...Я думал о радости и силе, - пояснил он, - считающихся особым даром судьбы, милостью богов. А на самом деле они лежат в основе здоровой человеческой души. Следовательно он сам дарит себя этими благами.
- Как это суметь?
- Дело не в умении, а в способности на огромные душевные подъёмы. Впрочем может быть, и нет никакой особой способности, а всё дело в обстоятельствах, отмыкающих запертую психическую силу.
- И у тебя бывали такие минуты?
- Бывали
- И как?
- В такие минуты кажется, что стоишь на пороге неведомой страны, как будто перешагнув за черту привычной, знакомой жизни. Все физические и душевные силы необычно напряжены и сосредоточены лишь на одном, а всё остальное воспринимается приглушенно, как бы стороной, и в тоже время очень остро и тонко. Появляется безразличие ко всему, кроме единственной цели... Нет, пожалуй, не безразличие, а скорее колдовское безстаршие перед властью жизни, той, что сковывает человека, определяя его поступки.
Всё призрачней и невесомей становится, и наконец появляется чувство близости смерти. Кажется, что можешь умереть в любую последующую минуту, но это вовсе не страшно, наоборот, притягательно.
Многим такое ощущение может показаться странным, но если они вспомнят свои полудетские чувства первого прикосновения двух влюблённых...
- И не только любви - воскликнула Сима - Когда что-нибудь бывает особенно хорошо, кажется, что можно тут же умереть! И пусть, и не страшно!