень -
Кто - то, видно, ее отбросил,
На асфальте апрельском бросил,
Уходя в суматошный день.

И теперь тяжело двоим:
Человечек от боли стонет,
И глядится в стекло пустое,
И не видит себя за ним.

Тень по скверам пугает птиц,
Одиноким ночами снится,
Смотрит спящим в пустые лица,
И не видит за ними лиц.

Так и ищут себя вдвоем,
По апрелю шагая рядом:
Задевая друг друга взглядом,
Называя друг друга - сном.

***

Не смежить мне усталых век,
Не забыть, никогда, никак:
:Человек уходил навек,
Человек уходил во мрак.

И ложился под ноги снег,
И деревья сплетались в сеть,
Человек уходил навек,
Человек уходил совсем.

Этот день я запомню так,
Словно памяти больше нет:
Человек уходил во мрак,
Погасив за собою свет.

:Через тысячи долгих зим
Я поверю в твою вину:
Как посмел ты уйти один,
И оставить меня - одну?!

***

Слова, замирая, срывались с губ,
Часы замедляли бег.
Она, прижимая ладонь ко лбу,
Смотрела, как падал снег.

Он плакал, безумный скрывая смех,
Под тонкою кожей век,
Она же стояла - прекрасней всех,
Смотрела, как падал снег.

Он пал на колени пред ней, забыв,
Что ныне - железный век.
Она же стояла, глаза прикрыв,
Смотрела, как падал снег.

И на пол скатилась его звезда,
Сгорела, прервав полет:
А в комнате сумрачно: как всегда:
И снег все идет:идет:

***

Я приду к тебе, мой хороший,
Может - Сверху, а может - Снизу,
Я не знаю, откуда ближе:
Одинаково? Значит, жди.
А пока на стекле осеннем
Ты рисуешь свои девизы,
А пока на промокших листьях
Оставляют следы дожди.

Я приду, и умолкнут струны
На разбитой твоей гитаре,
А когда оборвется песня,
Я вполголоса подпою:
Ты согреешь мои ладони,
Все в порядке.: Теперь мы вместе.
Тонкий голос ломает время -
Я, должно быть, тебя люблю:

***

ТЕРЕСЕ

В старом замке сегодня шум,
Стертый камень дрожит от песен,
Пьяный, грустно бормочет шут:
"Восемнадцать уже Тересе!"

Кавалеры толкают дам,
Зал, конечно, немного тесен:
И король королеве: "Да:
Восемнадцать уже Тересе!"

Рыцарь в латах упал под стол,
Не добрался, видать, до кресел.
Иностранный ворчит посол:
"Восемнадцать? Какой Тересе?"

А в беседке светло - луна,
И с груди оборвался крестик:
Слышен шепот: "Ну да, грешна!"
:Восемнадцать уже Тересе!

***

Песни Мириам

А знаешь, жизнь, ты слишком тяжела,
И горсткой слов, увы, не откупиться:
Мне, к сожаленью, выпало родиться
Когда меняли души на тела.
Мой грустный век, горька твоя зола:
И кто назвал нас - "дети января"?
Мы мечены нездешним зодиаком.
Нам не дано ни пастыря, ни злака,
Скажи, Господь, кому нам доверять?
Мой грустный век, мы топчемся в дверях.
Не тает снег под тяжестью ресниц.
Я замерла на паперти перрона.
Бегу, бегу от войска фараона,
Но море не потопит колесниц.
Мой грустный век - не странниц, но страниц:
И человек, не знающий законов.


***

Начало

И в первый раз пылал рассвет
Над юным миром.
И отзвук слов "Да будет свет!"
Еще пунктиром
Бежал по синим небесам
Навстречу звездам:
Учились птицы голосам,
Цветенью - розы,
Учились травы прорастать,
Пастись - олени,
Огонь искусству догорать
Учил поленья,
Учило время слово "век",
Шаги - дорога:
Дышать учился человек
В ладонях Б-га.

