Фендом: РПС, французское авторское кино
Название: Пригоршни дыма - всё, что нам кажется
Пейринг: гет - Клотильда Эсмэ/Кристоф Оноре, Клотильда Эсмэ/Грегуар Лепранс-Ренге; слеш - Луи Гаррель/Грегуар Лепранс-Ренге
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance


***
Их отношения были что качели. И я была уверена - они не спали. Уверена и всё тут. Да, Луи стал мягким и заботливым, он не отталкивал Грегуара, не дерзил, Грегуар светился счастьем, но они не спали. Может, даже, и не целовались. Не считая съёмок. Казалось бы - вроде всё у них хорошо и даже, возможно, скоро всё чем-то всё-таки закончится.

При озвучке, мы как-то немного потерялись, в основном я пересекалась с Людивин, мы записывали наши партии. До этого, Кристоф пользовался фонограммой, записанной Алеком, там Бопен везде за всех пел сам. Теперь предстояло записать нормально, в студии, наши голоса. Это было весело, Алек - чудесный парень. Наступила какая-то странная полоса в жизни, знаете, такое бывает, когда ждёшь чего-то нового, восхитительного, чудесного. И вот мы, с Людивин, веселимся в студии, Алек прикалывается как может, всё смешно и классно и вдруг появляется Лепранс-Ренге, причём, не один, а с Луи. Оба приходят с серьёзными выражениями на лицах, не реагируют на шутки, записываются и уходят.
- Эй, парни, вы выглядите так, будто каждый из вас накануне сбежал из-под венца и теперь готовитесь идти в монастырь. Причём в один и тот же.
Алек, да, Алек приколист. Луи пожал плечами, а Грегуар, вдруг, рассмеялся.
- Останетесь с нами? - спросила я. - Нас сейчас Алек закончит мучить и мы идём перекусить.
Грегуар молчал, а вот Луи чуть не съел меня взглядом.
- Мне почему-то кажется, что обеды с тобой противопоказаны.
Людивин ничего не поняла, но притянула меня к себе за талию и мы, со всей серьёзностью, на которую были способны, принялись целоваться. Не знаю, что она этим хотела сказать, но хватило нас ненадолго - обе принялись хохотать.
- Обед? Кто говорил про обед? - Алек крутил головой, разглядывая нас, отчего напоминал птицу, певчего дрозда. - Этих девушек я предлагаю поить росой и кормить солнечными лучами.
Закончилось всё тем, что Луи ушёл, а Грегуар остался.

- Что у вас происходит? - спросила я его, целуя и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. - Может, это и не моё дело, но - у вас отношения?
Он мне ничего не сказал. Он вообще не ответил. Он был слишком занят - его губы были сомкнуты на моём соске.

Была организована встреча со зрителями, мы должны были петь вживую, на сцене, в микрофоны. Только тогда я узнала "страшную" тайну: мало того, что худо-бедно петь могли только Грегуар, с его опытом в Национальной Опере и Людивин, которая и раньше пела в фильме, в "8 женщин", так оказывается, у Луи напрочь отсутстовал слух. У него был приятный голос, но, Боже, кажется, он и "Марсельезу" не мог спеть, не сфальшивив. Гаррель сказал, что он всё равно не сможет успеть к началу, у него спектакль, в результате, его партии пел сам Алек Бопен. Мы снова веселились с Людивин, Кьяра смотрела на нас снисходительно, но молчала. Кристоф был отчего-то напряжён, но старательно скрывал, что что-то не так. Грегуар снова тосковал. Это меня уже начало раздражать, подумать только, не человек, а мальчик-тучка, вечно страдает и вечно рыдает. И всё равно, при всей моей злости на него, весь негатив испарился, когда он вышел на сцену и запел. Видно было, что пел он, обращаясь к Исмаэлю-Луи, а отвечал ему, увы, Алек. Грегуар вошёл в роль, его голос дрожал в нужных местах, был страстным или обиженным, глаза влажно блестели и я, в волнении сжимала руку Людивин и спрашивала: "Правда же, хорош?". Потом пришёл Гаррель и у меня сорвало крышу, я стала ещё больше дурачиться и он ответил мне. Вместе мы хохотали, скакали по сцене, Луи не играл Исмаэля, он, скорее, его пародировал. Я думала, что Грегуару, наверное, больно, если он видит, что на его искренность отвечают такой пародией, но не могла остановиться - Луи это же чудо, что за бестия. Конечно, Луи нервничал, он же не каждый день поёт на сцене, хотя, как театральный актёр он должен быть готов ко всему. Но он так забавно нервничал! Когда начал петь "Les yeux au ciel", он с неё и начал своё выступление, то он не смог вступить и за него начал петь Алек и только потом, Луи подхватил. Мы с Людивин хихикали закулисами, Кьяра созерцала нас со спокойной улыбкой Джоконды, а Грегуар... Понятия не имею, чем он там занимался. Знаю только, что когда после выступления перед зрителями у нас, не у всех, правда, хватило сил распить по бокальчику шампанского, он был, стоял напротив Гарреля, но близко не подходил, улыбался своей милой беззащитной улыбкой и почти не пил шампанское. Ушли они всё же с Луи, оставив меня в глубокой задумчивости.

