Однажды дочка моей знакомой сказала: "Хочу быть журналистом. Допустим, прихожу я на какую-нибудь презентацию, каблуки 12 сантиметров, юбка короткая, сумочка через плечо, в одной руке - бокал с ледяным шампанским, в другой диктофон... Красота, а не жизнь".

Я эту фразу время от времени вспоминаю. Например, сегодня, когда на часах был одиннадцатый час вечера по Москве, только что закончилась эстафета, с которой нужно через две минуты прислать в редакцию три тысячи знаков, а за эти две минуты нужно промчаться метров 500 до микст-зоны, дождаться, когда туда приведут победителей и призеров, поговорить с каждым, прибежать обратно в пресс-центр, написать, проверить результаты по протоколу, отправить и бежать обратно - на пресс-конференцию. Каблуки, говорите? Ну-ну...

Нет, каблуки, конечно, есть. 12 сантиметров. Которые планировалось "выгулять" сначала на официальном приеме ФИНА. Потом, когда стало ясно, что ужинать будут без меня по причине нехватки (у меня) времени, "выгул" был перенесен на сегодня. Еще какой-то прием аккурат сейчас идет. Тоже мимо. Еще завтра визит к Папе, но какие уж там каблуки... Да и с Папой пока неясно. Для этого снова в семь утра вставать нужно.

"Снова" - это потому что "семь утра" - каждый божий день. Хотя вру. Когда была открытая вода, вставать приходилось в половине шестого. А днем снова куча всего. Соревнования, протоколы, заготовка "рыбы" - то есть каких-то кусков для репортажей, беготня между бассейнами и все это - по 45-градусной жаре. Есть на жаре не хочется. Хочется вечером, но вечером уже нет сил идти в ресторан. Которые сутки пылает станица, одним словом. Результатов нет, все злые, и, подходя к тренерам и спортсменам с просьбой о "поговорить", можно незамедлительно оказаться отправленной в совсем другое место. Быть готовой к этому всяко полезно. 

Хотя говорят, хорошо выгляжу. Загорелая, худая, глаз горит, как у бешеного пса - в зеркале вспышки отражаются. Смотреть туда вообще-то незачем. Я в зеркало смотрю, только когда глаза крашу. А не крашу уже две недели. Не успеваю. Так, причесываюсь вслепую  в утреннем  лифте.

Не подумайте, я не жалуюсь. Просто думала, что достаточно уже взрослый человек, чтобы чему-либо удивляться. Но удивилась тут так, что даже не знаю, как реагировать. Звонит телефон (по-моему, когда Зуева плыла или к старту готовилась). Совершенно незнакомый человек чего-то от меня из России хочет. Прошу написать на почту и бросаю трубку. Позже приходит письмо, смысл которого в том, чтобы я - между заплывами, или еще в какое время - поспрашивала пару-тройку австралийских человек на предмет получения от них именной шапочки. Тех, в которых они плывут. Но чтобы люди были известными, разумеется. Типа Хаккета.

Я как могла вежливо ответила, что Хаккета в Риме нет, да и вообще не до этого мне, честно говоря. Взамен получаю отповедь солидного размера, суть которой в том, что человек-то думал, что я - отзывчивая, уважу просьбу простого болельщика, тем более, что мне это ничего не стоит (кто ему только мой телефон дал, знать бы), а я - такая-сякая-нехорошая-зазнавшаяся-трам-пам-пам... Ну, в общем, прекращает он на этом со мной всякое общение.

Человек, наверное, искренне обиделся. Я уже потом сообразила, что вообще зря на письмо отвечала. Для него, может быть, моя работа - это тоже каблуки, шампанское, ну и диктофон изредка. Чего ж шапочку не склянчить? Перед заплывом, скажем. У Фелпса. Какая тому разница? У него их две...

В общем, формулирую резюме, друзья. Если кому-то из вас когда-нибудь придет в голову мысль о чем-нибудь меня попросить, никогда не делайте это во время соревнований. И по телефону. Меня бесит, когда мне мешают работать. Сильно. В прочих ситуациях я белая и пушистая. Ну... почти всегда  [показать]