***

Шавуот

Египет пал: Нет более богов,
Есть только Бог и знойная пустыня,
Нет ничего - ни плети, ни оков,
И нет воды, и пищи, и застыли
Мы все пред Небом - баловни судьбы,
О чем грустят вчерашние рабы?
Как жить теперь? Чему теперь служить?
И как разжечь нам жертвенник для Бога?
Что на огонь священный положить?
Ведь Он сказал - судимы будем строго,
А вот за что? За качество огня?
Кого судить - тебя или меня?
Гора Синай - мы все сюда пришли,
Руками гладим раскаленный камень,
Я раньше знал - я детище земли,
Но что твориться там, за облаками?
Но Голос пал, затмив сиянье дня:
" Готовы Вы слова мои принять?
И Мне служить?" И вот вздохнули горы:
" Шма, Исраэль! Тебе дарую Тору!"

***

Пурим

И сетью трещин опутан свиток,
Он пахнет ветром далеких стран:
И время тенью легло на плиты,
Рисуя имя твое, Аман.
Давно забыты пиры пустые -
С трудом потянут на медный грош:
Но если ветер придет в пустыню,
Песчинки шепчут "Ахашверошшшш"
Горячий воздух иссушит губы,
Соленый привкус: "О, Адонай!"
Когда над миром заплачут трубы,
В молитве вспомнится Мордехай.
Мужское дело - решать и строить,
Сражаться, к черту послав весь мир:
А дело женщин - рожать героев,
А после - мужа позвав на пир,
Ладонью тонкой плеча коснуться,
Спросить, невинно раскрыв глаза,
Ответ услышать, и улыбнуться:
Заставив мужа не приказать.
И сетью трещин опутан свиток,
Гуляет Пурим, не зная мер,
Четыре тени легли на плиты,
Но четче прочих твоя, Эстер.

***

Где трубы те, что плакали тогда,
под стенами больного Ханаана?
Я вижу вновь чужие города,
не проклятые - пройденные страны,
и кровью жертвенной испачканный порог:
И я бреду, скиталец и пророк,
за Богом, как бредут за караваном
прикованные жаждой к бурдюку
погонщики: я так же берегу
скупую воду собственных речей:
но горький дар, искрящийся ручей,
не удержать за слабыми губами,
и, испугав сиделок и врачей,
я захлебнусь кровавыми словами:
но до того, до зова Божьих труб,
мне не разжать спаленных жаждой губ.

***

Плач Мириам

Пески пустынь легли на тень земли,
Что Бог назвал Землей Обетованной:
И жизнь моя распластана в пыли
Под тяжестью колодки деревянной.
Удел раба - смириться и молчать,
И с губ моих не сорвана печать:
Но Бог сказал когда-то Аврааму:
"Иди за мной - и будь благословен!"
Израиль да поднимется с колен!
Услышь, Господь, слова моих молитв,
Я снаряжу их, словно караваны,
И буду ждать - но только бы дошли:
Я буду ждать - и ждать я не устану.
С последним вздохом выплесну из вен -
Израиль да поднимется с колен!


***

Датируется 2004 годом



Январь рассыпает на крыши зерна
Для ночи голубоокой,
Город замерзшее греет горло
Светом янтарных окон…
Ночь прилетает, роняя перья,
Снег обрывая с веток…
Маленький ангел стучится в двери
В поисках Двери-в-Лето.
Нимб – он хорош в палестинском зное,
Талой смолой елея
Склеены доски ковчега Ноя…
Ангел уже болеет.
Кашляет, бедный, вопрос простуды
Вечно концептуален.
…А Саломея танцует с блюдом,
В тоненьком покрывале…
Морщится ангел, гоня печали,
Должность его почетна,
Крылья легки за его плечами,
Милости подотчетны.
Ангел Зимы, инвентарный номер
Синим на шелке вышит…
Да, он проверит все двери, кроме
Той, что ведет на крышу…
Маленький ангел, слюда и злато,
(Крылья, простуда, кашель)
Лично знакомый с самим Пилатом,
Кормится снежной кашей.
Ночь улетает, январь на грани,
Оттиск на небе четок –
Черная птица в неровной раме
Рваных янтарных четок

***

Предчувствие снега...

