— И зачем, Маша, тебе всё это сдалось? Это ж никаких денег не хватит такой сарай в человеческий вид привести...
Давняя родительская подруга стояла в центре абсолютно пустой квартиры и скептически обводила глазами пространство. Рассохшиеся оконные рамы гудели и вибрировали. Разглядеть что там, за стеклом, не было никакой возможности, поскольку стекла были покрыты снаружи толстенным слоем жирной уличной грязи. Если их когда и мыли, то точно не последние владельцы, а та военная аристократия, для которой дом, собственно, и строился — в 1936-м. Спустя год аристократию стали арестовывать и стрелять, в связи с этим процессом роскошные апартаменты начали стремительно превращаться в коммуналки. Наша квартира на момент заселения оказалась во всем доме едва ли не единственной, где предстояло жить одной семье.
Полы выглядели под стать окнам — цветом они сильно смахивали на земляные и были усыпаны солидным слоем тараканьих трупиков, по которым периодически бродили живые насекомые величиной с большого жука и надо сказать, тараканов такого размера я больше не встречала ни до, ни после. Потом уже мастер-циклевшик обнаружит под слоем грязи роскошный дубовый паркет, но заподозрить это раньше было решительно невозможно. С темно-серых потолков свисала закопченная паутина, а сами потолки хоть и были высоченными (в сравнении с хрущевкой), но имели крайне странный скругленный по углам свод. Короче, вместо крошечного, но любовно облагороженного жилья мы получили в собственность громадное и до последней стадии запущенное пространство, в котором не было даже дверей — их в силу раздолбанности сразу же вынесли на помойку, приспособив занавеской для туалета старую простыню.
Денег на ремонт и обустройство тоже не было. Отец фактически никогда не находился дома в связи с постоянными сборами-соревнованиями, брат поступил в военный институт и переехал в казарму, а мы с мамой в четыре руки принялись за приведение жилья в человеческий вид.
Это был совершенно удивительный период открытий и сюрпризов. Скругленность потолка, как очень быстро выяснилось, объяснялась тем, что сорок с лишним лет его густо белили (к счастью, это была не краска!), не удаляя предыдущий слой побелки. Под десятисантиметровой коркой размоченных белил по периметру каждой из комнат обнаружился геометрически безупречный многоступенчатый резной карниз. Его мы отдраили шпателем, тщательно проходя каждый желобок. Стекла отмыли уксусом — они засияли. В сочетании с белоснежным, свеже-покрашенным потолком и дешёвенькими, но чистыми обоями, пространство становилось все более и более привлекательным. Не хватало вишенки на торте. Ею стали люстры.
В те годы пловцы частенько выезжали на соревнования в Европу. В Германии победителям и призерам дарили мейсенский фарфор, в Болгарии — дубленки, в Чехии — хрусталь. Первые две люстры были добыты именно так — чисто спортивным образом. Просто до переезда они валялись в коробках на антресолях в связи с полной бытовой бессмысленностью - не вешать же их было в хрущевках с потолками в два с половиной метра? В новой квартире они пришлись как нельзя кстати.
Третья люстра появилась в доме уже после переезда совершенно экзотическим образом. Одна из маминых коллег из Чехословакии и её тёзка Мария — как-то сказала, что ее босс, крупный начальник одного из силовых ведомств страны, мечтает купить для себя и дочери цветные телевизоры Шилялис — такие тогда производились в Прибалтике, были недорогими, но считались страшным дефицитом не только у нас в стране, но и в ближайшем зарубежье. Наводить контакты с нужными людьми мама всегда умела великолепно, так что телевизоры был куплены, вручены гостье, и Мария повезла их в Чехию, оформив, как командный багаж. Спустя какое-то время она позвонила маме в Москву.
— Мария, мой босс пытался отдать деньги, а когда узнал, что ты с меня их не взяла, сказал, что хочет сделать тебе подарок. Ты должна приехать в аэропорт к завтрашнему рейсу и получить коробочку. записывай...
«Коробочка» оказалась деревянным ящиком в человеческий рост. Струганные доски были со всех сторон облеплены всевозможными наклейками, смысл которых наиболее точно могла бы передать фраза: «Не влезай, убьет!» Вручал посылку маме чуть ли не начальник таможни, который был крайне удивлен тем, что за грузом приехала женщина.
— Вам точно не понадобится сопровождение? — допытывался он. — Может быть удобнее просто оставить адрес, а мои ребята все доставят в лучшем виде?
Ситуацию спас коллега и приятель мамы — динамовский полковник. Он в тот день провожал команду на какой-то международный турнир, а поскольку вечером собирался быть у нас в гостях, мама вызвалась поехать в аэропорт вместе с ним, а заодно попросила помочь на обратном пути с транспортом.
Ситуацию товарищ оценил с полпинка, отодвинул маму в сторону и хорошо поставленным командным голосом сказал таможеннику: «Расслабьтесь, коллега. Всё под контролем. И сопроводительные бумаги не забудьте принести. Жду...».
Загрузив маму с ящиком в динамовский автобус, полковник иронично поинтересовался:
— Ну и во что ты, старушка, на этот раз вляпалась? Таможенник мне ведь доложил, что это — секретный подарок для Брежнева от чешского министра иностранных дел, а тут бабу прислали...
Когда ящик был вскрыт, в нем оказалась невероятной красоты люстра. Не знаю уж, на какое пространство она была рассчитана, но дома с нее пришлось снять весь нижний ярус хрустальных подвесок — фактически, уменьшить вдвое. В таком формате светильник вписался в интерьер идеально.
Отец в связи с тем подарком впоследствии любил развлекать гостей историей о человеке, который по наследству получил квартиру в доме дореволюционной постройки и, перекладывая там паркет, обнаружил квадратную бронзовую плиту, прикрученную по углам четырьмя громадными болтами. Три болта ему удалось скрутить, а вот четвертый внезапно ушел в пол, и дом содрогнулся. Выяснилось, что плита была частью крепежа многоярусной люстры, висевшей этажом ниже в центральном зале ресторана. К счастью, время было дневное...