Было прохладное утро. На острове по утрам всегда светает рано в тёплое время года. Оранжевое солнце скоро становилось жёлтым и по мере этого будило ручейки, и звуки, и всё живое, что сразу начинало потихоньку шевелиться.
На большой-большой и очень зелёной равнине сидел человечек. Он ничего не делал, он был таким маленьким, что всё смотрел вокруг и никак не мог наглядеться. А вокруг всё бурлило, и было так много всего, что посмотреть всюду, рассмотреть каждое не получалось. В траве копошились жучки - их вообще не было видно, и нужно было осторожно лечь на землю и низко-низко смотреть, чтобы оценить их привлекательную и не очень наружность и бесконечно кипящую деятельность. А вверху, в небе, парила какая-то большая и, наверное, красивая птица. Но человечку нужно было уметь тоже высоко летать, чтобы её разглядеть.
А поземле далеко и не очень ходили разные звери: большие и маленькие, страшные и добродушные, красивые и некрасивые - очень разные. Человечек подумал, сколько же жучков они передавили своими большими лапами! А ведь вчера он ещё не посмотрел на мир под травой и видел только ту самую птицу в вышине, и он не думал о том, что звери ходят не только по земле.
А сам человечек сидел на траве и смотрел. А трава не могла смотреть, она кормила жучков и даже, может быть, каких-нибудь зверей. А жучков потом могла съесть птица. А птицу, может, когда-то съест какой-нибудь зверь. Странно получается: без травы ничего бы этого не было, и человечка, может, тоже, а он вот на ней расселся и смотрит. А почему всё-таки трава не может смотреть, ведь её так много, и она такая важная!
А видит ли человечка та птица, которая, кажется, неподвижно повисла в небе? Нет, пока она так высоко, ей его не разглядеть, но если она опустится, чтобы пообедать или просто погулять (хотя человечек не знал, гуляют ли птицы), то она обязательно его заметит. А может, даже съест.
Человечек загрустил. Он сегодня увидел много такого, о чём вчера даже не воображал, и ему стало вдруг от этого грустно. Что же он увидит, когда станет смотреть завтра?
Он потерялся, он не знал, как относиться теперь к тому, что стало ему видно. Он опустил голову и заплакал.
А их травы поднялась бабочка, потревоженная солёнными каплями, ни с того ни с сего падавшими с неба. У неё были синие крылья. Человечек не знал, красиво это или нет, он был весь поглощён ещё одним новым открытием. А бабочка покружила немножко над травой и полетела вверх - в голубое небо. Её перестало быть видно, но человечек помнил о ней и всё смотрел высоко, гадал, куда подевалась бабочка и кто она. И она вдруг появилась снова, опять полетала над травой, навестила жучков (наверно, среди них у неё были друзья, подумал человечек), и они очень радостно ей заулыбались. Бабочка могла бы рассказать ему, какая та птица, которую он никогда не мог разглядеть как следует, но она сделала больше.
Я хочу быть такой бабочкой, сказал человечек, хочу быть как ты и уметь летать там, с той птицей, а ещё парить над равниной рядом со зверями и навещать тех жучков, которые живут под травой.
Бабочка улетела вслед за солнцем, которое снова стало оранжевым, а у человечка скоро выросли синие крылья, и он стал совсем другим.
Что принесёт ему следующий день?..
[699x534]