Предчувствие снега. Спокойствие. Ночь.
Мне снова бессонницу в ступе толочь,
Лежать, наблюдая за танцем теней,
А город во сне улыбается мне…
Предчувствие снега…холодный гранит,
Где мастер, который меня огранит,
И вставит в оправу из каменных стен?
А город свою предлагает постель…
Предчувствие снега…Предчувствие лжи,
Я снова тасую свои миражи-
Там падает Башня, стропила круша…
Мой Город – откройся. Я – делаю шаг.
Предчувствие снега…все ближе зима…
Мой город в туман укрывает дома,
Мы вместе, мой милый – во имя тепла,
Откройся! Ты знаешь, зачем я пришла…

***
Прими, мой город, странные дары…

Прими, мой город, странные дары –
Пока горят осенние костры,
Карманным адом,
Я в горький дым, в ладони октября,
Отправлю тех, чьи губы говорят:
«Останься рядом!»
Четвертый волхв, успевший опоздать,
Елей и яд…и братская печать
На лбу сочится…
Простите мне, года и имена.
Я ничего вам больше не должна!
Вперед, волчица!
Беги за мной к высокому холму,
Там будут – двое. Только одному
Назначим – выжить!
И юный Рим поднимется с травы…
Я расплетаю ниточки канвы,
А город дышит.
Глаза в глаза…мосты и фонари,
Дневной мажор, ночное попурри
И запах дыма…
Я все возьму. И все тебе отдам.
Глоток пожара – каменным губам –
Приди, любимый!

***
Прошлому

Любовь не терпит пустоты,
А пустота не терпит слова…
Какая зыбкая основа
Для построения мечты…
Листок бумаги. Тишина.
Татьяна пишет генералу,
Какое хрупкое забрало
Для той, которая – одна.
Ах, если б не было тебя,
Жила бы я в тиши и неге,
Сверяя имидж по Карнеги,
Беспечно нервы теребя,
Другим, которые вокруг
Кружатся злыми мотыльками,
Моя коса нашла на камень,
Спокойных глаз, спокойных рук…
Из всех невольных палачей,
Ты оказался самым ярым,
Клянусь тебе бессильным жаром
Всех неслучившихся ночей,
Я все равно к тебе приду,
Звеня браслетами и смехом,
Мне все равно, что ты уехал,
Мое – возьму, и украду
Тебя у всех и навсегда…
Да будет так!
Не будет, леди…
Мой шанс останется последним,
Я слишком, кажется, горда…
Последний шанс отдать врагу,
Сьесть завтрак, выпить лимонаду,
Улыбку – бежевой помадой,
По краю белых, белых губ…

***

Когда у мира слишком много граней,
И даже плакать, кажется, непросто…
Ищу упрямо, чем себя поранить,
Сдираю прошлогодние коросты,
Иду на дно корабликом бумажным,
Сама себе слагаю эпилоги,
И каждый шаг – попытка эпатажа,
И каждый выход - только по тревоге.
Прости меня…Заложено в программу-
Самой себе придумывать героев,
И с ними жить в режиме мелодрамы…
Но в дверь стучать, которую откроют,
Прощать, любить, дыханье разделяя,
Кормить кота, шуршать по листопаду
Я не умею. Я не понимаю…
Не верю в то, что мне уже не надо
Искать тебя….И если без причины
Придет ко мне былая паранойя,
Прости меня, единственный мужчина,
Сумевший стать мне каменной стеною.

***

Н.С., А.М.

