...возвращаться в прошлое. Хорошо было, когда не было дневников, социальных сетей. Потерялось что-то в просторах времени - и забыл ты об этом. А сейчас ничего не потеряешь. Нашел в сети пару своих сочинений. Читал и плакал, честное слово. Я уже никогда не смогу почувствовать, как это - так любить, так писать. Очень, очень грустно, что моя жизнь заставила меня перестать быть тем, кем я был, когда писал это:
"Сон"
- Глядя на нее легко мечтать. Она всегда покровительствует романтикам, - лунный круг рассыпался брызгами.
Я от неожиданности слегка подпрыгнул на заднице и оглянулся. Сзади стояла девчонка с озорными блестящими глазами, лет семнадцати и широко улыбалась. Видимо желанный эффект от неожиданного появления полностью оправдал ожидания. Она аккуратно сложила плоские камешки в кучку под ногами, взяла один и прищурившись запустила им в лунный круг. Задорно булькнув он исчез в черной воде.
- Тяжелый, подлец. - вздохнули Сверкающие глаза.
- Нужно или подойти ближе к воде или сильней кидать, видимо. Иначе угол получается слишком большой.
Глаза уставились на меня и очень серьезно сказали:
- Совершенно неважно, с какой силой ты кидаешь камень.
Потертые джинсы уселись на песок рядом со мной.
- Можно мне?
Я протянул бутылку с пивом.
- Как тут тихо и безлюдно...Тебе нравится сидеть тут ночью одному?
- Наверное. Я не могу точно сказать, что именно мне нравится тут сейчас...Просто так хорошо, посидеть в одиночестве, подумать, помолчать...
- А ты знаешь, что такое одиночество?, - бутылка вернулась мне в руки.
- Временами каждый ощущает себя одиноким, даже если он едет в переполненом автобусе. Одиночество - это ведь не количество тел рядом, а ощущение мира вокруг тебя. Мне так кажется. А почему ты спрашиваешь? - я украдкой глянул на ее профиль.
- Ты сидишь один на берегу и тебе не одиноко, правда?
- Пожалуй. Но все таки...
- А меня окружает много людей, всегда. Кто-то говорит, что я важный человек в его жизни, кто-то дарит подарки молча, кто-то просто всегда рядом, так, что знаешь - стоит окликнуть и прийдет на помощь. Но мне почему-то очень одиноко. А ты сидишь тут совсем один и не чувствуешь этого. Это несправедливо.
Я молчал какое-то время, думая о ее словах.
- Иногда и я чувствую себя прохожим на этой планете. Как будто ты вышел из трамвая, чтобы пересесть в другой, едущий к нужной тебе остановке, а он все не едет и не едет.
Профиль повернулся ко мне и уставился в упор так, что сверкание глаз превратилось в пылающую зелень.
- Правда?У меня очень похожее ощущение...
- Правда. Только давно не было этого. Наверное привыкать начал к остановке, как думаешь?, - я улыбнулся.
Сверкающие глаза оставались серьезными:
- Разве можно привыкнуть к ощущению, что ты чужой?Это все равно, что пытаться объяснить телевизору прелесть аромата цветов. Вот и я себя ощущаю...как будто меня окружают телевизоры. Если что-то выходит за рамки сводок новостей - это воспринимается как неестественное или уж по крайней мере не стоящее внимания. Все ценное заключено в 15 минутных обзорах происшествий. Как-то грустно...
- Наверное Джеймс Кук испытывал похожие чувства, общаясь с аборигенами, если помнишь, его съели. Ты лучше не испытывай терпение аборигенов, объясняй прелесть цветов тем, кто способен ее оценить. Так уж получилось, что наш мир чем дальше - тем сильней разделен на определенные группы. Чем больше разделителей: вероисповедание, политические взгляды, музыка, футбольные команды в конце концов, тем меньше группы и тем больше их количество. Наверное так и появляется одиночество. Однажды расхождение интересов убьет всех, наверное. А пока что еще есть возможность найти единомышленников, и все не так уж грустно.
Улыбается:
- Да, я вижу.
Потом мы сидели и молчали. Очень долго, а может чуть-чуть - это был редкий момент, когда время отходит на второй план и не является мерой времени.
***
- Я и шагу не сделаю, сам. Ужас, ноги разъезжаются.
