[355x455]
Эксперимент над собой


19.04.43 16:20: Принято орально
17:00: Отмечается головокружение, чувство тревоги, визуальные искажения,
симптомы паралича, желание смеяться.
Добавление от 21.04:
Отправился домой на велосипеде. 18:00 - прибл. 20:00 наиболее тяжелый
кризис. (См. специальный отчет).
Здесь заметки в моем лабораторном журнале прерываются. Я мог писать
последние слова лишь с большим усилием. Теперь мне стало ясно, что именно ЛСД
был причиной удивительного происшествия в предыдущую пятницу, поскольку
изменения в восприятии были теми же, что и раньше, только более сильными. Мне
приходилось напрягаться, чтобы говорить связанно. Я попросил моего лабораторного
ассистента, который был информирован об эксперименте, проводить меня домой. Мы
отправились на велосипеде, так как автомобиля не было из-за ограничений военного
времени. По дороге домой, мое состояние начало принимать угрожающие формы. Все в
моем поле зрения дрожало и искажалось, как будто в кривом зеркале. У меня также
было чувство, что мы не можем сдвинуться с места. Однако мой ассистент сказал
мне позже, что мы ехали очень быстро. Наконец, мы приехали домой целые и
невредимые, и я едва смог обратиться с просьбой к своему спутнику, чтобы он
позвал нашего семейного врача и попросил молока у соседей.
Несмотря на мое бредовое, невразумительное состояние, у меня возникали
короткие периоды ясного и эффективного мышления - я выбрал молоко в качестве
общего противоядия при отравлениях.
Головокружение и ощущение, что я теряю сознание, стали к этому времени
настолько сильными, что я не мог больше стоять, и мне пришлось лечь на диван.
Окружающий меня мир теперь еще более ужасающе преобразился. Все в комнате
вращалось, и знакомые вещи и предметы мебели приобрели гротескную угрожающую
форму. Все они были в непрерывном движении, как бы одержимые внутренним
беспокойством. Женщина возле двери, которую я с трудом узнал, принесла мне
молока - на протяжении вечера я выпил два литра. Это больше не была фрау Р., а
скорее злая, коварная ведьма в раскрашенной маске.
Еще хуже, чем эти демонические трансформации внешнего мира, была перемена
того, как я воспринимал себя самого, свою внутреннюю сущность. Любое усилие моей
воли, любая попытка положить конец дезинтеграции внешнего мира и растворению
моего "Я", казались тщетными. Кокой-то демон вселился в меня, завладел моим
телом, разумом и душой. Я вскочил и закричал, пытаясь освободиться от него, но
затем опустился и беспомощно лег на диван. Вещество, с которым я хотел
экспериментировать, покорило меня. Это был демон, который презрительно
торжествовал над моей волей. Я был охвачен ужасающим страхом, сойти с ума. Я
оказался в другом мире, в другом месте, в другом времени. Казалось, что мое тело
осталось без чувств, безжизненное и чуждое. Умирал ли я? Было ли это переходом?
Временами мне казалось, что я нахожусь вне тела, и тогда я ясно осознавал, как
сторонний наблюдатель, всю полноту трагедии моего положения. Я даже не
попрощался со своей семьей (моя жена, с тремя нашими детьми отправилась в тот
день навестить ее родителей в Люцерне). Могли бы они понять, что я не
экспериментировал безрассудно, безответственно, но с величайшей осторожностью, и
что подобный результат ни коим образом не мог быть предвиден? Мой страх и
отчаяние усилились, не только оттого, что молодая семья должна была потерять
своего отца, но потому что я боялся оставить свою работу, свои химические
исследования, которые столько для меня значили, неоконченными на половине
плодотворного, многообещающего пути. Возникла и другая мысль, идея, полная
горькой иронии: если я должен был преждевременно покинуть этот мир, то это
произойдет из-за диэтиламида лизергиновой кислоты, которому я же сам и дал
рождение в этом мире.
К тому времени, когда приехал врач, пик моего безнадежного состояния уже
миновал. Мой лабораторный ассистент рассказал ему о моем эксперименте, поскольку
я сам все еще не мог составить связного предложения. Он покачал головой в
недоумении, после моих попыток описать смертельную опасность, которая угрожала
моему телу. Он не обнаружил никаких ненормальных симптомов, за исключением
сильно расширенных зрачков. И пульс, и давление, и дыхание - все было
нормальным. Он не видел причин выписывать какие-либо лекарства. Вместо этого он
проводил меня к постели и остался присматривать за мной. Постепенно, я вернулся
из таинственного, незнакомого мира в успокаивающую повседневную реальность.
Страх ослаб и уступил место счастью и признательности, вернулось нормальные
восприятие и мысли, и я стал уверен в том, что опасность сумасшествия
окончательно прошла.