Последний раз было тут

Вообще, жалко, очень жалко было кидать парнишку этим, уже пообвыкшимся перед камерами, молодым да наглым. Прохор действительно жалел его, но при этом испытывал и лёгкое злорадство – давай, крутись, думал всё так будет легко, если просто под кого-то лечь? Ни хрена подобного, получи, давай, теперь оправдывай вложенные в тебя средства. Тем не менее, он постарался хоть как-то облегчить жизнь Диме.
- Слушай, там один есть, он вообще лидером стал как-то спонтанно, зовут Дэн. Уж не знаю, с чего он решил отзываться на эту собачью кличку, но, вот так вот. Дальше, смотри, вокруг него держатся ребята и некоторые девчонки. А, вот по поводу девчонок – слушай, там есть такая маленькая, Кнопочкой зовут. Ты уж постарайся как-нибудь за ней присмотреть, жалко девчонку, её там зашпыняли. А, и ещё там наезжают на одну. Э, ты меня слушаешь?

Он понимал, что из этих сбивчивых комментариев трудно извлечь какую-то практическую пользу, но всё-таки старался как мог. Ему казалось, что с уходом Димы всё уже будет не так. К Димке было легко привыкнуть, а вот отвыкать оказалось тяжело, а потом, ведь этот «Звёздный Дом» и житьё под камерами, ведь оно же как-то меняет человека, наверняка меняет, и Дима вернётся, конечно, но ведь будет другой. Прохор стал даже иногда смотреть выпуски с «Фабрики», ловя там глазами Колдуна и ревнуя. Ему казалось, что Дима очень неровно стал дышать к волоокой красавице Заре и вообще, вон длинноногая Саша Гуркова, так эта вообще, вешается на него. Чего он, не видит что ли? Он закусывал губы и начинал радоваться: а ведь, правда, не видит и не замечает, даже не понимает, чего это та на него вечно орёт и дурака валяет.

Когда Дробыш начал ему говорить, что у «протеже» едет крыша, Шаляпин сначала и не понял, на что тот намекал, потом присмотрелся, действительно, в выпусках всё больше было видно, как Димка уходил от коллектива, от общения и таился в ёлках.
- Шаляпин, блядь, хватит мне рейтинги срывать, либо ты что-то делаешь с этим придурком, либо я его номинирую и он у меня вылетит как чайка. Понял?
- Как баклан, - мрачно пошутил Прохор, совершенно теряясь от того, что это развитие событий не предусмотрел.
- Кто? – Дробыш смотрел на него своими пустыми, оловянными глазками. – Да, точно, как дебил.
- Баклан, птица такая, - устало сказал Прохор, прикидывая, что можно сделать. – Виктяклич, а может ему хоть ненадолго выйти за периметр, а?
Десять минут грязи и ругани пришлось сносить молча, он только кулак левой руки сжимал и улыбался в пустоту, стараясь приложить максимум внимания и терпения на то, чтобы уголки губ держались под надлежащим «жизнерадостным» углом, все усилия только на это, но лишь бы не сорваться, слушая какой он бездарь и кому он обязан, что сам стал знаменит. Наверное, да, пусть будет, да-да. Конечно, хорошо. Всё нужно принять молча, не срываясь и лишь потом, расцепив зубы, которые, казалось, готовы были перегрызть глотку хулящему его Дробышу и сказать:
- Но это же шоу. Давайте подыграем и выдадим приз какой. Приз – прогулка за периметром. Прикольно же. Зрители ж болеть будут, смотреть, кому достанется поощрение.
Дробыш замолчал и несколько минут с недоверием рассматривал Прохора, потом осторожно, но всё-таки кивнул:
- Ну, можно.
«В конце-концов, - сказал себе мысленно Шаляпин, - в конце-концов, всё равно последнее слово осталось за мной. И вообще, я умнее тебя, идиот. Умнее.»

Встречать Димку было сложно, тяжело. Он удерживал себя от проявления безумной, сумасшедшей радости, не позволил себе броситься на шею этому долговязому балбесу, не-е-ет. Он встал рядом с машиной и просто смотрел на немного ошалевшего, ошарашенного Димку, который оглядывался и при этом всё равно ничего не видел. Потом всё-таки, Колдун ещё раз скользнул по нему глазами и узнал, сообразил и Прохор даже чуть не взвизгнул от восторга от колдуновского приветствия:
- Всё ещё ездишь на этом гробе?
- Ага! – он позволил эмоциям пробраться в речь, пусть будет слышно, что он рад его видеть. – Поехали?

В машине Димка, первое, что сделал, это уютно устроился на сиденье и тут же задремал, ужасно расстроив Шаляпина. «А, поговорить?»
- Ты чего?! Вы же на своей "Фабрике" только и делаете, что дрыхнете, хорош уже!
Димка открыл глаза, сонно пожмурился, но всё же больше не засыпал. «Пусть сюрприз удастся», - думал Прохор и, не говоря куда едут, терпеливо рулил в парк аттракционов, который случайно заприметил накануне и у него возникло дикое желание, детское желание, покрутиться, покачаться, порезвиться на всех качелях и американских горках. Желание было детским, да, но ведь, если честно – ему ведь можно, конечно можно. А что, у него было детство? Что, когда он был ребёнком у него была возможность посещать такие вот заведения? Из детства светлый след оставила детская железная дорога, участие в группе «Джем», бабушка, и всё, пожалуй. С матерью он не чувствовал близости, которую обычно испытывает ребёнок, отец… Был отчим. Отчиму было наплевать на него и на свою собственную дочь. Отец… Вообще, отчим был вовсе не таким уж и плохим чуваком, просто был весь для себя. А вот отец… Об отце не получалось не думать. Думалось потсоянно. Во-первых, он превосходно отдавал себе отчёт, что являет собой копию отца, да, высокий и красивый, а так же – упёртый и с непредсказуемым характером, склонный к излишней драматизации событий и склонный к паранойе. Склонный к душевным болезням. К болезням души. А, наплевать, с этим он будет бороться всегда, он не станет таким как отец!


Пасибо Леде и Кид)) Промывка мозгов, зондаж этого самого мозга и призывы к совести)))) Хырурги :)