- Да брось ты, это же легко)И не напрягай так сильно ноги, это ведь не ходули, - заливается смехом, - они в коленях должны пружинить. Ну, давай уже.
- Если я покалечусь - ты будешь плохо спать по ночам, так и знай.
Выдохнув я оттолкнулся сделал шаг и неуверенно заерзал ногами на месте. Это проще сказать: ноги должны пружинить. У меня они если и пружинили, то явно не так, как это нужно для уверенной езды на роликах. Но смех этого чертенка за спиной подстегивал меня и я сцепив зубы попробовал не думать о том, как идиотски я сейчас выгляжу. Шаг. Еще. Что же, довольно неплохо. Проехав пару метров я даже сумел затормозить и с довольной улыбкой сообщил:
- Кайф. Раз плюнуть.
- Это пока даже без намека на кайф. Так ты за ночь доедешь только до противоположного конца дороги. Дай-ка руку.
Сверкающие глаза по-хозяйски ухватили мою ладонь и потянули за собой:
- Главное - не делай лишних движений, контролируй центр тяжести, не отклоняйся назад. В общем - расслабься и получай удовольствие.
Дорога пошла под уклон, и я слегка трусил, глядя на асфальтовую гладь, но показаться нерешительным, или, что еще хуже, трусом перед этим смеющимся зеленоглазым чертенком было сильней страха и я принял эту горку как неизбежность. Спуск становился все круче, а сжимающий мою ладонь чертенок и не думал довольствоваться разгоном, который придавал уклон, отталкиваясь от асфальта с завидной энергией. Страх превратился в полную уверенность, что я убьюсь, но выбора у меня уже не было - отпустить руку значило тут же остаться один на один с этими неуправляемыми ногами. Она развернулась и, видимо, на лице было написано все - ночь огласил очередной взрыв звонкого хохота.
- Ана Каренина не дождалась пока поезд начнет ехать и решила взять на себя роль тарана. Это про тебя, - и взрыв хохота.
- Знаешь, когда мы остановимся я выкину нахрен эти коньки и уйду.
Глаза развернулись и слегка улыбнулись. Через секунду она разжала пальцы, и мгновенно исчезла за спиной. А я так и продолжал катиться на деревянных ногах и с вытянутой вперед рукой, не решаясь даже пошевелиться, чтобы не потерять равновесие. О том, чтобы повернуть шею и увидеть этого мелкого предателя и речь не шла. Когда меня за талию взяли ее ладони я вздрогнул от неожиданности и с трудом устоял.
- Опусти руки, закрой глаза.
- Хватит уже этих шуток. Я и так еле держусь, ты же видишь.
- Разве похоже, что я шучу? - голос и впрямь звучал серьезно, - давай, хватит уже строить из себя жертву.
Идиот, что ты делаешь - подумал я закрывая глаза и выпрямляя спину. Если до сих пор она меня не убила - нет смысла спорить, все равно я мало что контролирую - возразил я сам себе.
- Хорошо. Глаза закрыл?Не врешь?Теперь медленно сгибай правую ногу в колене, одновременно чуть отталкиваясь левой. Отлично. Теперь то же самое наоборот, отталкивайся правой. Эх ты, да ты рожден для роликов просто. И не спорь в будущем, когда...
Ее голос затерялся в лавине ощущений, нахлынувших внезапно. Плавные виражи, ветер, нежно обдувающий лицо, ноги, как будто вспомнившие нужные движения. Даже вибрация коньков на неровном асфальте исчезла. Практически Нирвана. Я не заметил как остановился, и только чей-то голос, назвавший мое именя, заставил меня открыть глаза. Сверкающие глаза, верней только знакомый силуэт, в нескольких метрах сложили руки на груди и с улыбкой взирали на мое возвращение в реальный мир.
- Ну что, Гагарин?Как самочувствие?Посадка прошла нормально?
- Дааа..., - протянул я широко улыбнувшись, - все просто чудесно.
- Вот-вот. Для того, чтобы узнать новое нужно найти в себе смелость играть по незнакомым правилам, причем узнавать их приходится в процессе игры.
Я удивленно уставился на темный силуэт и не смог удержать иронии:
- И как часто ты успела сыграть в своей жизни?Выглядишь молодо.