Эй сестренка! Выпьем эля
За вращение земли,
И за тех, кого хотели,
И за тех, кого смогли…
Нам до старости – полвека,
Нам до мудрости – века,
Дай нам Боже, человека,
И бутылочку пивка.
Дай нам, боже, что негоже,
Хоть в рогоже, хоть в парче,
В уголок его положим,
И поплачем на плече…
Эй сестренка! Петь – не плакать,
Ну-ка, выпляшем тоску!
…Где-то там стекает слякоть
По дверному косяку.
Бьются, бьются половицы,
Скачут рюмки со стола,
В эту ночь тебе приснится
Дом, в котором не жила…
Эй, сестренка! Выпьем много,
Чтобы лиц не различать…
Выпьем мы за путь-дорогу –
От плеча и до плеча.


***

2005 г.

Этот медленный снег...

Этот медленный снег, этот белый, кружащийся омут,
Над притихшей землей опрокинута чаша без дна…
По вчерашним следам уходя из осеннего дома,
Я верна декабрю, но все чаще себе не верна.
Засыпают дома, им приснятся горгульи и шпили,
Флюгера в облаках - воздыхатели розы ветров…
Сны клубятся во тьме, и пугаются автомобили,
Вдруг увидев в снегу отпечатки тяжелых подков.
Эта вечная ночь, эти зимние темные грезы,
Эта тяжесть ресниц, замерзающих в холоде лет,
Это время идет, и зубчатые трутся колеса,
Этот путь в никуда, этот выбор, которого нет…

***

Я пью до капли горечь фонарей,
и этот дождь, подаренный апрелем...
Озябший Пан играет на свирели,
И в каждой ноте чувствую - скорей,
иди, беги, неведомо куда...
Не опоздай, раскуплены билеты,
И я стою одна у парапета,
а подо мною - движется вода,
течет на юг, И в реку не войти,
не то, что дважды...ветер пахнет морем.
Закончу день в тоске и ре-миноре,
Проснусь под утро, около пяти,
и вдруг услышу - в сонной тишине -
Летят и стонут птицы, возвращаясь...
Я вскину руки, словно защищаясь-
Моя дорога плачет обо мне.


2006 г.

Каждый возьмет свое, о, моя госпожа.
Кому хвататься за нож, кому бежать от ножа,
Кому – золотая блажь, кому – терновая сеть,
Кто-то умеет слушать, кто-то умеет петь.
Темный уют берлог, теплая тишина,
Кому - разбивать окно, кому – стоять у окна,
Кому не жалко рубля, кто-то хранит пятак,
Кто-то идет в расход, кто-то громит кабак.
О, моя госпожа, не слушай собачий лай,
И выбирай свое, не можешь, а выбирай,
Роди себе короля, спасайся от тишины,
И падай каждую ночь в свои золотые сны,
Там у слова «один» ударенье на первый слог,
Клубочек лежит в пыли, детище трех дорог,
На шпильки, как на ножи, вставай, и иди вперед…
Вся жизнь лежит впереди, кто-то, да подберет.

***

От гордости – до гордыни...

От гордости – до гордыни, дорога ведет в пустыню,
Потрогай песок руками…
Кто ищет – находит воду, текут города и годы,
Едва зачерпнешь – и в камень.
Соленый стекает ветер по стенам моих столетий,
Слюдой заливает горло…
В песчаных моих скрижалях слезами зовется жалость,
Гордыней зовется гордость.
А время разгладит грани, и снова найдется крайний,
И маятник остановит,
Но только песок не дремлет, пока отдыхает время,
Он к небу встает стеною…
И кто-то стоит во мраке, и чертит слова и знаки
Пустыня слова впитает…
А лев растерзает овна, родство назовется кровным,
Родство назовется – стаей.
От гордости до гордыни блуждаю по середине,
По красной соленой нити…
Но голос разрежет невод:
- Что делаешь ты под небом?
- Даю имена, Учитель.

Перепечатка материалов
без разрешения автора запрещена