Потом были Канны, солнце-море-улыбки-фотосессии и довольный, словно большой кот, Кристоф. О, я была рада за него, он был в восторге от самого себя, он словно парил надо всем, был вторым солнцем, таким же ласковым и тёплым. Всё было здорово настолько, что я забывала шпионить за моими мальчиками. Мы с Кристофом ходили на все мероприятия, приходя я падала и сразу проваливалась в сон, утром я просыпалась и снова куда-то нужно было идти. Иногда мы пересекались, я пыталась вообразить, что у них сейчас, какая фаза "качелей" и не обижает ли Луи Грегуара, мне ужасно хотелось пролезть в их маленькую тайну, как бы это по-свински не звучало. Конечно никому до них не было дела, журналисты больше интересовались не против ли девушка Грегуара, что он целуется в фильме и не ревнует ли к Луи, кто-то плосковато шутил по поводу их "пары", это было настолько плосковато, что даже никого не заинтересовало. Я чувствовала себя ненормальной, одержимой, мне хотелось ЗНАТЬ.

Был чудесный солнечный день, нас всех, всех, кто принимал участие в съёмках "Песен" поставили перед ордой фотографов и, можно сказать, отдали им на растерзание.
- Клотильда, повернитесь сюда! Сюда!
- Посмотрите в эту камеру!
И так со всех сторон - умереть можно. Я заметила, что Гаррель и Лепранс-Ренге стоят далеко друг от друга и их так не поставили, они сами встали. Грегуар был серьёзен как всегда, он улыбался своей милой полуулыбкой, а вот Луи смотрел на всех просто букой. Мы переговаривались с Кьярой и Людивин, чтобы выглядеть более естественно, шутили и улыбались в камеры.
- Кьяра, смотри, Луи такой серьёзный, как будто съел ежа.
- О, дамы, обратите внимание, у него слишком довольное лицо! - Людивин засмеялась, чем вызвала повышенный интерес камер. - Нет, я серьёзно, смотрите - он прикусывает губу, чтобы не улыбаться.
Действительно, я сначала и не заметила, но Гаррель был действительно в превосходном настроении, позировал он с особым показным равнодушием и, очевидно, войдя в роль буки, которой маскировал хорошее настроение, не позволял себе даже намёка на улыбку.
- Луи, улыбнись, тебе же хочется! - достаточно громко сказала Людивин.
Он даже ухом не повёл, но похоже, что ему хотелось хохотать вместе с нами, потому что нервным жестом, он чуть прикусил кончики пальцев, всё так же стараясь избежать улыбки.
- Что за причуды, - сказала я Кьяре.
- Ничего удивительного нет, всю ночь в номере месье Гарреля горел свет.
Я чуть не поперхнулась, пытаясь сообразить, что имела в виду Мастрояни и если она именно то имела в виду, то откуда она знает.
- Я сама всю ночь не спала, - тут же шепнула она мне.
- Бопен? - уточнила я, вспоминая, как он, в своё время, жалел, что у Кьяры только одна песня и она слишком мало времени провела в студии.
- Оноре.
Вот тут хохотать начала я, вызывая и интерес людей с камерами и недоумённый взгляд коллег.

Когда мы встретились через пару месяцев, Грегуар был ужасно мил, весел и даже слегка, как бы это сказать, неприличен. И не скажу, чтобы мне это не понравилось. Столкнулись мы на благотворительном вечере, организованном "TV-France", я как раз уходила и решила покурить перед выходом, там, в курительной комнате мы и столкнулись.
- Боже мой, Грег, я тут уже часа четыре и только сейчас тебя увидела! Ты давно тут?
- О, Клотильда, я так рад вас... тебя видеть. А я, да, то есть - нет. Ну, часа два. А ты уже уходишь? Обидно, мне ещё тут надо побыть.
Тут я обнаружила, что сигареты у меня закончились и Грегуар любезно предложил мне сигарету. Я машинально отметила "Мальборо лёгкие" как нечто уже где-то виденное. Он проследил за моим взглядом, широко улыбнулся и сказал как бы оправдываясь:
- Я обычно мало курю, просто машинально прихватил утром сигареты у Луи.
Сигарету я зажечь забыла. Грегуар же чуть побледнел, порывисто вздохнул и крепко сжал губы, словно опасаясь, что из них вырвется что-то ещё компроматное. Сигарету я всё же зажгла и принялась выручать Грегуара.
- А, точно. Я сама, каждый раз как вижу Луи, всё время отбираю у него сигареты. Ты видишь его чаще? Передавай привет.
Мы ещё раз посмотрели друг на друга, перевели взгляды, я - на кончик сигареты, он - в пол. Мы прекрасно поняли друг друга, я сделала вид, что не поняла оговорки, а он сделал вид, что поверил мне.
- Ладно, милый, мне всё-таки пора, передавай приветы знакомым, - я наклонилась и коснулась губами его щеки, - пока, была рада повидать и узнать, что у тебя всё в порядке.

Боюсь, меня в тот вечер многие поняли не так и посчитали странной, но я шла пританцовывая и напевая. Странные их отношения-"качели", может завтра они уже поругаются и разойдутся, но пока - у них всё отлично. Понимаете, я знаю, что это глупая история, ни о чём, разве что о моём любопытном носе, но мне было тогда так замечательно, просто хорошо. Это был маленький кусочек жизни, очень маленький, но давший много бесценного опыта. Ну, например, я больше не считаю Кьяру Мастрояни стервой. Она просто чуть старше меня и немного по-другому воспитана. Или вот Кристоф - он очень хороший человек и режиссёр, но от него я стала уставать, общение с ним нужно ограничивать и никогда не напиваться в его компании. А вот Луи, как считала его всегда замечательным, но эгоистичным в значительной мере человеком - так и считаю, да.
[610x418]