- Может быть не так часто, как хотелось бы. Ты зря остришь. Огланись на прожитую жизнь. Часто ты чувствовал что-то, наподобии сегодняшнего?Часто боролся со страхом купаясь в нем?Часто открывал неизвестное переступив через запретное?
Это было сказанно очень серьезно и...грустно. Я стоял опешивший и не знал как реагировать. Впрочем моей реакции и не ждали. Сверкающие глаза сидели на бордюре, и смотрели куда-то явно дальше, чем стена дома на противоположной стороне, в которую упирался взгляд.
- Всегда, всегда можно изменить свою жизнь. Сделать все иначе. Перевернуть и переиграть все по другому. И в десять лет, и в двадцать пять и в шестьдесят. Тут важно не то, сможешь ли ты решиться - хотя бы раз в жизни каждый решается. Важно - сможешь ли ты продолжать. Часто сделав шаг в неизвестное и откусив кусочек человек прыгает назад на накатанную колею, протоптанную сотнями идущих впереди и рядом. Он узнал что-то новое и считает, что этих ощущений достаточно. Таких жаль - они знают, чего им не хватает, но все равно не могут решиться повторить однажды сделанное. Некоторые, заглянув, пугаются и остерегают всех от необдуманных шагов. Кто-то окунается с головой, но так и не понимает, что с ним произошло. Возвращается к привычному расписанию, в котором на часах есть только две графы: работа/дом. Ну и есть еще, конечно, такие которые все понимают, которым мало раза, двух, десяти. Они постоянно в поиске, они веселы и беззаботны, пока ищут. Но в одиночку даже новизна не в радость, по крайней мере когда к ней привыкаешь. Какое удовольствие от мороженного, съеденного дома перед телевизором, если только это не первое мороженное в твоей жизни?А если как сегодня днем, на набережной, по три штуки подрят?Вот так и здесь. Когда надоедает искать одному - ты возвращаешься в мир постоянства, ища того, кто радовался бы с тобой открытиям и находкам. Сначала с энтузиазмом прыгаешь ко всем подрят и пытаешься объяснить такое, казалось бы, очевидное. Потом, когда первая волна оптимизма разбиватеся об волнорезы, выстроенные на основах вечных ценностей и неизменных благ ты рассуждаешь уже с холодной головой и подходишь к тем, у кого виден знакомый блеск в глазах (я не смог сдержать улыбку), и понимание даже приходит, но до тех пор, пока беседа остается беседой. А когда берешь за руку и предлогаешь сделать шаг - ладонь вырывают и ссылаются на недостаток времени, или еще чего-то...С этим сложно спорить. Вот скажи, если бы я тебе сказала до того, как одеть коньки, что ты будешь мчаться на них с закрытыми глазами по наклонной - ты бы воспринял это и бросился с энтузиазмом одевать их на ноги?Молчи. Вот тогда...тогда ты понимаешь, что такое одиночество. Одиночество - это целый коктейль из чувств. Когда твои слова воспринимают как шутку в лучшем случае, а твои слезы списывают на возрастной кризис. И только иногда ты находишь в себе силы, чтобы встряхнуть кого-то, взяв за воротник. Раньше это удавалось чаще, со временем - все сложней...И...все что остается - слушать речи, принимать подарки, чувствовать опеку. А потом, однажды, внезапно узнаешь в зеркале одного из них. Так сложно, говорить о простых вещах...
Глаза, потускневшие в течении монолога, вдруг ожили и уставились в упор.
- Скажи, ты понимаешь смысл?
- Смысл? - я попытался добраться до ее бордюра через дорогу.
- Смысл. В том, что я сказала - есть смысл?В нашей поездке ночной?В луне, отраженной от воды?Если это настолько бессмысленно, насколько это воспринимается большинством - почему мы живем и чувствуем жизнь именно в моменты, связанные с этими бессмысленностями?
Я наконец, кряхтя, доковылял до ее половины и начал делать сложный маневр, пытаясь развернуться и попасть задницей на бордюр.
- Я тебя совсем не знаю, всего две странных ночи. И если я что-то понимаю в смысле - то ты даже слишком...
Мои ноги совершенно утратили контроль и я, закинув их вверх рухнул спиной на газон. Я никогда не слышал такого мощного, опьяняющего запаха травы.
- ...прочувствовала смысл. Эй?
Я не открывал глаз, но знал, что ее уже нет рядом. Просто я уже проснулся. И только запах травы остался в памяти так живо, как будто я действительно еще лежал на ней.
- Если я умру ты будешь скучать, как думаешь?
- Да, пока не забуду о тебе. Однажды забуду. Скажем, через десять лет, или двадцать. А ты что скажешь?
Мышь сидела, смотря в ночь под ногами, методично стуча по плитке дома кедами.
- Я бы, наверное, плакала. Ты же знаешь, какая я сентиментальная, особенно вечерами у окна, - она улыбнулась. - Но когда нибудь тоже забыла бы, наверняка.
- Если бы мы были только вдвоем - тогда бы не забыли. А так место займет кто-то еще. Как травмированного футболиста меняют во время игры. Нападающих не осталось, приходится выпускать полузащитника. Меняется схема игры, меняется тактика и сначала сложно привыкнуть и сразу перестроиться. Но со временем все налаживается и игра идет дальше. Мы всегда привыкаем, рано или поздно.
Мышь фыркнула:
- Иногда полезно проводить аналогии с чем-нибудь кроме футбола, тебя послушать - футбол может служить моделью любой ситуации в жизни.
- Так и есть. Причем очень похоже. Именно поэтому ассоциации с игрой приходят в голову первыми. Хотя тебе не понять этого так же, как мне, конечно...Но основную мысль ты уловишь даже без особой приязни к футболу.
- Нда уж. Ненавижу футбол.
Несколько минут мы сидели молча, наблюдая сверху как автомобили на проспекте безмятежно мигали нам фарами, мелькающими среди крон деревьев. Рядом с подъездом, прямо под нами, кто-то курил и ругался в трубку телефона.
Я выплеснул остатки невкусного уже и теплого пива вниз, проследив как сверкнув в свете фонаря они утонули в листве.
- Пойдем уже?Поздно. - Мышь глянула на дисплей телефона. - Ты завтра работаешь?
- Угу. Уже сегодня. - Я втянул ноги на крышу и поднялся, прикурив сигарету. Ночной воздух не нес в себе ни капли свежести, и даже на высоте 14 этажей не было ни малейшего дуновения ветерка. Мертвая, душная тишина. Сейчас хорошо бы поближе к морю, там наверняка просто рай. Но в этом году я его уже не увижу, осталось только вспоминать, как там было хорошо и представлять легкий, свежий бриз с запахом моря, и солеными брызгами. И огни кораблей, идущих в гавань. И шепот прибоя, гоняющего блестящую в лунном свете гальку. Ну и конечно пресловутую лунную дорожку на воде, куда ж без нее?
Вздохнув я запустил окурок в ночь и повернулся к чердачному окну. Закинув одну ногу и нащупав пол я оглянулся - Мышь сидела в той же позе.
- Эй, зомби, ты идешь или уже уснула?Давай, нам еще топать черти сколько...
- Ага, иду. Я просто вспомнила, что скоро на море, представила как там хорошо. Свежий ветер, запах моря, луна скачущая по волнам. Тихо урчит море и если закрыть глаза...
- Цыц. Пошли, мечтатель хренов.
- Грубая скотина.
- Чувырло грязнопузое.
- Тьфу. Бездарное создание.
Заплеванный лифт с неизменным "Prodigy" и "Ария" спустил нас на грешную землю.
К остановке шли, упражняясь в сочинении друг другу новых прозвищ. После моей традиционной победы она, как пологается, надула губы, изображая обиду и хныкая. Я в свою очередь изобразил мучения совести и раскаяние. Смеясь залезли в трамвай, очень кстати стоявший на конечной. Красные глаза кондукторши, одиноко сидящей в пустом вагоне на мгновение обратились к нам и вновь отвернулись к исцарапанному стеклу замерев с выражением апатии ко всему в наивысшей степени. Трамвай через несколько минут брынькнул и лениво покатился вниз по проспекту. На грязной остановке остался черный кот с плешью за левым ухом и бодро вздернутым под прямым углом хвостом. Гремящая железяка укатила, сделав его безраздельным хозяином остановки. Он хотел, было, растолковать свое величие и превосходство мошкаре, мельтешившей в свете фонаря, но решив, что глупые козявки долбящие лбом лампы вряд ли смогут оценить его величие, вальяжно удалился в темноту подземного перехода. Город уснул...